Легионеры

– Здравствуйте еще раз, Николай Григорьевич… В контору подъехать не смогу – парижский рейс задержали на час. А если заеду, не успею подготовить материал к вечернему выпуску… Хорошо. Договорились.
Щедрин не понимал желания полковника посмотреть отснятый материал до его выхода на телеэкраны. Журналист, слывший универсалом, не новичок в этом деле. Кроме всего прочего, он являлся креативным редактором иллюстрированного журнала «Телешоп», писал стихи, рецензии на книги (значит, читал их). Коллеги Щедрина удивлялись: казалось, в этом жирном жизнерадостном теле обитало по меньшей мере три-четыре даровитых человека. Причем с его губ почти никогда не сходила бодрая улыбка.
Но не так давно она исчезла с его лица. Вот и сегодня полные губы и потускневшие глаза Алексея выражали отрешенность.
Его носовой платок на этот час также стал универсальным. Одним концом простудившийся репортер вытирал слезящиеся глаза, в другой сморкался. Серединой можно было протирать очки в роговой оправе.
Что он и сделал. И через кристально чистые стекла глянул на толпу прибывших из Афин пассажиров…
Как никто другой, репортер Щедрин знал все о замедленном режиме просмотра – насмотрелся в монтажных, когда готовил материал. Но то, можно сказать, механика, а сейчас, когда он смотрел на пассажиров, прибывших из Греции, то мог поклясться себе, что виной всему еще один раздел физики – оптика. Обман зрения, просившийся называться прикладной физикой.
Обман казался Щедрину двойным. Толпа пассажиров с рейса Афины – Москва шла в нормальном темпе, и лишь на одного человека не распространялись ни законы природы, ни науки. Он шел как бы в замедленном темпе, точнее, слезившиеся глаза Алексея, зацепившись за этого высокого человека, заставили мозг фиксировать его движения медленно, словно с расстановкой. И вся картина в целом действительно напомнила Щедрину искусно сделанный монтаж.
Да, все так, если бы остальные пассажиры проходили чуть смазанными, как при недостаточной выдержке, а звуки аэропорта понизились бы на несколько тонов; и фон стал бы низким гулом, а красивое колоратурное сопрано диктора аэропорта – густым басом.
Человек шел в толпе, глядя перед собой. Но вот его голова медленно повернулась, глаза даже не моргнули в представлении Щедрина, а надолго закрылись. А когда журналист встретился с ним взглядом, на губах прибывшего пассажира отпечаталась едва заметная улыбка.
За дымчатыми стеклами модных очков Алексей довольно отчетливо представил себе карие глаза бывшего подполковника спецназа. Именно так принуждал думать о нем террорист, объявленный в розыск. Действительно, если думать о нем в таком контексте, можно похудеть за считанные часы. Тем более они узнали друг друга.
Сергей Марковцев шел по залу в распахнутом длинном пальто черного цвета, под ним такой же темный стильный джемпер, атласное кашне, в руках дорожная сумка. Ботинки высший класс. Они и такие же модные широкие брюки попадали в кадр. Наверное, попадали. Щедрин машинально включил камеру, и она, вроде бы без дела висящая через плечо, снимала беспорядочную толпу пассажиров.
Щедрин прибыл сюда за постным заказным репортажем, и вот вместо мадемуазель в объектив попал элегантный мсье. Но элемент еще тот. Короткое шествие террориста по залу аэропорта стоило сотни светских хроник. Живой ум репортера уже готовил материал.
Вроде бы не к месту Алексей вспомнил своего покойного тестя, гурмана русской кухни, который ел первую тарелку щей без сметаны, зато вторую обильно сдабривал густым молочным продуктом и объяснял сей оригинальный подход к еде довольно просто: вначале девственный вкус щей, потом с приправой.
Не к месту. Однако будущий репортаж мог пройти по сценарию тестя: вначале показать прибытие террориста так, как сняла камера. А потом так, как увидели глаза репортера. Ради этого стоит посидеть в монтажной, «расфокусировать» толпу и оставить нетронутым лишь чинное шествие Марка, причем в том самом замедленном темпе, что пригрезилось Алексею.
Эффектно. Сочно. На смену документальной постнятине вдруг встанет настоящее художественно-публицистическое произведение.
Пока он не думал о последствиях, вперед вышла, точнее, выперла репортерская натура, гонка за сенсациями.
И тотчас пришло беспокойство: не приметил ли кто-то из коллег в этом человеке Сергея Марковцева? Волнение быстро улеглось. Во-первых, никто не снимал, камеры у всех выключены. Во-вторых, никто из них не был знаком с Марком лично. А вот Алексею однажды довелось с ним встретиться и взять необычное интервью.
«Только не вздумай озаглавить материал вроде «Судьба агента», – предупредил его Марк. – Найду и сам возьму у тебя интервью».
Тогда еще корреспондент телекомпании ТВ-6 Алексей Щедрин кивнул. Он ничего не услышал о том, почему выбор пал на него в частности и на всю компанию в целом. Он надеялся задать этот вопрос в конце беседы или вообще не касаться этой темы. Мысленно сказал спасибо за то, что ему бесплатно дают в руки сенсационный материал.
А сейчас, когда воспоминание о том репортаже гордо всколыхнуло грудь журналиста, и пришла настоящая тревога. Что сделает Марк, нелегально, конечно же, прибывший в Россию и буквально с первых шагов опознанный журналистом? И какие у террориста могут быть дела в стране, где он объявлен в розыск? Не прибыл же он подобно легендарному медвежатнику Адмиралу Нельсону встряхнуться в Москву?
Любой другой, но никак не журналист, помешанный на собственных расследованиях, немедля сообщил бы в милицию. Такое в голову Щедрина не могло прийти никогда, исключая единственный, наверное, вариант: он бежит в толпе службы безопасности аэропорта и милиции и снимает пробирающий насквозь сюжет захвата террориста.
Но то не шло ни в какое сравнение с тем, что уже запечатлелось, как на видеопленке, в голове Алексея. Ведь соль еще и в интриге. Камера сняла появление террориста, и его дальнейшее местонахождение, ровно как и его планы, неизвестны. Вот где вся острота сюжета.
Обвинений со стороны правоохранительных органов Щедрин не боялся, на то у него, кроме надежной «крыши» полковника ФСБ, имелась стопроцентная отговорка, алиби, если говорить правовым языком, и свидетель – оператор. Который вышел покурить и на время дал свой рабочий инструмент коллеге. А тот то ли неловко перехватил ее, то ли виной всему другая причина, но камера оказалась включена. И только в редакции после просмотра записи и был опознан террорист.
Все донельзя просто, как по заказу, на блюдечке. А то, что от рук наемного убийцы мог кто-то пострадать, Щедрина не трогало. Это действительно дело правоохранительных органов.
Что именно делает сейчас Марковцев, Щедрин представил себе довольно отчетливо: садится в первое попавшееся такси. Потом сделает еще несколько пересадок. Профи такого уровня поступают так и не иначе. Дальше в дебри Алексей не полез, поскольку профи класса Марковцева из-под земли достают тех, кто встает им поперек дороги.
 
15
Редакционная машина – четвертая модель «Жигулей» – стояла рядом с туристическим автобусом «Бова», снабженным кондиционером, спальником, туалетом. От «Бовы» действительно несло нужником. Водителю «четверки» казалось, что автобус живой и мочится под себя.
Метафорическое сравнение понравилось шоферу со стажем, и он решил подкинуть его Щедрину, потребовав с репортера пару бутылок пива: «Хочешь подкину идею?»
Довольной водитель рассмеялся.
Таким улыбчивым и застал его Щедрин, взявшись за ручку дверцы. Алексей всегда садился сзади и только один раз сел на переднее кресло – когда случился гололед. Заднеприводная машина забуксовала во дворе, и водитель по-простецки намекнул на избыточный вес журналиста: «Сядь назад. Иначе не тронемся». Тогда он забыл наложить в багажник кирпичей.
Оператор уже пристраивал камеру на коленях, а Щедрин все никак не мог справиться с дверцей. Сколько раз он говорил водиле, что замок неисправен.
Кто-то, подойдя сзади, панибратски хлопнул Алексея по плечу. С недовольным видом он «оглянулся посмотреть»…