Легионеры

Элеонора отметила, как в устах странного гостя логично, не режа слух, сочетаются глубокая мудрость святого писания и сухость современных фамилий и должностей. Откуда этот дар у Марковцева, она намеревалась выяснить чуть позже.
– Как вы узнали мой адрес?
– От одного журналиста, который атаковал вас в Шереметьево. Я прилетел за час до вас, рейсом Афины – Москва. Журналист этот работает на «контору», а сейчас и на меня тоже. Правда, он рискует поменять работу в столице на каторгу в северо-российском бюро своего телеканала. А скорее, если мы перешли на поговорки, он устроится «под лежачим камнем» с сопроводительной надписью: «Здесь покоится тело раба божьего…»
– Приходите завтра, хорошо? – предложила Элеонора.
– Хотите навести кое-какие справки? Мой вам совет: не привлекайте к этому ваших адвокатов, просто попросите принести пару газет за шестнадцатое августа и шестое октября сего года. Это круглые даты в моей биографии. Шестнадцатого августа я захватил самолет и взял пассажиров в заложники. Потом обменял их на пять миллионов долларов и освободил из тюрьмы чеченского полевого командира. Шестого октября я взорвал его на краю парка имени 1 Мая. В газетах наверняка есть моя фотография, сличите ее с оригиналом.
Марк снял темные очки и улыбнулся, показывая свои фирменные крупные зубы.
 
22
3 декабря, понедельник
Поджидая Марковцева, Алексей слепо смотрел телевизор. Его обычное телеменю – новости. Сейчас же в «ящике» вживую пела, плясала, играла на гитаре звезда российской эстрады. И Щедрин пришел к выводу: медведь не только наступил ей на ухо, но еще и прошелся по пальцам, отдавил ноги.
Он вообще не помнил себя в подобном состоянии. Вставал обычно со свежими идеями, с ними же умывался, завтракал, ехал на работу. Любое начинание, которым могло оказаться прочтение новой книги, всегда взбадривало его, как чашка крепкого кофе, как ледяной душ. Он записывал любую понравившуюся ему мысль, интересное словосочетание, словоформу и строил на них то, что впоследствии становилось либо статьей, либо рассказом.
А сейчас в голову ничего не шло. Разве что сама собой развилась тема про вредного медведя. Записать? Лень. Потом. Такое не забудется.
Лень даже кивком поприветствовать Марка, шагнувшего наконец-то в комнату. С мороза, а на его лице нет ни следа от румянца. Словно надел маску. Может, долго стоял в теплом подъезде?
– Привет, Алексей! Один? Даже клизму некому поставить?
Вот и к шуткам гостя привык. Перед тем как отправиться к Савицкой, он распорядился доставить его на Тушинский рынок. Легко, как ведро картошки, купил там «вальтер» с 7,65-миллиметровыми патронами, пару магазинов и глушитель к нему. И велел отвезти все это домой. А если бы менты тормознули? «Здравствуйте, Алексей Сергеевич! Поменяли профиль работы?»
Нет, не лень обуяла Щедрина, а апатия. Жить в одиночестве не хотелось; пришел Сергей и растормошил, принес с собой глоток свежего воздуха, прошел к окну, запахнул шторы и встал рядом с телевизором. Помахал, как Леонид Ильич, у лица открытой ладонью.
– Не бойся, в обиду я тебя не дам. Запомни следующую вещь: при любой нестандартной ситуации делай ноги. Самое безопасное место считаю у Савицкой. Там тебя никто не найдет.
Его монолог был прерван телефонным звонком.
«Долго жить будет», – подумал Сергей, принимая от обалдевшего репортера трубку и знакомое словесное сопровождение:
– Тебя. Савицкая. Откуда она?..
Марк приложил палец к губам и ответил на приветствие:
– Здравствуйте еще раз, Нора…
«Нора, – повторил про себя журналист. – Очень даже неплохое начало».
– Слушайте адрес…
– Ты с ума сошел! – запротестовал Щедрин, втянутый в очередную аферу, на этот раз подполковником ГРУ.
– Савицкая – наш клиент, – возразил Марковцев, когда трубка легла на место. – Не знаю, как ты, а я привык играть с клиентами в открытую. В случае чего я сменю место жительства.
– А я?
– У тебя возникнут проблемы, – прямо ответил Марк.
– Надо побриться, – вдруг засуетился журналист, отчетливо представляя себе образ Элеоноры.
Сергей усмехнулся:
– Да, мой ультрамариновый друг, постарайся произвести на помощника Кесарева неотразимое впечатление.
– На какого помощника? – Щедрин тряхнул своей лохматой головой.
– Виктора Христова, если я правильно разобрал.
Христову, шагнувшему за порог квартиры Щедрина, впору было предупредить: «Здесь я инкогнито». Брезгливо миновав прихожую, доверенное лицо Бориса Кесарева с тем же видом прошло… хотелось сказать: в так называемый зал. Где стояла так называемая мебель, лежал так называемый линолеум. И только Марковцева не касалось это определение. Он не выглядел вальяжным, наоборот, сидел в кресле с располагающей улыбкой – опять-таки не напускной, курил, чему некурящий Христов не обрадовался, становясь пассивным курильщиком. Пассивным – оттого что, по собственному представлению, отчасти терял инициативу.
А Марк ухватился за нить разговора сразу, бесцеремонно отослав журналиста:
– Леша, погуляй часок-другой. И береги пальцы. Код помнишь?
Виктор ничего не понял и нахмурился. Странные напутствия походили на зашифрованный инструктаж.
Отгоняя лишние мысли, едва за хозяином закрылась дверь, Христов начал с главного:
– У вас есть доказательства о готовящемся покушении на Кесарева?
– Они только что ушли, – Сергей кивнул на дверь. – Хозяин этой квартиры под чутким руководством полковника ФСБ Николая Гришина ведет набор легионеров для ликвидации вашего патрона. Этот полковник возглавляет отдел специальных программ при УРПО. Вам должно быть знакомо это управление. Один из его офицеров в 1998 году выступил на пресс-конференции и обвинил свое руководство в противозаконных приказах. А приказали ему устранить Бориса Кесарева.
Марк говорил о скандально известном подполковнике ФСБ Литвиненко  [5], 1962 года рождения, специалисте по борьбе с терроризмом и организованной преступностью, удостоившемся за проведение с МУРом совместных операций звания «Ветеран МУРа». С 1997 года Литвиненко – старший оперативный сотрудник и заместитель начальника 7-го отдела Управления по разработке преступных операций. С 1999 по 2000 год против него было возбуждено четыре уголовных дела.
– Литвиненко хорошо знаком с полковником Гришиным, они работали под одной «крышей». Я дам вам возможность ознакомиться с одним очень интересным документом, а Литвиненко, послушав вас, как специалист даст полный расклад на положение дел. Щедрин, – продолжал блефовать Марковцев, – подслушал телефонный разговор Гришина со своим начальником и без труда пришел к выводу, что готовится покушение на Кесарева.
– Сказать можно что угодно.
– Равно как и послушать, – парировал Сергей. – Я вас не держу. Как апологет вы хороши при живом хозяине. И еще. Даже просто информация такого рода стоит дорого, но за нее денег я не прошу.
– Я ничего не решаю. Может, какие-то распоряжения поступят от Бориса Леонидовича, когда я доложу ему о нашем разговоре.
– На всякий случай сообщите ему название банка и где он находится. «Кредит Свиз», слышали о таком? Когда я сделаю свою работу – и, главное, как сделаю, – вы первым захотите найти меня и сообщить, что на мой личный счет переведена вторая половина суммы.
Похоже на угрозу, заметил гость.
– Кроме того, – продолжил Марковцев, полагая, что не забегает вперед, – вам придется потратиться и на подготовку, и на финальную часть. Я потребую с вас те наличные деньги, за которые смогу отчитаться и которые вы вычтете из общей суммы. Думаю, Борис Леонидович назначит вас моим личным бухгалтером. Только не увлекайтесь: лишняя подпись – лишний год.
«Лишняя пуля – он хотел сказать», – усмехнулся Виктор. Он редко, почти никогда не проигрывал словесных поединков, чего нельзя было сказать о сегодняшнем разговоре. Однако и здесь Христов мог выкрутиться перед самим собой: с одной стороны, он проиграл Марку, с другой – выиграл. Ему ли не радоваться достаточно легкой и убедительной победе человека, который, может быть, держал в руках будущее его босса, а значит, и часть своего, безусловно, красивого и сытного будущего. Победе пока только моральной, а вот что касается более активных шагов…