Легионеры

Специфические звуки разносились по ангару и усиливались эхом. Негромкий металлический лязг менялся на едва различимое шуршание одежды, им вторил мелодичный перезвон пряжек на спецформе, отскакивали от стен характерные сухие щелчки затворов на оружии. И все звуки механические, ни одного человеческого голоса; даже дыхание бойцов не выбивалось из общего, словно безжизненного фона.
Отозвались коротким попискиванием радиостанции, и прозвучала команда командира:
– Рации на прием.
После этого бойцы скрыли лица – кто под противогазами, а кто под масками. И вот странность: Андриасов, если бы его попросили описать внешность хотя бы одного из русских спецназовцев, не справился бы с этой задачей. Маски словно стерли из его памяти облик этих людей, Даже Елены; короткие волосы, трусики и темно-зеленая майка – вот и все, что мог сказать о ней директор частной авиационной компании.
 
46
Начальник таможенного контроля смотрел из окна на летное поле. «Куда едет этот кретин?» – хотел он задать вопрос дежурному смены. Но тот вышел и находился, скорее всего, у своего товарища из «Север-Платинума».
Офис частной авиакомпании находился на втором этаже основного корпуса, лучшие кабинеты принадлежали этой фирме, лучший обзор из окон – тоже у них. Штат небольшой, считай, каждый сотрудник имеет отдельный кабинет. А про роскошные хоромы директора и говорить нечего. Овальной формы, с отделкой под дуб и высокими окнами прямо за рабочим столом шефа. На стенах всевозможные миниатюры и копии с картин старинных мастеров, а не так давно они были увешаны военными картами Грузии и ближайшего соседа – России, чьи войска продолжали дислоцироваться на территории суверенного государства: отдельный мотострелковый батальон и вертолетная эскадрилья в Гудауте и Ахалкалаке, штаб Группы российских войск в Закавказье и отдельный батальон охраны и обеспечения в Тбилиси…
Таможенник продолжал наблюдать за автокаром с прицепом, тот уже почти вплотную подъехал к зданию и, словно был самолетом, сделал разворот перед центральным входом. Интересно, что у него в кузове под брезентом. А под ним скрывалась диверсионная группа Марковцева. Брезент полетел в сторону, и десять вооруженных спецназовцев ворвались в здание через двойные двери.
И снова эхо. Сегодня оно было постоянным спутником диверсантов. В центре бокового зала с низким потолком и серыми стенами голос командира звучал неестественно громко.
– На КДП, – бросал короткие команды Марковцев, не успевая провожать бойцов глазами. А до того ленивую тишину здания нарушили автоматные очереди: не успев воспользоваться оружием, четыре охранника ткнулись лицом в пол.
Перепрыгивая через трупы грузинских военных, на командно-диспетчерский пункт устремился Дубровский. Пять метров по коридору, и «серый волк» круто свернул на лестницу. Несколько коротких секунд, и его шаги затихли где-то наверху «башни». И тотчас прозвучали еще несколько коротких автоматных очередей.
– На погранконтроль.
Михаил Муромов, облаченный в противогаз, рванул в противоположную сторону. А командир едва ли не скороговоркой называет следующий объект:
– В пожарную часть.
Толик Беляев последовал по тому же коридору и по пути снес жестким ударом служащего аэропорта, появившегося из двери.
– В караульное помещение.
И снова в ту сторону устремился очередной боец с кличкой, на которой даже натренированный язык Резаного не отдыхал: Ваня Колпаков.
– На второй этаж – левое крыло.
Высоченная фигура Игоря Пасюка скрылась из виду в противоположном направлении.
– Административный этаж.
Его взял под контроль Резаный. Марк намеренно разбил неразлучную парочку. Гущиной предстояла едва ли самая ответственная работа, ее страховал Негатив.
– В зал – технический этаж. В зал – верхний этаж.
Пара секунд, и пара «гусей» скрылась из виду.
И только два человека остались на этом пустом пятачке: командир звена и новичок в диверсионном деле. Про него однажды подумали, что он покорно сидит в яме, а он со штык-ножом скрывался в траншее, занавешенной коврами.
Считай, без теории пехотинец Стеблин познавал на своей шкуре практику диверсионного дела. Только что он бежал в группе товарищей, и вот уже нет никого. Согласно плану «гуси» заняли свои объекты и приступили к делу. И слева и справа раздались взрывы гранат, мощно выстрелило ружье.
И только сейчас Марк отдал команду самому молодому бойцу:
– На КДП. – Сверху прозвучали еще несколько выстрелов: видимо, работы у «волка» хватало.
А сам занял место, позволяющее контролировать оба выхода. Один вел на летное поле, другой на парковочную стоянку с десятком легковых автомобилей, принадлежащих служащим аэропорта, и парой стареньких львовских автобусов.
* * *
Те двери, что не были открыты, спецназовцы, не тратя силы, открывали с помощью «мастер-ключей»: выстрел в район замка и удар ногой в дверь. Команда маленькая, но мобильная, такие называют иногда группами оперативного вторжения, и состоят они из нескольких команд диверсантов от двух человек. Почти всегда используемая группа прикрытия (а часто и подразделение материально-технического обеспечения) Марку была не нужна. Для задачи, поставленной перед ним, сил вполне хватало. И там, где обычно действуют два человека, сейчас работал один.
Муромов открывал уже вторую дверь в крыле погранконтроля аэродрома. В руках спецназовца «мастер-ключ», у бедра висит на ремне гранатомет «MGL» фирмы «Мехем» с барабаном на шесть патронов. Тяжелый, зараза, долго его не потаскаешь. Но боец опускал к нему руку лишь для выстрела, а после он просто оттягивал плечо.
Заряд из «мастера» выбил кусок из двери. Муромов, шумно дыша в противогазе, двинул ногой в дверь. Успел только отметить, что окна забраны решеткой, а за стол повалилась чья-то фигура. И тут же в ту сторону с шипением полетела граната с пылеобразным «паралитиком» «си-эс». Барабан гранатомета повернулся, и очередной патрон совместился со стволом. Михаил шагнул к следующей двери, а из прохода предыдущей уже повалило облако нервно-паралитического газа.
Лишние жертвы не давали развернуться, как правильно заметил в беседе с Гришиным Сергей Марковцев. В противном случае в здании аэродрома рвались бы боевые осколочные гранаты, что намного упрощало работу диверсионной группы.
Резаному на втором этаже достался контингент поживее. Едва он свернул с лестницы, уходящей на третий технический этаж, как в конце коридора увидел пять-шесть мужчин. Расстояние до них составляло порядка двадцати пяти метров, однако гранатомет позволял забросить гранату чуть меньше чем на четыреста метров. Красное пятно прицела дернулось по серому пиджаку служащего, и в тот же миг туда полетела граната. Вырываясь из удушающего облака, навстречу спецназовцу рванула вся группа.
Алексей выбрал оптимальный вариант: двумя ружейными выстрелами «распахнул» дверь справа от себя, отпустил гранатомет и снова взял ружье двумя руками. Поза и положение спецназовца не могли быть истолкованы иначе: он перегораживал дорогу прямо и указывал направление в сторону открытой двери. Но все же надеялся, что орава свернет в какой-нибудь кабинет раньше. Однако толпа неслась прямо на него. И теперь, чтобы остановить ее, Резаный стреножил головного – в этот раз пули вылетели из ствола карабина.
Вообще, «мастер-ключ» позволял снимать ружье и пользоваться им как самостоятельным оружием, то же самое относилось и к карабину. Но, в отличие от тяжелого гранатомета, смычка двух систем весила мало.
Раненный в бедро, мужчина упал. Через него, почти ничего не видя, повалился один, другой. Очередной, еще что-то различая сквозь слезящиеся глаза, решительно попер на спецназовца.
Резаный встретил его жестким ударом приклада в голову и, ориентируясь на следующего, сбил с ног подсечкой. Последний оказался на виду и также стал довольно легкой жертвой диверсанта.
Негатив взял под контроль верхний этаж зала. Он держал в руках компактный польский автомат «мини-берилл» калибра 5,56 миллиметра. Ствол на этом автомате настолько короткий, что дульный тормоз примыкает вплотную к спарке: мушка – газоотводная трубка. На полозе массивный электронно-оптический прицел.