Легионеры

 
6
Подполковник Роберт Джаноев, прозванный за крутой нрав Антихристом, активно вел допрос. Два чеченских ублюдка, попавших в руки федеральных сил во время зачистки в селении Циндой, сейчас давали показания. Один – лично Джаноеву, другой – капитану Денису Рябцеву. Чеченские бандиты находились во временном следственном изоляторе. Сейчас рано отдавать в руки ФСБ и МВД двух бандитов, главное, расколоть их горячими, пока кровь на лицах, пока их раны и ссадины не покрылись пленкой.
– Отвечай, падла! – напирал Антихрист, имеющий колоссальный опыт в делах такого рода. Он не церемонился, зная, как поступают с пленниками чеченские изверги. Частенько из его рук бандитов увозили с переломанными челюстями и ребрами. – Что вы делали в Циндое?
Повертев в руках шомпол от «калашникова», Джаноев пояснил:
– В одно ухо забью, из другого вытащу.
– Мы должны были встретить одного человека, – начал давать показания чеченец, худой, но жилистый и выносливый, как диверсант.
– Дальше? – торопил его Джаноев.
– Он русский. Встретиться должны были в доме старейшины.
– Твой командир Закир Ахметов?
– Да.
– Так, давай подробно про русского. Кто такой, откуда?
– Не знаю его имени, командир. Джаноев открытой ладонью со всей силы ударил боевика по уху.
– Я тебе башку пробью, если еще раз назовешь меня командиром!
Чеченец трясся всем телом. Получасом раньше он нарвался на пару гостеприимных «федералов», а еще раньше попал под каток спецназа ГРУ во время зачистки. Думал, конец, убьют, но бойцы били настолько сильно, чтобы только не убить.
– Он должен приехать в Циндой на машине.
– На какой?
– «УАЗ».
– Номер?
– 330.
Джаноев вышел в коридор и поманил из соседней камеры Рябцева. С капитаном они прослужили немало, навели ужаса в Ножай-Юртовском районе и взялись за работу в Шатое. Еще в Ханкале он не без оснований давал инструктаж сводному отряду, в состав которого вошли спецназовцы ГРУ: «В горах все бандиты. Горы – это предзонник, там можно и нужно валить всех. Хороший бандит – мертвый бандит». И вскоре десант высадился в Шатое. Основание – информация о нахождении там отряда чеченских боевиков. Сообщение подтвердилось только отчасти, удалось взять только двух «духов».
После зачистки в селах Шатойского района основные силы десантников рассредоточились в Верхнем Дае и на выездах из села. Командовал ими заместитель подполковника Джаноева майор Сергей Соколов.
– Денис, что твой бормочет?
– Пока ничего внятного.
Антихрист отстранил плечом младшего товарища и шагнул в камеру.
– Ну! – Он сверкнул желтоватыми глазами на второго чеченца. – Колись, падла, про «УАЗ»! Кто на нем должен приехать в Циндой?
– Не знаю. Какой-то русский.
– Смотри на меня, тварь! – приказал подполковник. – Я русский и приехал в Циндой на «УАЗе», встретился с тобой в доме старейшины. Дальше!
– Мы должны были взять деньги и передать видеокассету.
– Номер машины?
– И-330.
– Нет такой буквы на номерах машин! На них только латинские, мразь!
– Да там латинская «И».
– Сука, я убью его, – подполковник, мастерски изобразив беспомощность, посмотрел на капитана. – На номере латинская «i» с точкой, ты понял? Залетная, мимоходом из Америки. Точка вверху или внизу? – спросил Джаноев, вспомнив, видимо, что символ Антихриста – перевернутый крест.
– Вверху.
– Все, он достал меня. – Подполковник обернул кулак носовым платком и бросил капитану: – Выйди, Денис, я утру парню сопли.
И с первого же удара сломал ему челюсть.
* * *
Дозор старшего лейтенанта Виктора Шабанова находился в паре километров от Верхнего Дая. Спецназовцы контролировали дорогу, ведущую к селу. Командир, выслушав по рации сообщение от подполковника Джаноева, привлек внимание бойцов:
– Выходим. Объект – «УАЗ», номера предположительно 330. Останавливаем, задерживаем. В случае неподчинения есть предписание начальства живыми никого не брать.
Трое разведчиков остались на виду, остальные затаились. Рядом с командиром – снайпер расчета Кирилл Журенков. В руках Жмурика «классика», снайперская винтовка Драгунова со стандартным прицелом ПСО-1М2 и 7,62-миллиметровыми патронами. Наглазник на оптике убран, Жмурик не любит «излишеств» и привык «открыто» смотреть в прицел, находящийся от глаза на расстоянии ровно восьми сантиметров. «Ни больше, ни меньше», – частенько говаривал Кирилл, многозначительно выпячивая губу. То же самое мог сказать про свои «мишени» при ближайшем рассмотрении: «десятка» – обычно это голова «чеха» – в клочья.
Стас Верещагин, которого все называли только по фамилии, как и остальные бойцы, вооружен новеньким «АК-102» и армейским автоматическим пистолетом Стечкина.
Вообще, расчет старшего лейтенанта Шабанова считался самым «чистеньким», униформу и бронежилеты перед командировкой покупали на свои деньги. Расходились во вкусах только в обуви. У командира, к примеру, обычные зимние сапоги фирмы «Саламандра». Он шагнул на дорогу, показывая показавшемуся из-за поворота темно-зеленому «уазику» остановиться.
* * *
На окраине Шатоя в «УАЗ» сели две проголосовавшие чеченки и пасечник из Циндоя, ловившие попутку до Верхнего Дая. Они завели громкий разговор на чеченском, изредка поглядывая на Комалеева. Рубашка у Юрия Васильевича была с застиранным воротником, носки с вытянутыми резинками, которые он показывал, закладывая ногу за ногу, брюки с вытянутыми коленями, видавший виды джемперок с широким треугольным вырезом. Комалеев словно трудился всю ночь на выгрузке вагона: распространял вокруг резкий запах пота.
Проехали чуть больше половины пути – километров двенадцать, и машина заглохла, водитель – контрактник лет двадцати двух-трех по имени Николай – ковырялся в моторе минут двадцать. Проехали еще несколько километров – и впереди показались трое военных. Старший жестом приказывал остановиться.
– Вперед! – прикрикнул Комалеев, когда водитель убрал ногу с педали газа. – На «рубеже»  [3] остановишься, если попросят. Поехал, поехал! Неизвестно, кто они такие.
– Наверное, это «федералы». Они вчера чистили тут…
Комалеев был возбужден. Последнее время он ненавидел «федералов», а сейчас, когда сорвались его планы, злость на военных выперла наружу.
– Вперед, я сказал!
Водитель подчинился. Он еще не научился ненавидеть бесцеремонных журналистов типа Комалеева. Друг Николая – тоже водитель – рассказывал, как в августе прошлого года он возил «бабу-журналистку», которая сопровождала гуманитарный груз для дома престарелых в столице Чечни. Ей выделили усиленную охрану. И вот по ее приказам колонна несколько раз останавливалась, и журналистка исчезала в трущобах. А солдаты во время ее походов представляли собой недурные мишени для «щелкунчиков». О чем, собственно, ей и сказал командир. Она ответила оскорблениями, а позже в газете опубликовала статью, в которой обвинила военных «во всех тяжких грехах: мол, и трусы они, и бездельники». Она так ненавидела армию, что в телешоу «Глас народа» «дошла до прямых оскорблений в адрес солдат и офицеров, воюющих в Чечне».
* * *
Намерение водителя не подчиниться командир расчета понял, когда расстояние до машины сократилось до тридцати метров и продолжало сокращаться: водитель «УАЗа» принял враво, почти вплотную к заснеженной бровке и жал на газ, заставляя двигатель машины реветь. Солнце, выплывшее из-за облака по ходу «УАЗа», отражалось от лобового стекла и бросало подсветку на глаза бойцов. Не разберешь, кто за рулем. Благо до этого удалось различить номера, которые соответствовали полученным в эфире данным.
Опасаясь еще и выстрелов из машины, командир правым плечом повалился на дорогу и, сползая к обочине, дал по нарушителю автоматную очередь. Однако не он первым открыл огонь, а его товарищи из укрытия.