Таймер для обреченных

«Спустись с небес на землю, Саня», – мысленно посоветовал Блинков.
– Игра стоит свеч? – спросил он. – Мэл, я тебя спрашиваю. Мы не на Пурим приехали.
Абрамов покачал головой. Джеб выразил свое настроение, помянув праздник, в основе которого лежало историческое событие: спасение еврейского народа от уничтожения персами. Для Мэлоди это прозвучало именно так: мы не евреев спасать приехали.
– Зря ты так, Женя, – тихо обронил он.
– Игра стоит свеч, – отозвалась Мэл. – Я все расскажу. Но не сейчас и не здесь.
Сотовая связь в Израиле считалась одной из лучших в мире. К тому же сейчас «Форд» выехал на эстакаду, оставляя внизу и справа вокзал. Абрамов набрал номер Николая Кокарева и несколько секунд дожидался соединения.
– Привет, Коля! Слушай меня и запоминай. Во-первых, созвонись со Школьником и скажи ему, что нам нужен чистый адрес в Тель-Авиве и что туда необходимо перевести одного человека. Завтра… хотя уже сегодня… наведайся в гостиницу по адресу… – Капитан пощелкал пальцами, требуя от Мэлоди координаты отеля. – Там найдешь девушку по имени Ильза. Управляющего зовут Клод, ему скажешь, что ты от Мэл, ясно? Обязательно проверься – точка может быть засвечена…
– Как и мы засветились, – заметил Блинков по окончании разговора. – Военная разведка пробьет нас. В «Амане» на нас досье имеется. А мы, как последние идиоты, зарегистрировались в гостинице под своими именами.
– Ты хотел, чтобы Ольга прислала пригласительный билет на имя Васи Пупыркина? Как ты себе это представляешь?
– Адмирал убаюкал: «Работы в силовом ключе не предвидится», – Джеб не мог сбросить обороты. – Мы вылетим из Израиля, может быть, в тот момент, когда полицейские и пограничники получат на руки список членов нашей группы. Коку и шагу не дадут сделать.
– Но и не тронут. Он в стороне от нынешних событий. На то он и разведчик, чтобы выявить слежку и уйти от преследования.
– Эли и Маркосу не удалось уйти… – начала было Мэлоди.
Капитан перебил ее:
– Мои агенты не прыгают на скалы, они прыгают со скал.
Примерно в пяти километрах от аэропорта на шоссе стали происходить странные вещи. По всем признакам впереди образовывался затор. Затормозила и развернулась одна машина, за ней другая. Джеб тоже притормозил и мигнул дальним светом развернувшемуся «Вольво». Водитель остановился и опустил стекло.
– Что там? – спросил Блинков, указав рукой в направлении «Бен-Гуриона».
– Полицейский кордон. Либо проверяют весь транспорт, либо вообще перекрыли движение. Обзаведись рацией, приятель. На гражданском диапазоне порой полезные вещи услышать можно.
– Ну да. Как бы чего не вылетело или не влетело. Спасибо тебе, брат. Что будем делать? – спросил Джеб, разворачивая «Форд». – Тачку надо бросать однозначно.
– В городе бросим, – сказала Мэлоди. – Там возьмем такси до Иерусалима.
Она вспомнила об одном человеке, с которым контактировала по роду службы в сентябре 2000 года. Это был шанс, и упускать его было нельзя. На вопрос Абрамова «Кто этот человек?» Мэлоди ответила: «Министр иностранных дел». Капитан свистнул так громко, словно гонял голубей.
 
3
Голда и Дани всякий раз доводили друг друга до предынфарктного состояния. Его пульс подскакивал до двухсот ударов в минуту, а тело становилось сухим и обжигающим. Именно последнее больше всего возбуждало Голду. И после первого секса с Мармсталем она с неприязнью вспоминала своих бывших партнеров, которые потели на ней как жеребцы.
В силу своего возраста Дани мог посоперничать с любым мачо: приличная эрекция и долгое, на грани экстаза, сдерживание. Голда словно менялась с ним местами и чувствовала прилив нескончаемой волны; вот она должна отхлынуть, но каким-то чудом ее гребень надолго зависал в наивысшей точке. Вот сейчас прорвет, схлынет, выбросит на опустошенный берег… Голова идет кругом, нет сил дышать и стонать, а мощный прилив все не наступает.
– Дани… – горячо шептала она, вцепившись ему в спину и помогая встречными движениями бедер. Она одарила его двумя приливами, а он, словно издеваясь, выпрашивал третий. И они окунулись в него одновременно.
Мармсталь тут же встал и прошел в крохотную ванную комнату. Это тоже нравилось Голде. Он словно грубо поимел ее и оттолкнул, заставил пережить что-то унизительное и всколыхнуть животный инстинкт самки, оставшейся наедине с собой и саднящей плотью. Может быть, он плохо знал женщин, но хорошо знал себя и делал свое дело на отлично.
Голда села на диване и потянулась к пачке сигарет. Прикурив, она сдернула простыню, сложила диван и придвинула его к стене. Такая конструкция наделала много следов на паркете. Министр подумала, что с лупой в руках можно посчитать полосы, оставленные ножками дивана, а по сути – зарубки.
Дани появился в комнате отдыха в белых трусах и рубашке. Перед зеркалом начал завязывать галстук. Голда прошла в ванную, ущипнув на ходу Дани за ягодицу. Он дернулся, выпрямляя сутулую спину, и ойкнул. Женщина рассмеялась.
– Вина? – предложила она, уже полностью одетая: чулки на резинках, офисный костюм, который ей был к лицу.
Премьер отказался. Плеснув в бокал минералки, он поддержал компанию. В который раз поймал себя на несоответствии: он и Голда – два главных претендента на высокое кресло премьер-министра – делят низкий и выносливый диван. Этакий траходром, на котором Дани словно выколачивал из соперницы проценты, так необходимые ему для победы. Свой голос, равно как и тело, она ему отдала, однако в бюллетене отметит свое имя. С другой стороны, чего делить-то? – спрашивал он себя.
– Ты и Шимон, – вкрадчиво начала Голда. – Вы что-то затеваете.
– Ничего подобного! – неосторожно воскликнул премьер.
– Вот и ответ, – обрадовалась она. – О чем вы говорили с ним? Почему этот боров пялился на меня во время заседания?
– Он как раз противоположного мнения. Ему показалось, это ты пялилась на него.
– Что?!
– Ну смотрела, бросала взгляд. Не цепляйся к словам. Он что-то объяснил, не помню… Ах, да! Он пожалел о твоем визите в Москву, – выкрутился Дани.
– С формулировкой «по техническим причинам», – тут же вспылила Голда. – Извините, туалет закрыт! Как будто я в Москву пописать собралась. Российский министр обошелся со мной как со шлюхой! – с новой силой вскипела она.
– Ты права, и достойно ответила этому выскочке. Он долго будет отходить от двух ударов – твоего и Халеда Машаля.
– Да не в Машале дело! Пусть себе летит в Москву. Я не против – ты же знаешь мою позицию по этому вопросу. Дани, мне хочется вернуть российскому министру должок.
– Ты вернешь его – обещаю.
Мармсталь долго смотрел на любовницу. И начал колебаться. Все слова Эйтана о принадлежности Голды к разведке «Моссад» в данном и конкретном случае не стоили выеденного яйца. Он сам раньше работал в разведке «Натив», известной как Бюро по связям с евреями СНГ и Восточной Европы. И что? – спросил он себя. Ему же на роду не написано докладывать в эту службу, работа которой простирается вплоть до вмешательства во внутренние дела постсоветских стран. То же самое он мог отнести и к Голде.
– Шимон знает о нашей связи? – спросила она.
Дани кивнул:
– Теперь – да. Тебе не стоило возвращаться так рано.
– Конечно! Вы что-то затеваете за моей спиной, а я должна спокойно…
– Ты ничего не должна, – остудил ее пыл Дани. – Тебе только пророчат кресло премьера, – напомнил он. – Это у меня есть право что-то затевать за твоей очень красивой спиной.
Он подошел к любовнице сзади, опустил руки на ее плечи и начал мягко массировать лучевые края. Голда дернула плечом:
– Оставь, пожалуйста!
Премьер вернулся на место.
– Министр обороны готовит заявление: в случае обострения обстановки в регионе, связанной с деятельностью «Хамаса», ликвидировать их главарей всеми имеющимися средствами. Я и Шимон, да и ты, наверное, не хотим доводить дело до открытых заявлений. У нас наметился шанс покончить с главарями террористов до того, как они сядут…