Трое в Долине

Озадаченный Мрак поинтересовался:
– А чего ж такой бедный? Ленивый?
Мужик тяжело вздохнул:
– Просто я такой одинокий… Чего стараться, у меня никого нет, кроме этой собаки… Да где же она?
Олег посоветовал:
– Так заведи еще одну собаку!
Мрак вытащил золотые монеты.
– Раз одинокий, то сбегай в корчму, принеси поесть. И пить, конечно.
Мужик расширенными глазами посмотрел на горсть монет, руку ему заметно тянуло вниз, даже мышцы напряглись под полотняной рубахой.
– Ого! Кого же это вы укокошили… Сейчас сбегаю! Девок тоже звать?
Мрак крякнул с укоризной, указал глазами на Кору и Лиску. Мужик выставил ладони, сочувствовал, все понял, поклонился и побежал со двора. У калитки едва не столкнулся с Таргитаем, тот пятился из тесного закутка между хлевом и курятником, на голове дударя были перья. Мрак пожал плечами, широким жестом пригласил женщин в дом.
– Сейчас принесет, – объяснил он. – Перекусим чем бог послал… черт, эти монеты я взял, бог хлебалом щелкал да дуду свою слюнявил!.. Олег, вон ведро, принеси воды. Из колодца, не перепутай со свиным корытом.
Олег ухватил ведро, он чувствовал себя виноватым, все-таки обе женщины таскаются за ним, выскочил опрометью. Мрак посмотрел в окно, мимо колодца как раз прошел Таргитай, всматривался в землю, будто разбирался в следах.
Женщины на крыльце вытряхнули пыль, хотя какая пыль на небесах, зато можно раздеться да грациозно повыгибаться, вроде что-то выколачивая. Мрак тяжело опустился за стол. Не хотел признаваться, но раны изнуряли, в глазах иной раз темнеет так, что видит только блуждающие огоньки. Яд затих, но тело терзает слабость, будто три дня не ел, а перетаскивал горы.
Через крохотное оконце видел, как во дворе мелькнула тень дударя, потом появился он сам, облепленный сеном. Снова заглянул в курятник, исчез, словно щупал кур, вылез, пятясь задом, перья уже не только в волосах, но и на ушах, осмотрелся и, как Мрак и подумал почему-то, поперся вдоль забора в дальний конец огорода.
Заскрипела калитка, Сидор едва протиснулся с огромным мешком на спине, его раскачивало. Мрак с тревогой подумал, что дурень мог нагрузиться вовнутрь раньше, чем загрузил мешок, теперь там может быть всякая гадость. Но, должно быть, тому помогали: в мешке кроме печеного кабана, еще горячего, исходящего вкусным ароматом, оказались три каравая хлеба, тоже горячие, только из печи, а еще сыр, тяжелый бурдюк, в котором булькало и переливалось, две жареные утки…
– Ну ты и лодырь, – возмутился Мрак одобрительно, – готового набрал! Уток мы могли бы и здесь… Или у тебя и дров нету?
Сидор помотал головой:
– Все будет! У меня еще три твои монеты. Дров возьмем у соседа справа, я у него всегда таскаю, уток и кур – у соседа слева, а годовалый кабанчик есть через два двора…
– Добро, – сказал Мрак. – Олег, зови Тарха! Что он там, песни так складывает?.. Женщины наши кончили воду переводить?
Кора и Лиска, стараясь показать себя друг перед другом, мигом накрыли стол, расставили все красиво и умело, Кора явно опережала Лиску, у той глаза от злости и ревности из желтых стали зелеными.
Таргитай вдвинулся в комнату, нагнулся, стараясь не задеть лбом низкую притолоку. Вид у певца был измученный. Не успел Мрак ядовито поинтересоваться, что именно искал по сараям, Таргитай обратился к Сидору:
– Послушай, хозяин… а где твоя коза?
Тот опешил:
– Коза?
– Ну да, коза.
Сидор наморщил лоб, звучно поскреб в затылке, наконец просиял лицом:
– А, коза!
– Коза, – подтвердил Таргитай.
– Коза, значит… А зачем? Для каких, извиняюсь, нужд?.. Все-таки с вами две девки…
Таргитай объяснил терпеливо:
– Я певец, слагатель песен, понимаешь?.. О твоей козе весь мир в лапти звонит, я просто обязан увидеть такое чудо. Может быть, даже спою про нее.
Сидор сокрушенно развел руками:
– Нет у меня моей козы. Как ни порол, а все равно такая подлая тварь уродилась, что никаким битьем не исправишь. Хуже бабы, правда!.. Ну, почти хуже. Продал. Пусть теперь другие мучаются.
Мрак посочувствовал:
– Правильно. Из плохой козы не сделаешь хорошую девку. Да и зачем козу портить?..
Его руки между тем умело разделывали кабана, нож у Сидора всего один, а с топора есть как-то неловко при женщинах. Последние две недели не помнили, ели ли вообще, а сейчас насыщались, как три голодных кабана желудями, потом ели уже как гуси, неспешно, но все подряд, а когда пришла пора выклевывать самое лакомое, рассмотрели, что уже едва не погрызли и деревянные миски, на которых блестят остатки горячего сока.
Женщины ели без торопливости, показывали красивые руки, вежество, с двух сторон подкладывали Олегу самые лакомые куски. Таргитай уже начал поглядывать завистливо, в волхвовстве что-то есть, только Мрак посмеивался уголком рта: у кого длинные руки, тот сам достанет.
Сидор поинтересовался с набитым ртом:
– Долю пытаете аль от доли лытаете?
– Беду на свои задницы ищем, – объяснил Мрак любезно.
– Кто ищет – тот всегда найдет. Особо такое… Как говорится: смелый сам себе беду найдет, а на тихого бог нанесет.
– Это точно, – согласился Мрак. Он показал Таргитаю кулак. – Мы такие тихие, такие тихие!..
Сидор поинтересовался:
– В лес небось собрались?
– Точно, – удивился Мрак. – А что, может быть, даже знаешь, куда нам?
– Бог дорогу укажет, – сказал Сидор значительно.
Мрак с сомнением взглянул на Таргитая:
– Тогда мы пропали!
– Вот-вот, – сказал Сидор. – Сильна рука бога!
Таргитай углядел на печи миску с крупными орехами, тихохонько взобрался на самый верх. Орехи все как на подбор, скорлупа тонкая, а ядрышки сочные, блестящие…
– Сильна, – согласился Мрак. Он зевнул, начал вставать из-за стола. – Это ты в самую точку.
– Все мы под богом ходим, – вздохнул мужик.
Мрак покосился на печь, Сидор прав, Таргитай в самом деле уже там, на самом верху, чешется, перекосив харю, а пасть работает, как ветряная мельница, с хрустом перемалывая орехи сразу горстями.
– А богу сверху видно все, ты так и знай!
Мрак проворчал:
– Наш бог хоть и видит, но больше любит авось, небось и как-нибудь.
Мужик распахнул рот:
– Да неужто?.. Такой бог?.. Быть того не может!.. А наш все чего-то требует! Нет, ваш лучше. Как, говоришь, его кличут?
Олег злорадно улыбался, видя, как Мрак сопит и грозно сдвигает брови, но богословские диспуты – это не секирой отмахиваться, оборотень в конце концов кивнул на волхва, вот тебе умелец по богам, да не только, как оказалось, по богам.
– Нашего бога зовут Сварог, – объяснил он Сидору, пожалев оборотня. – На нашего бога надейся, но сам к берегу греби. Да и вообще ручками двигай, мозгами шевели. А то с таким богом… гм… Нашему богу закон не писан!..
Мрак не дослушал мудрствований, тихонько вышел. Свежий ночной воздух наполнил грудь с такой поспешностью, что Мрак закашлялся. В боку кольнуло, он ощутил мокрое, словно приоткрылась ранка.
В темноте со стороны сарая доносилось довольное конское фырканье. Глаза уже привыкли, он различил стройный силуэт Коры, она расчесывала коню гриву, гладила, что-то шептала в оттопыренные уши. Мрак подошел, кивнул одобрительно:
– Лучшая скотина после человека!.. А то лучше человека даже.
Кора слабо улыбнулась, но вдруг без всякой связи сказала горячо:
– Ну и что? Я тоже могу ездить на коне. Я утку на лету бью из любого лука!.. Я не буду помехой. Зато пригодиться смогу.
Она с надеждой поглядывала в сторону хаты, но в окнах уже было темно. Олег если и не спал, то предпочитал не высовываться. Он знал, как бить Ящера по голове, но не умел разговаривать по-мужски с женщиной, а тут ему подбросили сразу двух.
– Может быть, – согласился Мрак, – может быть, когда-то и настанут времена, когда мужчины охилеют настолько, что женщинам придется коня на скаку, в горящие избы, воевать, даже работать… но пока что мы есть на это, а вас бережем для других нужд. Иначе урон нашей мужской чести будет, поняла?