Великаны

Это был исполинский дремучий лес. Могучие кряжистые деревья вздымали вверх свирепо изогнутые ветви, из почвы выползали, извиваясь, как змеи, холодные скользкие корни. Особенно страшными они казались ночью. Белесоватые и цепкие, как щупальца морских животных, они переплетались друг с другом и вспучивали мох безобразными буграми, сцепляясь во мраке.
Но жителям леса он не казался страшным. Да еще ночью. Там жили великаны. Угрюмый и страшный лес был для них не крупнее, чем низкорослый кустарник для остальных обитателей леса. Грохот и треск сопровождали великанов, когда они ходили по лесу и попутно крушили по дороге столетние дубы и кедры.
А утром солнце освещало поваленные деревья и растоптанные цветы на полянах. Да еще попадались небольшие холмики свежевырытой земли и… норки.
А надменные великаны? Их нигде не было. И непосвященный никогда бы не догадался, что это и есть норки ночных исполинов. Тех самых, что страшно ревели во мраке и крушили деревья. Им не нашлось места под солнцем! Метаморфоза происходила каждое утро.
Однажды в лес вернулся Странник. Этот великан часто уходил из обжитой части леса, чтобы и в незнакомых местах показать свою угрюмую мрачную силу. В смертельном страхе разбегались звери, птицы в испуге покидали гнезда с птенцами, рыба зарывалась поглубже в ил. Странник мог ладонью прихлопнуть буйвола или дикого вепря, а медведя легко перебрасывал через речку. Нередко можно было видеть умирающих животных, которых он ловил по дороге и накалывал на вершины деревьев.
– Новости! – крикнул он громко.
От страшного голоса треснули ближайшие деревья, повскакивали с лежбищ олени, косули, козы, кабаны, зайцы. Вскочили, повели ушами и бросились в чащу.
Со всех сторон сходились великаны. Они не любили и ненавидели друг друга. Каждый считал себя сильнее и лучше остальных, между ними часто вспыхивали страшные драки. Тогда лес на много верст вокруг оказывался перемолотым в щепки. Великаны вырывали деревья с корнями и с ревом бросались друг на друга, швыряли исполинские камни и целые скалы. В короткие дни затишья копили злобу, жили отдельно друг от друга.
– Я выходил из леса! – сказал Странник гордо.
– Что ты увидел в той пустыне? – спросил Бронт, самый надменный из великанов.
– Там, оказывается, не пустыня, – ответил Странник. – На равнине тоже теплится жизнь. Правда, никчемная. Они маленькие, однако внешне похожие на нас. Ох, и позабавился я, когда топтал их жилища. Это было очень удобно, ибо они строят хижины одну подле другой.
Он оглушительно захохотал. Это действительно было забавно: топтать и сшибать игрушечные домики.
– И это все? – спросил холодно великан по имени Ноо.
Он не находил ничего хорошего в том, чтобы обижать маленький народец. Живут себе, ну и пусть живут.
– Нет, не все, – сказал Странник. – Они очень похожи на нас, хотя и мелкие. Но дело не в этом. Они остаются прежними и с восходом солнца! Я едва не погиб, зарываясь в землю, когда ребенок кинулся ко мне с палкой…
Могучий стон пронесся над лесом. Остаются прежними! Встречают восход солнца! Никто никогда не мечтал об этом так страстно. Увидеть солнечные лучи в листьях деревьев, услышать пение птиц, посмотреть на распустившиеся цветы… А что такое цветы? Что такое цвет? Красный, желтый, голубой, зеленый? Что такое радуга?
– Не врешь? – спросил Бронт недоверчиво.
– Это правда. – ответил Странник.
Великаны молчали, обдумывая сказанное. И мечтали…
– Не стоит завидовать, – сказал Бронт наконец. – Эти твари ничем не отличаются от остальных зверей. Застывшая костная форма. А мы – вершина! Дети эволюции. Природа постоянно экспериментирует, создает новые виды. Мы – самый необычный вид. И самый удачный!
– Но у них тоже есть разум, – возразил Ноо. – Ты же сам слышал, что они строят хижины!
– И живут сообща, – фыркнул Бронт. – Как осы, муравьи, пчелы. Или бобры. Вряд ли они обладают разумом. Ведь он в том и состоит, чтобы сеять смерть, искоренять все, что ненужно нам. Непригодное для нас – предать ужасной смерти! Сравнять горы с равниной, а на равнинах – взгромоздить горы! Скажи, под силу этой мелюзге такие исполинские задачи? Это можем сделать только мы, гиганты, живущие по тысяче лет. Сила и только сила – высшее проявление разума!
Он ревел и бил себя в грудь тяжелым кулаком. Грудь гудела, как колокол, а зубы во мраке сверкали белым пламенем.
– Не знаю, – ответил Ноо после долгого молчания. – Может быть, они разумны как-нибудь по-другому. Эволюция слепа, и боковых ветвей нашего рода много.
– Да, – ответил Бронт. – Тупиковых ветвей!
Он встал во весь рост, дохнул так, что поднялся ветерок, – и пошел прочь. Треск ветвей сопровождал каждый его шаг. Ноо грустно посмотрел на поверженные стволы. Он не любил ломать деревья без всякой причины. Лишь потому, что те оказались на дороге. Он вообще не любил убивать кого-либо, будь это животное или растение.
– Да, – сказал Ноо, – но они видят солнце!
Глубокое молчание было ему ответом. Каждый старался представить себе это солнце, о котором ходило столько легенд, но которого никто не видел. Странник оглянулся издали:
– Они кричали, завидев меня: «Гигантопитек!»
Он сидел на обломке скалы. Полночь уже минула, черное звездное небо начало сереть. Как только исчезнут звезды, а нежные облака окрасятся в волшебный розовый цвет, он перестанет быть великаном. Вместо него в землю начнет зарываться жалкая пугливая тварь.
От жалости к самому себе у него даже дух перехватило. Ночью – гигант, днем – ничтожная тварь. А в среднем – что-то подобное существу из соседней тупиковой ветви.
Самое страшное в подобной ежеутренней метаморфозе – неизвестность. Ни у кого нет уверенности, что ночью он снова станет могучим великаном.
С дерева что-то упало. Ноо увидел, как на мягкий мох шлепнулся маленький живой комочек. Это был птенец, желтый и пушистый. Упругий мох спружинил, птенца подбросило вверх, он торопливо замахал крошечными крылышками, но тут же упал на прежнее место и, не удержавшись, ткнулся головой в траву. Шейка у него была тоненькая, вот-вот переломится под тяжестью большой головы с хищно загнутым клювом. Но пищал он жалобно и лапки у него разъезжались.