Полное собрание стихотворений в одном томе

  
К Дельвигу
 
 
 
Блажен, кто с юных лет увидел пред собою
 
Извивы темные двухолмной высоты,
 
Кто жизни в тайный путь с невинною душою
 
Пустился пленником мечты!
 
Наперснику богов безвестны бури злые,
 
Над ним их промысел, безмолвною порой
 
Его баюкают Камены молодые
 
И с перстом на устах хранят певца покой.
 
Стыдливой Грации внимает он советы
 
И, чувствуя в груди огонь еще младой,
 
Восторженный поет на лире золотой.
 
О Дельвиг! счастливы поэты!
 
 
 
Мой друг, и я певец! и мой смиренный путь
 
В цветах украсила богиня песнопенья,
 
И мне в младую боги грудь
 
Влияли пламень вдохновенья.
 
В младенчестве моем я чувствовать умел,
 
Всё жизнью вкруг меня дышало,
 
Всё резвый ум обворожало.
 
И первую черту я быстро пролетел.
 
С какою тихою красою
 
Минуты детства протекли;
 
Хвала, о боги! вам, вы мощною рукою
 
От ярых гроз мирских невинность отвели.
 
Но всё прошло – и скрылись в темну даль
 
Свобода, радость, восхищенье;
 
Другим и юность наслажденье:
 
Она мне мрачная печаль!
 
Так рано зависти увидеть зрак кровавый
 
И низкой клеветы во мгле сокрытый яд.
 
Нет, нет! ни счастием, ни славой
 
Не буду ослеплен. Пускай они манят
 
На край погибели любимцев обольщенных.
 
Исчез священный жар!
 
Забвенью сладких песней дар
 
И голос струн одушевленных!
 
Во прах и лиру и венец!
 
Пускай не будут знать, что некогда певец,
 
Враждою, завистью на жертву обреченный,
 
Погиб на утре лет.
 
Как ранний на поляне цвет,
 
Косой безвременно сраженный.
 
И тихо проживу в безвестной тишине;
 
Потомство грозное не вспомнит обо мне,
 
И гроб несчастного, в пустыне мрачной, дикой,
 
Забвенья порастет ползущей повиликой!
 
 
  
Стансы. (Из Вольтера)
 
 
 
Ты мне велишь пылать душою:
 
Отдай же мне протекши дни,
 
С моей вечернею зарею
 
Мое ты утро съедини!
 
 
 
Мой век невидимо проходит,
 
Из круга Смехов и Харит
 
Уж Время скрыться мне велит
 
И за руку меня выводит —
 
 
 
Не даст оно пощады нам.
 
Кто применяться не умеет
 
Своим изменчивым годам,
 
Тот их несчастья лишь имеет.
 
 
 
Счастливцам резвым, молодым
 
Оставим страсти заблужденья;
 
Живем мы в мире два мгновенья —
 
Одно рассудку отдадим.
 
 
 
Вы, услаждавшие печали
 
Минутной младости моей,
 
Любовь, мечтанья первых дней —
 
Ужель навек вы убежали?
 
 
 
Нам должно дважды умирать:
 
Проститься с сладостным мечтаньем —
 
Вот Смерть ужасная страданьем!
 
Что значит после не дышать?
 
 
 
На пасмурном моем закате,
 
Среди пустынной темноты,
 
Так сожалел я об утрате
 
Обманов милыя мечты.
 
 
 
Тогда на голос мой унылый
 
Мне Дружба руку подала,
 
Она Любви подобна милой
 
В одной лишь нежности была.
 
 
 
Я ей принес увядши розы
 
Отрадных юношества дней,
 
И вслед пошел, но лил я слезы
 
Что мог итти вослед лишь ей!
 
 
  
Послание В. Л. Пушкину
 
 
 
Скажи, парнасский мой отец,
 
Неужто верных муз любовник
 
Не может нежный быть певец
 
И вместе гвардии полковник?
 
Ужели тот, кто иногда
 
Жжет ладан Аполлону даром,
 
За честь не смеет без стыда
 
Жечь порох на войне с гусаром
 
И, если можно, города?
 
Беллона, Муза и Венера,
 
Вот, кажется, святая вера
 
Дней наших всякого певца.
 
Я шлюсь на русского Буфлера
 
И на Дениса храбреца,
 
Но не на Глинку офицера,
 
Довольно плоского певца;
 
Не нужно мне его примера…
 
Ты скажешь: "Перестань, болтун!
 
Будь человек, а не драгун;
 
Парады, караул, ученья —
 
Всё это оды не внушит,
 
А только душу иссушит,
 
И к Марину для награжденья,
 
Быть может, прямо за Коцит
 
Пошлют читать его творенья.
 
Послушай дяди, милый мой:
 
Ступай себе к слепой Фемиде
 
Иль к дипломатике косой!
 
Кропай, мой друг, посланья к Лиде,
 
Оставь военные грехи
 
И в сладостях успокоенья
 
Пиши сенатские решенья
 
И пятистопные стихи;
 
И не с гусарского корнета, —
 
Возьми пример с того поэта,
 
С того, которого рука
 
Нарисовала Ермака
 
В снегах незнаемого света,
 
И плен могучего Мегмета,
 
И мужа модного рога,
 
Который, милостию бога,
 
Министр и сладостный певец,
 
Был строгой чести образец,
 
Как образец он будет слога".
 
Всё так, почтенный дядя мой,
 
Почтен, кто глупости людской
 
Решит запутанные споры;
 
Умен, кто хитрости рукой
 
Переплетает меж собой
 
Дипломатические вздоры
 
И правит нашею судьбой.
 
Смешон, конечно, мирный воин,
 
И эпиграммы самой злой
 
В известных «Святках» он достоин.
 
Но что прелестней и живей
 
Войны, сражений и пожаров,
 
Кровавых и пустых полей,
 
Бивака, рыцарских ударов?
 
И что завидней бранных дней
 
Не слишком мудрых усачей,
 
Но сердцем истинных гусароь
 
Они живут в своих шатрах,
 
Вдали забав и нег и граций,
 
Как жил бессмертный трус Гораций
 
В тибурских сумрачных лесах;
 
Не знают света принужденья,
 
Не ведают, что скука, страх;
 
Дают обеды и сраженья,
 
Поют и рубятся в боях.
 
Счастлив, кто мил и страшен миру;
 
О ком за песни, за дела
 
Гремит правдивая хвала;
 
Кто славил Марса и Темиру
 
И бранную повесил лиру
 
Меж верной сабли и седла.
 
Но вы, враги трудов и славы,
 
Питомцы Феба и забавы,
 
Вы, мирной праздности друзья
 
Шепну вам на-ухо: вы правы,
 
И с вами соглашаюсь я!
 
Бог создал для себя природу,
 
Свой рай и счастие глупцам,
 
Злословие, мужчин и моду,
 
Конечно, для забавы дам,
 
Заботы знатному народу,
 
Дурачество для всех, – а нам
 
Уединенье и свободу!