Мир иной

Подземное чудо
В начале 1913 года из Петербурга на Корякский полуостров была отправлена геологическая экспедиция. Целью экспедиции было исследование геологического строения горного плато на юго-востоке полуострова и определение возраста некоторых его пластов. Два геолога и один студент-практикант должны были, кроме того, обследовать район сопок к западу от плато и взять образцы изверженных пород на различной глубине.
Не приходится сомневаться, что в пути на Дальний Восток и на самом полуострове геологам пришлось пережить немало всяких приключений. Но настоящее повествование лучше все же начать с того знаменательного дня, когда один из участников экспедиции в район сопок, молодой геолог Андрей Гаврилович Майгин, сделал необычайное открытие, сыгравшее огромную роль в его жизни и в жизни других участников этой странной эпопеи.
Вместе с Майгиным в районе сопок был опытный геолог Клавдий Владимирович Берсеньев, а также молодой практикант, студент Петербургского университета Петя Благосветлов, сын известного химика, профессора Петра Аркадьевича Благосветлова.
С помощью ламутов геологи добрались до сопки Коронной – так в XIX веке назвали самый большой вулкан в этом районе русские переселенцы. Местное население именовало сопку Коронную «Огненной горой». Триста лет назад Огненная гора дымила и клокотала, выбрасывала тучи сернистых паров, но затем умолкла, заросла низкими, кривыми деревьями.
Об этой сопке у ламутов ходили легенды. В одной из них говорилось, что бог огня и света время от времени вылетал из недр горы и уходил на небо, но затем вновь возвращался на Огненную гору и скрывался в ее раскрытой, пылающей груди… Старики из уст в уста передавали рассказ о том, как «лучезарный бог» прилетел однажды на «большом небесном карбасе». Огненная гора заревела и раскрылась, и «лучезарный бог» ушел в глубь земли. Уже много лет он спит там, но придет время, и вновь разверзнется могучая грудь огнедышащей горы, и «бог света» на большом карбасе снова взовьется ввысь, чтобы облететь всю землю, слетать в гости к луне и к солнцу…
К подножию этой легендарной сопки и прибыли весной 1913 года трое петербургских геологов. Они выбрали живописный, удобный уголок в трех верстах от горного озера и здесь, между лесом и зарослями кустарника, поставили свои палатки. Вторая геологическая партия обосновалась на севере, у подножия Анадыря…
Геологи обследовали местность и приступили к изысканиям. Майгин с Берсеньевым проследили направление и залегание лавового потока многовековой давности. Поток был занесен позднейшими наслоениями, он залегал на различных глубинах и тянулся почти на четыреста саженей от кратера. Геологам предстояло дорыться до него и взять образцы.
Пятнадцатого мая, пока Берсеньев и студент в палатке классифицировали и укладывали коллекцию минералов, Андрей Майгин в глубокой шахте прорубался сквозь слой песчаника, закрывавший доступ к лаве. Майгину тогда только что исполнилось двадцать семь лет. Это был огромный, широкоплечий человек с фигурой гладиатора и глазами безалаберного мальчишки. В узкой наклонной шахте этому великану было тесно и неудобно. Голый до пояса, он с силой обрушивал свою кирку на ноздреватые плиты и валил себе под ноги тяжелые обломки. В воздухе висела пыль и оседала на потное тело. Прицелившись, Майгин ударил киркой по острому торчащему углу. Обвалилась еще одна глыба. Майгин легонько пристукнул по тому же месту и застыл, опустив кирку: сквозь каменную пыль блеснул луч света… В первое мгновение геолог даже не понял, что это свет. Он потянул кирку к себе, но тут же остановился.
«Что за анафема? Откуда тут свету быть, на глубине в пятьдесят аршин?..»
Он сел на корточки и разгреб щебень. Да, это был свет. Настоящий дневной свет…
«Неужели я пробился наружу?»
Геолог оглянулся: вон там светлое пятно входа, шахта идет вниз под углом… Майгин был нетерпелив.
– В чем дело? – сердито сказал он вслух и с силой всадил кирку в щель, излучающую свет.
Тотчас яркий солнечный луч ворвался в шахту. Стало светло, как днем. Щурясь, Майгин нагнулся к светлому пятну, но не увидел ничего, вернее увидел лишь глубокую сияющую пустоту, такую, каким кажется небо, если человек смотрит на него против солнца…
– Андрей Гаврилович!
Майгин оглянулся. Позади стоял Петя Благосветлов. Студент таращил удивленные глаза.
– Наружу прорубились?
– Не думаю…
– Так откуда же свет? Можно поглядеть?
– Гляди… – Майгин отодвинулся.
Петя нагнулся, заглянул в светлую щель и сейчас же выпрямился.
– Чудеса, Андрей Гаврилович! – сказал он. – Будто небо. Только это не небо. Пустота какая-то. – Он озадаченно посмотрел на Майгина и снова нагнулся. – Постойте, да ведь тут стекло! Пустота за стеклом…
– Позволь-ка…
Майгин отстранил Петю и принялся расширять отверстие в песчанике. Петя торопливо отгребал обломки. Наконец, когда было расчищено широкое окно, Майгин и Петя убедились, что перед ними действительно что-то вроде прозрачного тонкого стекла, а дальше – пустота с очень глубокой перспективой. Майгин схватил рубашку, протер «стекло» и прильнул к нему. Петя взволнованно сопел у него над ухом.
То, что они увидели, показалось им сном: под стеклом зияло глубокое полое пространство, а далеко внизу, на глубине примерно в сто пятьдесят саженей, на гладкой круглой площадке стояли… дома, небольшие красивые домики с округленными стенами и серебристыми крышами, похожими на шляпки грибов. Это был целый городок, имевший в окружности не менее двух верст, чистенький и аккуратный, словно игрушечный. Высоко над ним в полом пространстве неподвижно висели три больших сияющих шара. Казалось, что игрушечные сооружения внизу погружены в большой водоем, заполненный прозрачным светом.
Петя отодвинулся от «стекла» и протер глаза.
– Где мы находимся, Андрей Гаврилович?
У Майгина было такое же изумленное лицо, как и у него.
– По-моему, у подножия потухшего Коронного вулкана.
– А что это за город?
– Ты опередил меня, Петух. Точно такой же вопрос я хотел задать тебе.