Джойленд (ЛП)

Она снова обернулась к нему и взглянула на его стакан, теперь полупустой.
— Ого. Ты и правда был голодный.
— Я же говорил.
— О чем вы говорили с мистером Джонсом… с Девином?
— Так, ни о чем, — ответил Майк. — Ему было грустно, но теперь стало лучше.
Я ничего не сказал, но почувствовал, как к щекам приливает жар. Когда я решился взглянуть на Энни, она улыбалась.
— Добро пожаловать в мир Майка, Девин, — сказала она, и, наверно, у меня стал такой вид, будто я проглотил золотую рыбку, потому что она расхохоталась. Этот звук мне понравился.
Тем вечером, когда я возвращался из Джойленда, Энни ждала меня у края настила. Я впервые увидел ее в блузке и юбке. И она была одна. Тоже впервые.
— Девин? Можно вас на минутку?
— Конечно, — ответил я и направился к ней по песчаному склону. — Где Майк?
— Три раза в неделю у него физиотерапия. Обычно Джанис — физиотерапевт — приходит по утрам, но сегодня я устроила так, чтобы она пришла вечером, потому что хотела поговорить с вами наедине.
— А Майк знает?
Энни печально улыбнулась.
— Наверное. Майк знает намного больше, чем ему положено. Не буду спрашивать, о чем вы говорили после того, как утром он от меня избавился, но подозреваю, что его… озарения… вас не удивляют.
— Он мне рассказал, почему прикован к креслу, вот и всё. А еще упомянул, что на прошлый День благодарения подхватил воспаление легких.
— Я хотела вас поблагодарить за змея, Дев. Мой сын спит очень беспокойно. Не от боли, нет, но во время сна у него нарушается дыхание. Что-то вроде коротких асфиксий. Ему приходится спать полусидя, что тоже не очень удобно. Иногда он вообще перестает дышать, и тогда его будит особый сигнал. Но за эту ночь — после запуска змея — он не проснулся ни разу. Я даже встала в два часа и прошла в его комнату, чтобы проверить, не испортился ли монитор. Но Майк просто спал как младенец. Ни тебе беспокойных метаний по постели, ни кошмаров — а они ему часто снятся — и никаких стонов. И всё благодаря змею. Змей порадовал его как ничто другое. Может быть, только поход в этот ваш клятый парк развлечений обрадовал бы его больше, но ни о чем таком и речи быть не может. — Тут она замолчала. Потом улыбнулась. — Черт. Кажется, меня прорвало.
— Всё нормально, — сказал я.
— Просто мне и поговорить-то почти не с кем. У меня есть домработница — очень хорошая женщина из Хэвенс-Бэй — и, конечно, Джанис, но это другое. — Она глубоко вздохнула. — И вот еще что. Я несколько раз повела себя с вами грубо без всякой причины. Простите меня.
— Миссис… Мисс… — Блин. — Энни, вам не за что извиняться.
— Есть за что. Вы просто могли наплевать на мои мучения со змеем и пройти мимо, и тогда Майк бы не получил полноценный ночной отдых. Могу лишь сказать, что с доверием к людям у меня большие трудности.
Вот тут она и пригласит меня на ужин, подумал я. Но она не пригласила. Может, из-за моих следующих слов.
— Знаете, а ведь Майк может посетить парк. Устроить это довольно просто. Парк уже закрыт на зиму, поэтому ему никто не помешает.
Ее лицо напряглось, будто сжатая в кулак рука.
— Нет. Ни в коем случае. Если вы так считаете, то вы знаете о его состоянии гораздо меньше, чем думаете. Даже не упоминайте при нем ничего такого. Я настаиваю.
— Ладно, — ответил я. — Но если вдруг передумаете…
Я запнулся. Не передумает она. Энни посмотрела на часы, и ее лицо осветила улыбка, в сиянии которой трудно было заметить, что глаз она не коснулась.
— Ой, уже совсем поздно. Майк же проголодается после упражнений, а я еще ничего не приготовила на ужин. Отпустите меня?
— Конечно.
Я стоял и смотрел, как она спешит по настилу к своему зеленому особняку, в который я, наверное, так и не попаду, благодаря своему болтливому рту. Но ведь идея взять Майка в Джойленд казалось такой правильной. За лето у нас в парке побывала уйма детишек с самыми разными недугами: дети-калеки, слепые дети, больные раком, дети с проблемами в развитии (которых в 70-е попросту называли умственно отсталыми). Ведь я же не собирался посадить Майка на «Мозготряс» и запустить на полной скорости. «Мозготряс», правда, уже закрыли на зиму, но, в любом случае, я же не полный идиот!
Карусель, например, все еще работала, и на ней Майк вполне мог бы прокатиться. Как и на поезде в «Деревне Туда-Сюда». Я был уверен, что Фред Дин разрешит мне показать мальчишке «Зеркальный дворец Мистерио». Но не бывать этому. Не бывать.
Он же ее нежный оранжерейный цветочек, и менять она ничего не собиралась. Змей был лишь минутным отклонением, а извинения — горькой пилюлей, которую ей пришлось проглотить.
И все равно я не мог не восхищаться гибкостью и быстротой ее движений, о которых ее сын мог только мечтать. Я смотрел на ее голые ноги под подолом юбки, и Венди Кигэн напрочь вылетела у меня из головы.
У меня были свободные выходные — и вы уже должны догадаться, что произошло. Сама мысль о том, что по выходным всегда идет дождь, кажется глупой, но это не так: спросите любого работягу, который хоть раз в жизни планировал на выходных сгонять на рыбалку или выбраться с палаткой на природу.
Что ж, на такой случай под рукой всегда был Толкиен. Вот и в тот субботний день, когда миссис Шоплоу постучала в дверь и спросила, не желаю ли я спуститься в гостиную и составить им с Тиной Акерли компанию в «Скраббл», я сидел в кресле у окна и вместе с Фродо и Сэмом пробирался вглубь Мордора.
Я, будучи много раз бит в «Скраббл» своими тетушками Тэнси и Наоми, не слишком-то любил эту игру. У обеих был просто гигантский словарный запас — я называл его «скраблятиной»: он включал такие удивительные экземпляры, как бьеф, фря и бхут (индейский дух, представьте себе). Тем не менее, я согласился. Миссис Шоплоу, в конце концов, была моей хозяйкой, а у дипломатии много форм.
Когда мы спускались по лестнице, она доверительно сообщила мне:
— Помогаем Тине размяться. Она у нас акула «Скраббла». В следующие выходные участвует в каком-то турнире в Атлантик-сити. Даже вроде как с денежными призами.
Очень быстро — примерно за четыре хода — выяснилось, что в «Скраббле» наша соседка даст фору обеим моим тетушкам, причем огромную. К тому времени, как мисс Акерли сложила слово «венценосец» (с извиняющейся улыбкой, характерной, похоже, для всех мастеров «Скраббла» — они, наверное, тренируют ее перед зеркалом), Эммалина Шоплоу отставала от нее на восемьдесят очков. Что же касается меня… не будем о грустном.
— Вы, наверное, ничего не знаете об Энни и Майке Россах? — спросил я в ожидании своего хода (моим соперницам всякий раз требовалась доооолгая пауза на раздумья). — Они живут в большом зеленом особняке на Бич-роу.
Мисс Акерли замерла — с рукой, запущенной в маленький коричневый мешочек с буквами. Ее глаза и так были большими, а толстые линзы очков делали их и вовсе огромными.
— Ты встречался с ними?
— Угу. Они пытались запустить воздушного змея… в смысле, она пыталась… а я немного помог. Они очень милые. Мне просто стало интересно… Вдвоем, в таком гигантском доме, причем мальчик серьезно болен…
Они обменялись недоверчивыми взглядами, и я уже начал сожалеть, что вообще затронул эту тему.
— Она говорила с тобой? — спросила миссис Шоплоу. — Снежная королева и в самом деле говорила с тобой?
Не просто говорила — угощала меня смузи. Благодарила меня. Даже извинялась передо мной. Но ни о чем таком я рассказывать не стал: не только потому, что Энни вновь вся заледенела, когда я ляпнул лишнего, а потому, что это мне казалось чем-то вроде предательства.
— Немного. Я просто помог им со змеем, вот и все. — Я повернул доску. Она принадлежала Тине — профессиональная, со встроенным шпинделем. — Ну же, миссис Шоплоу. Ваш ход. Может, выберете что-нибудь из моего слабого словарного запаса?
— Если разместить буквы с умом, то слово «слабый» может принести семьдесят очков, — заметила Тина Акерли. — Даже больше, если потом добавить к нему что-нибудь с буквой «ы».