Под куполом

«И вообще, нам следовало бы принять закон о перемене мест в октябре, - подумалось ему. - Новый национальный лозунг: В ОКТЯБРЕ ВСЕ ПЕРЕЕЗЖАЮТ. Получаешь лицензию на сборы в августе, в середине сентября подаешь стандартное (за неделю) заявление на увольнение с работы, и тогда…»
Он остановился. Заметил сурка впереди, на противоположной обочине дороги. И какой же гладенький, прямо отсвечивает, наглец. И даже не подумывает о том, чтобы шмыгнуть прочь, спрятаться в высокой траве, так и шлепает навстречу. Неподалеку, касаясь верхушкой обочины дороги, лежалая поваленная береза, и Барби готов был поспорить, что сурок спрячется под ней, переждать, пока пройдет это большое опасное двуногое существо. А если нет, тогда они спокойно разминутся, как пара приличных бомжей, которыми они на самом деле и были, направляясь каждый своим курсом, четырехлапый - на север, двуногий - на юг. Барби хотелось, чтобы произошло именно так. Это было бы круто. Все эти мысли в голове Барби промелькнули за какую-то секунду, тень самолета все еще оставалась между ним и сурком, ее черный крест мчался по дороге. И вдруг, почти одновременно, случились два события.
Первое - с сурком. Вот только что он был цел, и в одно мгновение распался на две половинки. Обе в крови и дергаются. Барби застыл, челюсть у него отвисла, словно на вдруг расслабленных шарнирах. Это выглядело так, словно упал нож какой-то невидимой гильотины. И в тот же миг, прямо над разрубленным пополам сурком, взорвался маленький самолет.
 3 
Барби задрал голову. Вместо хорошенького самолетика, который пролетел над ним буквально за секунду перед этим, теперь с неба хлынул какой-то расплющенный аналог планеты Химера[10]. Распустившись извилистыми красно-оранжевыми лепестками огня, в воздухе расцвела роза сорта Американская катастрофа. Со стремительно падающего самолета валил дым.
Что-то звякнуло о дорогу слева, прыснув во все стороны асфальтовыми комьями, прежде чем пьяно завертеться в высокой траве. Пропеллер.
«А если бы он отскочил в мою сторону…»
Барби вмиг представил себя разрубленным пополам, как этот несчастный сурок, и развернулся, чтобы убежать. Что-то бухнуло прямо перед ним, он даже вскрикнул. Но это был не второй пропеллер; это была мужская нога в синей джинсовой брючине. Крови он не увидел, но через разодранный боковой шов виднелась белая плоть и кучерявые черные волосы.
Ступни при ноге не было.
Барби побежал с ощущением, сто движется, как в замедленном кино. Увидел свою собственную ступню в старом потрепанном ботинке, она поплыла вперед и опустилась. Потом исчезла позади, а вперед потянулась вторая ступня. И все это очень медленно. Словно смотришь по телевизору повтор какой-то драматической для бейсбольного матча пробежки.
Сзади громко бухнуло что-то большое, а затем прозвучал второй взрыв, обдав его жаром от пяток до затылка. Этот порыв, словно горячей ладонью, еще сильнее подтолкнул его вперед. И тогда уже все его мысли сдуло прочь и не осталось ничего, кроме грубого желания тела - выжить.
Дейл Барбара побежал во весь опор, спасаясь от гибели.
 4 
Где-то через сотню ярдов большая горячая рука позади его превратилась в призрачную ладонь, хотя запах горящего топлива - плюс сладковатый запах, который, несомненно, образовывала смесь расплавленного пластика и горелой плоти, - оставался сильным, долетая дыханиями легкого бриза. Барби пробежал еще ярдов шестьдесят, потом остановился и обернулся. Запыхавшийся. Вряд ли от бега, подумал он, потому что он не курил и находился в хорошей форме (то есть… по правде, ребра с правой стороны все еще болели после избиения на парковке возле «Диппера»). Он подумал, что причина в испуге и волнении. Его могло убить падающими кусками самолета - не одним лишь оторванным пропеллером, - или сжечь заживо. Чисто случайно ему повезло.
Тут он увидел такое, от чего оборвалось даже его запыхавшееся дыхание. Он вытянулся в струнку, засмотревшись назад, на место катастрофы. Дорога была усеяна обломками, да, это истинное чудо, что его не убило и даже не ранило. Неподалеку от места, где остановился бешеный пропеллер, с правой стороны лежало погнутое крыло, второе крыло торчало из некошеной тимофеевки слева. В дополнение к ноге в синей джинсовой брючине, он заметил оторванную от плеча руку. Рука словно показывала на голову, утверждая: она моя. Судя по волосам, это была голова женщины. Линия электропередач, которая тянулась рядом с дорогой, была истерзана. Отрубленные, искореженные провода валялись на обочине.
За головой и рукой виднелась помятая труба фюзеляжа. Барби прочитал надпись: N3J. Если там и были когда-то какие-то другие буквы, часть с ними оторвало.
Но совсем не это привлекло его взгляд, забрало у него дыхание. Роза Катастрофы отцвела, но в небе остался огонь. Наверняка, горит топливо. Но…
Но оно тонким слоем стекало вниз по воздуху. Через него Барби видел даль - тот самый беззаботно мирный, однако хрупкий на вид, сельский ландшафт штата Мэн. Воздух витал, как над раскаленной печью или обогревателем. Выглядело это так, словно кто-то плеснул на оконное стекло бензин и поджог его.
Чуть ли не в гипнотическом трансе - во всяком случае, приблизительно так он и чувствовал себя - Барби двинулся назад, к месту катастрофы.
 5 
Первое его импульсивное желание - накрыть человеческие останки, но их было слишком много. Теперь он увидел и другую ногу (в зеленых слаксах), и женское туловище, которое застряло в можжевеловом кустарнике. Он мог бы снять с себя рубашку и набросить женщине на голову, а что дальше? Хотя у него в рюкзаке лежало еще две запасных рубашки…
Со стороны Моттона, ближайшего города южнее Честер Милла, приближался автомобиль, такой небольшой джип-паркетник, и мчался он довольно быстро. Кто-то услышал взрыв или увидел вспышку. Помощь. Благодарю Бога за помощь. Расставив ноги над осевой линией, Барби встал подальше от все еще стекающего с неба, наподобие воды по оконному стеклу, огня и, задрав руки над головой, начал ими махать крест-накрест.
Водитель дал знать одиночным гудком, что заметил сигнал, и нажал на тормоза, оставив за собой сорок футов резинового следа. Он выскочил из кабины едва ли не раньше, чем успела остановиться его «Тойота», здоровый, жилистый дядька с длинными седыми волосами, которые выпадали из-под бейсбольной кепки с надписью «Морские Псы»[11]. Пустился бегом по обочине с намерением обойти ниспадающий огонь.
- Что случилось? - спросил он. - Что здесь за чертово происше…
Тут он обо что-то ударился. Жестко. Ничего такого там не было, но Барби увидел, как у дядьки свернулся набок сломанный нос. Его рикошетом оттолкнуло от пустоты, а изо рта, носа и лба уже текла кровь. Он упал на спину, но тут же сумел принять сидячую позицию. Он сидел и смотрел на Барби удивленными, ошарашенными глазами, в то время как кровь из разбитого носа и рта стекала ему на рабочую рубашку, а Барби смотрел на него.
 ДЖУНИОР И ЭЙНДЖИ 
 1 
Парочка ребят, которые ловили рыбу около моста Мира, даже не подняли голов, когда над ними пролетал самолет, а вот Джуниор Ренни на него взглянул. Он был за квартал оттуда, на Престил-Стрит, и узнал звук. Это был «Сенека-V» Чака Томпсона. Джуниор посмотрел вверх, увидел самолет, но, получив между деревьев мучительный залп ярких солнечных лучей прямо себе в глаза, резко опустил голову. Снова боль в голове. В последнее время головная боль начала посещать его чаще. Иногда эту боль тормозили лекарства. Иногда, особенно в последние три-четыре месяца, лекарства не действовали.