Послесловие к сборнику "Ночные кошмары и сновидения"

Я объяснил ему по телефону трудности, с которыми столкнулся. Через неделю прибыл пакет из плотной бумаги, и я открыл его дрожащими руками. Я не сомневался, что брат послал мне всю информацию, в которой я нуждался, но был в не меньшей степени уверен, что она не принесет мне никакой пользы: почерк у брата ужасный.
К вящей радости, я обнаружил в пакете видеокассету. Когда я вставил ее в видеомагнитофон, то увидел на экране своего брата сидящим перед столом, покрытым слоем грунта. Пользуясь несколькими игрушечными автомобилями, Дэйв поведал мне все, что требовалось, включая эту удивительно зловещую информацию относительно траектории снижения. Дэйв также объяснил мне, что герой моего рассказа будет вынужден использовать снаряжение, применяемое при ремонте дорог, для того, чтобы похоронить “кадиллак” Додана (первоначально он делал это вручную), и дал подробные указания, как заводить без ключей эти огромные машины, которые местные дорожники обычно оставляют на праздники на месте ремонта. Эти указания были очень точными… говоря по правде, слишком точными. Мне пришлось изменить их так, что если кто-то попробует завести машину в соответствии с указаниями, приведенными в рассказе, то потерпит неудачу.
И последнее относительно этого рассказа: закончив его, я испытывал к нему чувство ненависти. Он так и не был опубликован ни в каком журнале. Я просто положил его в одну из картонных коробок с неудавшимися старыми рассказами, которые я храню в коридоре за дверями своего кабинета. Через несколько лет Херб Йеллин, который публикует превосходные небольшие издания, являясь главой “Лорд Джон пресс”, написал мне и спросил, не смогу ли я предоставить ему для публикации малым тиражом один из моих рассказов, желательно не публиковавшийся раньше. Поскольку мне нравятся издаваемые им книги — они маленькие и оформлены с поразительным вкусом, а некоторые исключительно эксцентричны, — я пошел в коридор, который называют “Коридором судьбы”, и принялся копаться в коробках, стараясь найти что-то подходящее.
Я наткнулся на “Кадиллак Долана”, и снова время проделало свою работу — рассказ понравился мне гораздо больше, чем раньше. Когда я послал его Хербу, он с энтузиазмом согласился на публикацию. Я отредактировал рассказ, кое-что изменил в нем, и он был опубликован “Лорд Джон пресс” ограниченным тиражом, около пятисот экземпляров. Я снова отредактировал его для публикации в настоящей книге, и мое мнение о нем настолько изменилось, чти я поставил его на первое место. По крайней мере, его можно отнести к числу рассказов ужасов с безумным рассказчиком и описанием похорон живого гангстера в пустыне. Но этот рассказ вообще-то принадлежит не мне — его настоящими авторами являются Дэйв Кинг и Херб Йеллин. Спасибо, ребята.
“Не выношу маленьких детей”- этот рассказ относится к тому же периоду, что и большинство рассказов сборника 1978 года “Ночная смена”. Как и почти все они, он был первоначально опубликован в журнале “Кэвалиэр”. И не был включен в сборник в свое время потому, что мой редактор Билл Томпсон не хотел делать книгу слишком “громоздкой”. Так иногда говорят редакторы писателям, когда им нужно немного сократить объем, иначе цена книги резко увеличится. Я предложил убрать рассказ “Нечто серое”, но Билл не согласился и настаивал на том, чтобы исключить “Не выношу маленьких детей”. Я уступил ему и внимательно прочитал этот рассказ, прежде чем включить его в настоящий сборник. Он мне очень понравился — немного напоминает рассказы Брэдбери конца сороковых и начала пятидесятых годов, — дьявольского Брэдбери, наслаждавшегося детьми-убийцами, зловещими хозяевами похоронных бюро и подобными героями. Эти рассказы могли понравиться только тем, кто обожал повествования о склепах. А если говорить серьезно, “Не выношу маленьких детей” — это кошмарная шутка безо всякой социальной значимости. Что и нравится мне в рассказе.
“Ночной летун”…Иногда второстепенное действующее лицо в романе привлекает внимание автора и отказывается исчезнуть в небытие, настаивая, что он может еще кое-что сказать и сделать. Ричард Диз, главный герой рассказа “Ночной летун”, является именно таким персонажем. Первоначально он появился в романе “Мертвая зона” (1979). Там он предлагает Джонни Смиту, обреченному герою этого романа, работу в качестве медиума в своем ужасном таблоиде “Взгляд изнутри”, продающемся в супермаркетах. Джонни сбрасывает его с крыльца дома своего отца, и мне казалось, что на этом все завершится. Но вот он снова появляется в моей книге.
Подобно большинству моих рассказов, “Ночной летун” первоначально был шуткой, желанием позабавиться — вампир с лицензией пилота, позволяющей ему управлять частным самолетом, — как это удивительно забавно. Но постепенно вместе с ролью Диза рассказ рос. Я редко понимаю своих героев, в равной степени редко понимаю жизни и сердца реальных людей, которых встречаю каждый день. Но я сумел понять, что иногда возможно прокладывать курс их возможных действий, подобно тому как штурман прокладывает курс корабля на своих картах. Когда я работал над рассказом “Ночной летун”, я начал проникать во внутреннюю суть человека глубоко одинокого, который, кажется, каким-то образом подводит итог некоторым ужасным и запутанным особенностям нашего так называемого открытого общества последней четверти столетия. Диз является по сути своей человеком, ни во что не верящим. Его встреча с Ночным летуном в конце рассказа напоминает слова Джорджа Сефериса, использованные мной в “Судьбе Салема”. Там он говорит о колонне правды, в которой есть дыра. В последние дни двадцатого столетия это кажется совершенно справедливым, и “Ночной летун” — это рассказ о том, как один человек обнаруживает такую дыру.
“Деда / Попси”— является ли дедушка этого мальчика тем же существом, которое требует, чтобы Ричард Диз открыл свою камеру и засветил пленку в заключительных строках “Ночного летуна”? Знаете, мне кажется, что это он.
“Дом, который растёт на вас”— этот рассказ первоначально был опубликован в журнале “Маршрутс” Университета штата Мэн в начале семидесятых годов, однако в настоящей книге он заметно отличается от прошлого варианта. Когда я читал первоначальный рассказ, то начал понимать, что все эти старики, по сути дела, уцелели после катастрофы, описанной в “Самом необходимом”. Роман представляет собой черную комедию о жадности и одержимости. Настоящий рассказ является более серьезным повествованием о тайнах и болезни. Он представляется подходящим эпилогом к роману… и мне было приятно в последний раз взглянуть на некоторых из моих старых друзей в Касл-Роке.
“Посвящение”…На протяжении многих лет, с того самого момента, когда я встретил теперь уже скончавшегося знаменитого писателя, имени которого я не буду называть, меня беспокоил вопрос о том, почему некоторые исключительно талантливые люди оказываются при личном общении такими подонками — развратниками, похотливо щупающими женщин, расистами, насмешливыми поклонниками элиты или жестокими шутниками. Я не утверждаю, что все исключительно талантливые или знаменитые люди именно таковы, но мне довелось встречать достаточно людей, которые относятся к такой категории — включая этого несомненно великого писателя, — чтобы поставить вопрос, почему подобное происходит. Рассказ “Посвящение” представляет собой попытку в моем понимании ответить на такой вопрос. Попытка оказалась неудачной, но я по крайней мере сумел выразить свое беспокойство, чего в данном случае достаточно.
Политически это не совсем правильный рассказ, и мне кажется, что многие читатели — те, что хотят дрожать от страха, читая все о тех же старых знакомых — призраках и демонах, способных лишь вызывать улыбку, — будут в ярости, прочитав его. Я надеюсь на это. Хотя я занимаюсь писательской деятельностью уже достаточно долго, но не думаю, что готов занять место в кресле-качалке. Рассказы в “Ночных кошмарах и сновидениях” относятся большей частью к тому разряду, который критики называют рассказами ужасов, а такой рассказ — это что-то вроде злой собаки на свалке, которая укусит тебя, если ты подходишь слишком близко. Думаю, собака укусит. А разве я должен за это извиняться? Разве вероятность того, что тебя укусят, не является причиной, по которой ты взял в руки эту книгу? Я именно так и считаю. И если вы будете думать обо мне как о своем старом добром дяде Стиви, кем-то вроде Рода Стерлинга конца двадцатого века, я попытаюсь укусить еще больнее. Иными словами, мне хочется, чтобы всякий раз, когда вы входите в мое царство, вы были испуганы чуточку больше прежнего. Я хочу, чтобы вы не знали, как далеко я зайду и как поступлю дальше.