Журнал «Если», 1998 № 03

С одной стороны, это хорошее средство в борьбе с преступностью. С другой — любители фантастики без труда назовут десяток книг и фильмов, в которых подобные методы вели к созданию тотального контроля и возникновения полицейского государства.
  
Элиот Финтушел
 
 
ИЗЗИ И ОТЕЦ СТРАХА
 
 
 
 
Чувствующий себя проколотым
 
Был прежде пузырем.
 
Лао-цзы
 
  
1. Дырка в сознании
 
Я тащился по Нью-Мексико с пустыми руками, не зная, куда податься, и случайно повстречался с шаманом по имени Шаман, пробуравившим дырочку у меня в голове. Дырочка была крохотная, но все впускала и выпускала, и вскоре я уже не видел разницы между собой и другими, между собственным телом и остальным миром.
— Не бойся, Мэл, — сказал Шаман. Но мне все равно было очень страшно. Мы сидели в длинной брезентовой палатке, служившей коммуне Космического Народа кухней. Весь прочий Космический Народ задрых. Они подобрали меня под Альбукерке, привезли к себе в пустыню и накормили. Все потому, что я приглянулся Шаману. В те времена случалось, что чиканос, не выносившие хиппи, проникали к ним в коммуны и открывали стрельбу; и хотя сам я смуглый и низкорослый, как мексиканец, они все равно меня подобрали.
В распахнутую с обеих сторон темную палатку заглядывали звезды. В ночи горела тусклая свечка, звенели цикады, завывали души мертвецов. На земляном полу стояла в треснутом стакане ритуальная свеча. На стулья, длинный стол, стены палатки, на нас самих ложились причудливые тени.
— Ты разрушил меня. — Что-то выгибалось и фыркало у меня внутри, точно испуганная кошка. Я ли произнес эти слова?
Шаман решил, что произнес их я.
— Ты — это я.
— Непонятно!
— Расслабься.
Космический Народ мирно спал. Я ушел, покинул Шамана, умевшего убивать и врачевать словом. Или он просверливает дырочку у вас в голове и позволяет истекать кровью или захлебываться в крови, изливающейся из всего мира и проникающей в эту дырочку. Напоследок я увидел отражение огонька свечи в глазах Шамана — два колеблющихся язычка пламени. Я вывалился в пустыню, под звезды, в звон цикад и завывание мертвых.
  
2. Разговор с деревом Иосии
 
Я поговорил в темноте с деревом Иосии, коротколистной юккой. Я сказал: «Все хорошо. В Нью-Йорке у меня мать, братья и сестра. Отец нас
бросил, но я его не забыл. Я помню все лица, какие когда-либо видел, всему знаю названия, и никто на Земле никогда не усомнится в моих словах». Но у дерева сомнения были. Ведь я не помнил лицо родной матери. Я стоял вдали от дорог, от Космического Народа, и меня видели только звезды. Кто сказал эти слова? Возможно, я, может быть, дерево или песок.
  
3. Иззи
 
Я сидел у дороги и ждал рассвета. Я сам был предрассветным сумраком, я еще не возвысился над низкорослым смуглым человечком, очутившимся посреди пустыни. И плакал. Я был лужей слез, дрожью, рыданием, цикадой, душой умершего, вслушивающейся в вечность. Не знаю, кем я был. Наверное, я был приближающейся машиной, лучом фары, ударившим в залитое слезами лицо, водителем, заметившим в темноте, среди пустыни, безутешного скитальца.
Машина проскочила мимо меня, затормозила, подала назад. Пассажирская дверца распахнулась, наружу высунулся мужчина — худой, лысоватый, с одной бровью — и сказал в нос:
— Залезай. Не вечно же здесь торчать.
Я уловил сладкий жасминовый аромат. Зеркальце заднего вида было украшено кисточкой и слоником. Мои бивни путались в нитях. Я был многорук и в руках сжимал пузырьки, ножи, бриллианты, черепа, побежденных демонов, змей. Голая женщина вскрывала мне ножницами брюхо.
Индус-водитель похлопал меня по спине.
Не исключено также, что заодно я был и этим пакистанцем. Иззи меня разозлил. Не отрываясь от руля, я сказал:
— Лучше бы мы остались в мотеле. Обязательно подбирать каждого встречного?
— Правильно, Сарвадука! — отрезал однобровый. — Он и есть каждый встречный. Верно?
Я мазнул по лицу рукавом, утирая слезы. Машина, полная света и тепла, казалась раем, только я никак не мог найти, чем бы ответить: «Да». Я уже зашевелил губами, но услышал скрип дверцы. Дверца захлопнулась. Я очутился внутри, между дверцей и человеком с одной длинной бровью. «Как вы узнали?» — хотел я спросить, но вместо этого взошло солнце.
  
4. Реликтовая фоновая радиация
 
Сарвадука нажал кнопку и устроил Соединенные Штаты Америки: новости музыки, рекламу трактора, помехи, евангелическую проповедь, песенку Джонни Абилена:
 
 
Вспышка в южных небесах
 
Зовется моей любовью к тебе,
 
И я знаю, него ты ожидаешь
 
От взрослого мужчи-и-и-ины.
 
Прости, что оставил тебя грусти-и-и-ить
 
Под матушкину колыбе-е-е-ельную…
 
 
…подержанные автомобили, платные политические объявления, сводки погоды…
— Погоди! — не стерпел Иззи. — Настройся-ка на «Косарей». Любопытная песенка!
— На «Косарей»?
— Не мешай! — Он оттолкнул руку Сарвадуки и стал сам крутить ручку настройки. Возникло ощущение, словно меня дергают за пупок. Рысканье по шкале сопровождалось такими завываниями, что я предпочел бы умереть, только бы не слышать этого. Наконец он отыскал желанную песенку. Судя по некачественному исполнению, транслировался живой концерт:
 
 
Рано или поздно я привезу тебя назад,
 
Ведь я ни в чем не виноват,
 
На чудеса способен я,
 
Что называются «оп-ля».
 
 
— Оп-ля? — Сарвадука оторвал взгляд от дороги, то есть от меня — плоского черного треугольника, уходящего в пустынную даль, — и хмуро глянул на Иззи. — Кажется, «Косарь» пропел про «оп-ля»?
— Заткнись! Дай послушать.
 
 
Внимай отцовскому совету,
 
Хотя отца давно уж нету:
 
Из сердца ты меня не изгоняй!
 
 
В следующую секунду сработал пейджер Иззи. Я никогда в жизни не видел пейджеров. Их тогда вообще ни у кого не было.
— Плохо дело. — Он снял пищалку с ремня и поднес к глазам. — Четыре градуса по Кельвину. Черт, на целый градус больше. Значит, он попробовал.
— Что попробовал?
— «Оп-ля», что же еще! О чем мы тут болтаем — не о салями же! Кто президент, Сарвадука?
— Маккарти, а что?
— Все еще Маккарти? Какого цвета американский флаг?
— Красно-бело-желтый.
— Значит, все по-прежнему. Не получилось. И Мэл все еще с нами. Ладно, время пока есть. Джонни рыщет. Пускай попробует нас найти! Я посплю.
— Подожди! Какие четыре градуса?
— Реликтовая фоновая радиация. Разве я раньше не объяснял? Словно сигнальная лампочка: вспыхивает всякий раз, когда кто-нибудь делает «оп-ля». На этот раз не сработало. Я посплю.
Иззи выключил радио и сполз пониже.
— Катайся тут с психом, и даже баб нет! — пожаловался Сарвадука.
  
5. Временное
 
Мысли валили от меня, как дым.
— Он что, оборотень? — шепотом спросил Сарвадука.
— Дай вздремнуть! — отмахнулся Иззи.
— Ты себе дрыхнешь, Иззи, а где бабы? — проворчал Сарвадука. — Мы делаем только то, что хочется тебе. Теперь еще и парень с нами. А баб как не было, так и нет. Напрасно я не прихватил с собой видео.
— Он извлек конус ладана из-под пепельницы, вложил его в отверстие в спине Ганеши [7] и поджег с помощью карманной зажигалки. Из хобота Ганеши повалил дым.