Кей Дач ч.2. Императоры иллюзий

- Сядь, Томми.
Юноша присел на кровать. Спальня была маленькой - как все в этой
дешевой квартире. Дач рылся в тумбочке. Достал бутылку бренди и отхлебнул.
Спросил:
- Будешь?
- Я же еще маленький, - с очаровательной улыбкой ответил Томми.
- Не паясничай.
- Нет. Не хочу.
Кей поставил бутылку на пол, но пробку закрывать не стал.
- Ты еще собираешься спать?
- А что?
- Я хочу тебе кое-что рассказать. После этого ты не уснешь.
- Говори. - Томми зевнул. - После твоего вопля я бодр и крепок.
- На самом деле я этого не кричал.
- Неужели?
- Тогда не кричал. На Хааране.
- Где тебя прозвали “Корь”?
- Вот именно. Понял, почему?
- Я глянул в медицинском справочнике, - в голосе Томми появилось
любопытство. - Ничего особенного… но тридцать шесть лет назад была
пандемия. Погибали в основном дети.
Их глаза встретились, и Дач кивнул.
- Молодец. У нас тогда была неделя… от силы две. И негласный приказ
- не оставлять живых. Колония должна была погибнуть вся, чтобы ни один мир
Империи больше не посмел переметнуться к чужим. Вся, понимаешь? Неделя
сроку, и никакого тяжелого вооружения.
Он потянулся к бутылке, но остановил руку.
- Десяток бомбардировщиков справился бы за день. А так… двадцать
тысяч добровольцев на планету с полумиллионным населением. Правда, у нас
были тяжелые танки… они и проутюжили всю их армию. Такую же скороспелую,
как наша. Все взрослые мужчины Хаарана… с дрянным оружием в руках.
Осталось четыреста тысяч. Женщины и дети.
Томми передернул голыми плечами.
- Эта сука… прославленный подручный самого Лемака… полковник
Штаф… - голос Дача неожиданно дрогнул. - Он согнал гражданских в
концлагеря… импровизированные. Стадион, полный женщин с малышами,
пустырь, обнесенный колючкой под током и полный детей… Они шли как овцы.
Ожидали сортировки и ссылки. Он собрал их вместе, Томми! Понимаешь? Было
бы легче по домам… поодиночке. Но часть бы ушла, сообразила. Заселен был
лишь один материк, голимая степь, не спрячешься… но часть бы ушла.
- Выпей, - тихо сказал юноша.
- Мы тянули три дня. Ждали военных кораблей… террор-группы с их
газами и вирусами, просто бомбардировщики. Потом Штаф собрал офицеров… у
меня было временное лейтенантское звание. И сказал, что придется работать
самим.
- Выпей, Дач.
Кей глотнул.
- Многие отказались. Очень многие. Наотрез. Их посадили в транспорты,
и отправили обратно. Все долетели. Потом им дали ордена… этот сраный
“Клинок огня” второй степени. Все честно. Осталась половина, даже меньше.
Те, кто понимал - надо. Девять тысяч. Мы прикинули - по сорок четыре на
каждого. И по четыре десятых.
Он засмеялся - нелепым, чуть пьяным смехом.
- Подростков твоего возраста были готовы убивать все. Женщин, как ни
странно, тоже. Труднее оказалось с детьми. Я первый сказал, что смогу. И
добавил, что корь в прошлом году убила в десять раз больше детей, чем мы,
при всем желании, сумеем. Вот и заслужил… прозвище. Имен в газетах не
было, цензура бдила. Но слова лейтенанта, “который стал корью”, гуляли по
страницам долго. Как алкарис узнал имя, почему запомнил - не знаю.
- Это было нужно, Кей? Убивать всех?
- Со стратегической точки зрения - уже нет. Инфраструктуру планеты мы
развалили, трудоспособных мужчин перемололи броней. Эти ошалевшие женщины
и ревущие детишки алкарисам подмогой бы не стали. А вот с политической…
не знаю. Ты хочешь слушать дальше?
Томми едва уловимо заколебался:
- Да… пожалуй.
- В моей группе было девять солдат. Нам досталась гимназия, где
держали полтысячи учеников. От шести до шестнадцати. Они трое суток
провели в спортзале, спали вповалку, ели какую-то дрянь… постоянная
очередь в единственный туалет, от которого несло на весь зал. В первый
день, как сказали охранники, они еще пели песни, школьные гимны… потом
перестали. Мы зашли, и я сказал, что всех отпускают по домам. Чтобы
выходили поодиночке, расписывались в журнале, и запомнили гнев Императора
на всю жизнь. Они сразу ожили и загалдели. Я стоял во дворе, с лазерником
“Старый Боб”… с тех пор ненавижу эту модель. Вечер, полутьма. Дети
выходили, я стрелял со спины. Ни шума, ни крови… лишь волосы на затылке
дымились. Двое наших оттаскивали трупы за угол, на пустырь. Через
полминуты - следующий. Так - трое… Потом я попросил смену… и ребята,
эти вчерашние фермеры, которые верили в Долг, но шли как на собственную
казнь, вдруг легко согласились. Минут пять я блевал в учительской, потом
умылся и пошел таскать тела. Знаешь, что я увидел? Эти два недоумка,
которые первого пацана несли как спящего сына, сейчас выкладывали на
бетоне телами слово “ГРЕЙ”. Я надавал им по морде, решил, что с перепугу
нажрались наркотика. Вроде бы помогло. Потом пошел в зал, где было еще
шесть рядовых. Мне стало совсем не по себе. Нет, они не били детей, не
запугивали, не насиловали девчонок постарше. Просто над ними,
мучениками-добровольцами, вдруг стал витать веселый энтузиазм. “Мальчик,
пропусти девочку вперед! Будь вежлив!”, “Малыш, ты сам домой доберешься?
Правда? Ну, иди…” Все были как обколотые, все. Рыжий толстяк, который
рыдал по дороге, и говорил, что у него самого двое детей, и зря он
согласился, студентик, что с утра не вылезал из сортира - нервный понос
его прохватил. Все - пьяные. От крови, смерти, власти. А то, что власть
над детьми, их сводило с ума еще больше. Тогда я понял - чем беззащитней
жертва, тем слаще это чувство. На их примере понял. Я-то начал убивать,
еще когда сам был ходячей соплей…
- Кей, не надо, - Томми вдруг коснулся его плеча. - Перестань, не
рассказывай. Тебе плохо от этого.
Дач смотрел на его руку долго и с удивлением. Потом покачал головой.
- Я закончу. Я снова пошел на выход… взял винтовку, стал ждать.
Вышел мальчик лет восьми - и обернулся. Словно почувствовал что-то.
Посмотрел на меня и сказал: “Не надо!”
- Так ты ему крикнул “не смотри”?
- Хотел крикнуть… Парень, студентик, который вел мальчика по
коридору, схватил его за плечи и закричал: “Стреляй щенка!”
- И ты…
- Выстрелил, - сухо сказал Кей.
- Все-таки ты дерьмо.
- Что-то подобное мне сказали в штабе. Правда по другому поводу -
когда я доложил, что после выполнения задания вся группа погибла в засаде.
На проверки не было времени. Мне не поверили, но ничего выяснять не стали.
- И что, засада была?
- Из одного человека. А теперь иди, и дай мне спокойно разобраться с
бутылкой.
Пожав плечами Томми вышел.
- Честно говоря, мне все равно, кого придется убить, - сказал Кей.
Томми, не прекращая намазывать джемом тост, искоса посмотрел на него:
- А мне - нет.
- Понимаю. Но добраться до Ван Кертиса куда сложнее, чем до
Императора. Так что можешь расслабиться.
Юноша хмыкнул, пожимая плечами. Спросил:
- А что, другого выхода нет?
- Видимо, нет. Алкарис посчитал планы твоего отца вполне реальными.
Он действительно способен вывести часть людей в иные вселенные. Грею после
этого конец… но и всей Империи - тоже. А еще алкарис считает, что Грея
можно уничтожить.
- Верю, - Томми налил себе кофе. Посмотрел в широкое, на всю стену
маленькой столовой, окно. На улице было пасмурно и тихо Джиенах просыпался
поздно.
- Если бы ты был Кертисом-старшим, то отказался бы от затеи с Линией
Грез после смерти Грея?
- Я бы вообще ее не начинал. Свалил бы сразу, - Томми улыбнулся, на
мгновение превращаясь в молодого человека с обложки журнала мод. - Нафиг
надо.
Дач помолчал. Томми, казалось, даже не помнил о их ночном разговоре.