В золотых чертогах Валгаллы (СИ)

* * *
Глеб морщится. Все-таки у них в терапии сплошной дурдом. То ли дело в травматологии. Все лежат по кроваткам, такие тихие, смирные.
Достает телефон.
— Жека, ну ты где? Жду возле ординаторской.
— Щас-щас, Глебыч, айн момент. Подожди чутка.
Какая-то баба рядом стервозно орет на кого-то по телефону.
* * *
— Юлия Юрьевна, но я же без вас не могу, — ноет Рома Серебряков, ее заместитель.
— Рома, я тебе русским языком, как для олигофрена, все объяснила. Что непонятного?
— Владимир Георгиевич не пропустит…
— Тихонов — не твоя забота. С ним я договорюсь… Делай, как я тебе сказала. Отчет мне потом перешлешь. Ясно?
— Ясно, — обреченно бубнит Серебряков.
— Еще вопросы?
— Что ж вы так орете, сударыня? — голос раздается из другого мира, где нет идиотов-заместителей.
Юля отнимает трубку от уха и поворачивает голову.
Он. Локи.
* * *
Она. Синелицая снежная королева. Снегурочка, мля. Выглядит значительно лучше. Правда, по-прежнему бледная. Но хоть не синяя. Тонкие черты лица, огромные голубые глаза в обрамлении черных густых ресниц. Цветом таких же, как и длинные, ниже плеч волосы.
Высокая. И худенькая. Непонятно, откуда при этом наросла такая аппетитная грудь.
— Здравствуйте, доктор, — Юля бросает взгляд на бейдж. — Глеб Николаевич. Вы ко мне?
— Нет.
Юля растеряна, а доктор Глеб молчит, разглядывая ее как энтомолог — редкий экземпляр бабочки.
— Я… — Господи, она растеряна, — должна поблагодарить вас. Если бы не вы…
Он отмахивается.
— Не о чем говорить. Всего и делов — скорую вызвать. Хотите — научу, как это делается?
Да он ехидный сукин сын!
— Нет, я так не могу. Мне необходимо вас отблагодарить. Доктор, вы коньяк пьете?
Ну, как сговорились!
— Нет.
— А какой именно коньяк вы не пьете? Хенесси ХО достаточно неприемлем?
И тут он улыбается. Совсем чуть-чуть. Но достаточно, чтобы на щеках появились очаровательные ямочки.
— Хотите поблагодарить меня? Хорошо. Поправляйтесь и забудьте все, что вас так расстроило.
— Нет, так…
— Евгений Петрович, ну наконец-то! Сколько можно тебя ждать.
  
Глава 3. Светлоокая Брунгильда
 
  Брунгильда  — Согласно древнейшему (скандинавскому) варианту «Песни о Нибелунгах» — валькирия, наказанная богомОдиномза непослушание. Она была лишена божественности и погружена в долголетний сон. От этого сна пробудил ее светлокудрыйСигурд. Последний эпизод носит явно космический характер (пробуждение весны). 
Шестигранник карандаша медленно перекатывается между ладошками. Ладони — изящные и узкие, пальцы — тонкие, с французским маникюром. Сколько не перекатывай, техника релаксации не помогает. Юля бросает взгляд в монитор. Через пятнадцать минут начнется совещание с главами отделений банка по региону. Показатели за год, конечно, не фонтан. Бывало хуже. Но давно. Ей, с ее опытом и умением безошибочно определять корень проблем, совершенно ясно, что нужно будет говорить. Вопрос не в этом. Вопрос в том, КАК это сказать.
Юлия чувствует, как внутри все буквально закипает. Еще чуть-чуть, и она начнет выдыхать пар. Просто огнедышащий дракон какой-то.
Юлия Юрьевна имела репутацию человека строго, но справедливого. Именно к ней, как к первому заместителю руководителя регионального филиала одного из крупнейших банков, всегда шли со своими обидами те, кому доставалось от более эмоционального и скорого на расправу «большого папочки» — Владимира Георгиевича Тихонова.
Но теперь… Кажется, ударная волна от обрушившейся, разлетевшейся на куски личной жизни вырвалась наружу и грозит смести все вокруг. Криков и скандалов она себе не позволяла, нет. Но от ее тихого голоса у подчиненных волосы уже вставали на голове дыбом, и цвет лица менялся на бледно-зеленый. Никому ничего не прощалось. Ни малейшей ошибки. Ни малюсенького просчета.
И ничего с этим Юлия поделать не могла. Злость просто душила ее. Позвонившему узнать, как ее здоровье Вадиму ответила так, что сама себе удивилась. Какие она, оказывается, знает слова. И откуда, спрашивается? После этого разговора полегчало. Но ненадолго. Как-то резко она вдруг поняла, что Вадим — слизняк. Что она потратила три года своей жизни на недо-мужчину. Лучше одной, чем с таким. И она не получит никакого удовольствия от того, что разделается с ним. Х*р на него, пусть не переживает за свой кредитный портфель, даром он ей не сдался. И вообще, надо придумать новый перспективный план жизни. А пока… Пока надо переждать этот период. Когда все идет кувырком. Неправильно.
Юлия Юрьевна встает, расправляет очередную строгого покроя юбку, сегодня — темно-синюю. Надевает жакет, берет со стола документы. Подходит к висящему на стене зеркалу.
Элегантный темно-синий костюм с серебряной брошью на лацкане. Темно-синие, в тон костюму, лодочки. Гладко убранные назад, в аккуратный пучок, черные волосы. И холодные прозрачно-голубые глаза. Извините, ребята, но вам сегодня достанется по полной программе. Потому что я злая брошенная стерва.
* * *
Когда, после совещания, Юля пьет чай у себя в кабинете, к ней заглядывает босс. Собственной перцовой, так сказать.
— Юлечка, у тебя кровь с клыков капает, — Владимир Георгиевич скупо улыбается.
— Одну минуту, сейчас утрусь, — в тон ему отвечает Юля. — Чаю хотите?
— Не хочу. Ну-с, после твоего пламенного выступления ситуация должна в корне измениться.
— Выступление — это ни о чем. Нужны санкции.
— Настаиваешь?
— Вам решать, Владимир Георгиевич. Но по некоторым отделениям это, как мне кажется, совершенно необходимо.
После ухода шефа Юля с кружкой в руке задумчиво вышагивает по кабинету. Так дальше продолжаться не может. Пока она еще держит себя в руках, но что будет дальше…
Открывает стеклянную, с затейливой гравировкой, дверцу шкафа. В глубине матово блестит подарочной упаковкой бутылка Хенесси. А что, собственно?.. Все и так уже неправильно, так почему бы не сделать еще одну глупость?
* * *
Можно было, конечно, поискать его в больнице. Но Юля решила, что логичнее встретиться там, где все начиналось.
Дом нашла. Вроде бы. Но вот квартиру… Помнит, что поднимались на лифте, но какой этаж?..
Ждать решила в машине. Дураков нет — на улице мерзнуть. Синяки с задницы только-только сошли… Минут через сорок Юля поняла, что это абсолютно дурацкая затея. Апофеоз идиотизма, происходящего с ее жизнью. В которой за последнее время чего не коснись — все не так. Она включила заднюю передачу, глянула в зеркало. Чтобы увидеть, как из подъезда выходит Глеб.
Она почему-то был уверена, что его нет дома! Схватила упаковку с коньяком, выскочила из машины.
— Глеб!
Остановился. Повернулся. Лицо в обрамлении пушистого меха капюшона выглядит непривычно. Но это он. Глеб качает недоверчиво головой. Поднимает руку и пару раз легонько стукает себя в висок.
— Черт, похоже, я перебираю с энергетическими напитками. Уже глюки…
— И вам здравствуйте, Глеб Николаевич. Вот. Это вам, презент.
Юля ловит себя на том, что улыбается. Потому что ей приятно его видеть. Нет, с ней явно что-то не так…
Глеб берет подарок. Разглядывает упаковку.
— Черт, Хенесси ХО за один звонок в скорую… На подобный случай я всегда к услугам вашим.
— Ловлю на слове. Приглашаю поужинать. За мой счет.
Боже, что я делаю?!
Глеб задумчиво качает головой.
— Это не выход.
— Что?
Он вздыхает.
— Вас зовут… как?
Докатилась, Джириева! Приглашаешь в ресторан мужика, который даже не знает, как тебя зовут.
— Юлия, — отвечает сквозь зубы.
— Юля, — Глеб говорит очень мягко, — поверьте, вам не станет легче, если вы отомстите ему таким вот образом.
— А нельзя ли чуточку конкретней?