Пыльца фей и заколдованный остров
Прилла подумала, что ей ни капельки не повезло. Что, если она примерится ко всем талантам и увидит, что не обладает ни одним из них?
— Давай для начала поглядим, нет ли у тебя водяного таланта, — предложила Рени.
— Подойди поближе.
Прилла опустилась на землю и приблизилась к лохани с водой. «Если б только... Если б только я могла оказаться обладательницей хотя бы водяного таланта!» — думала она.
— Теперь смотри, — велела ей Рени.
Она смахнула с руки немного фейской пыльцы в лохань. Потом наклонилась к воде и зачерпнула полную горсть. Вода не стала течь у неё между пальцев. Вместо этого она улеглась в её ладони круглым мячиком. Свободной рукой Рени начала мять и тянуть водяной мячик, пока он не приобрёл форму рыбки с открытым ртом. Она провела пальцами над рыбкой, и у той всеми цветами радуги заблестела чешуя. У Приллы аж дух захватило. Динь снова заулыбалась.
— Всё это требует практики, — заметила Рени. Она снова превратила водяную рыбку в мячик и бросила его в кокосовую лохань. Вода так и сохранила форму шара. Рени подняла руку, и мячик подскочил ей навстречу. Она несколько раз взмахнула ладошкой, а мячик то подпрыгивал, то снова падал в воду.
Прилле захотелось покувыркаться в воздухе от восторга.
Рени тем временем подбросила мячик в воздух и поймала его. И ещё раз. И ещё. Но потом она убрала руку, и мячик, упав, покатился по полу и остановился возле Приллы, у самых её ног. Прилла отступила на шаг.
— Попробуй поднять его, — скомандовала Рени. — Тебе это удастся, если у тебя есть водяной талант.
Руки у Приллы задрожали.
— Пожалуйста, пожалуйста, позволь мне иметь водяной талант! — молила она, сама не зная кого. Потом наклонилась и дотронулась до мяча.
Глава ШЕСТАЯ
Водяной мячик растёкся лужицей, как только Прилла прикоснулась к нему. Она подняла взгляд на Рени. Глаза её наполнились слезами. Рени протянула руку, лужа моментально перетекла в её ладонь. Фея стряхнула воду в лохань, при этом на полу не осталось ни капельки. Она и сама прослезилась. А Динь впала в раздражение. Надо было решать, что делать дальше. И вдруг Рени просияла.
— Динь, а ты уже познакомила Приллу с Матерью-Голубкой?
— Нет.
Прилла знала, кто такая Мать-Голубка. Ни одной фее на острове не надо было это объяснять. Каждая фея просто знала про неё, и всё.
— О, Динь, она наверняка сумеет догадаться, какой у Приллы талант!
Мать-Голубка понимала фей даже лучше, чем они понимали себя сами.
— Прилла! — воскликнула Рени. — Я просто сгораю от нетерпения — так я хочу, чтобы ты встретилась с Матерью-Голубкой!
— Отправимся к ней прямо сейчас, — сказала Динь.
Прилла заметила, что на лице у Динь снова появилась улыбка. Прилла и Динь вылетели через заднюю дверь кухни.
Снаружи дул сильный ветер. Он гонял остров туда и сюда по волнам.
Прилла летела и на лету тревожилась: а вдруг она не понравится Матери-Голубке? Она ведь первая и единственная из фей, которая не знает своего таланта, а может быть, и вообще единственная, которая никаким талантом не обладает. Может, она станет первой феей, которую Мать-Голубка не полюбит? А вдруг она и вовсе её возненавидит?
Прилла слетала на Большую землю, на пляж, подпорхнула к мальчику-неуклюжику, который зачем-то засыпал песком своего плюшевого мишку, ущипнула его за ухо, и продолжила полёт вслед за Динь.
Динь гордилась тем, что именно она познакомит Мать-Голубку с Приллой. На Большой земле у фей были волшебные палочки. Некоторые даже умели с их помощью творить чудеса. А у фей на острове Нетинебудет была Мать-Голубка, и Динь ни за что на свете не согласилась бы с поменяться местами с земными феями.
Через полчаса полёта против ветра Прилла и Динь наконец добрались до боярышника, на котором располагалось гнездо Матери-Голубки. Динь зависла над гнездом, давая Прилле первой взглянуть на Голубку. Это было очень мило с её стороны. Ей хотелось, чтобы Прилла освоилась, чтобы она не слишком волновалась и запомнила происходящее в мельчайших подробностях (как известно, если сильно волнуешься, то потом ничего не можешь вспомнить толком). Что вот, мол, сначала Голубка на меня посмотрела, а потом наши глаза встретились, а после она со мной заговорила...
И Мать-Голубка поняла её замысел. Она, конечно же, сразу почувствовала, что эти две феи прибыли к ней. Но не сразу подняла взгляд, тоже давая Прилле освоиться. А что почувствовала Прилла? Что вообще чувствовала любая фея, увидевшая Мать-Голубку в первый раз?
Представьте себе домик. У вашего воображаемого домика может оказаться черепичная крыша. А у моего — дверь, покрашенная голубой краской, с латунной ручкой. У вашего домика могут быть светло-серые стены с розовым бордюрчиком. Перед домом на лужайке могут цвести маргаритки. И всё вокруг может быть залито золотистым светом.
Если бы вы вдруг увидели такой домик наяву, то сразу бы поняли, что мечтали о нём всю жизнь. Хотя за мгновение до того вы об этом и не догадывались.
Вот что чувствовали феи, встретившись с Голубкой. Она значила для них больше, чем Дерево-Дом, больше, чем Приют Фей, она как бы и была их прибежищем, их пристанищем, их домом.
Прилла облегчённо вздохнула.
Динь направилась к гнезду. Прилла следом. «Мать-Голубка, полюби меня, — думала она. — Пожалуйста, Мать-Голубка, полюби меня. Пожалуйста, догадайся, в чём мой талант. Пожалуйста. Пожалуйста!»
Динь опустилась на краешек гнезда. Прилла побоялась последовать её примеру. Она задержалась в воздухе на некотором отдалении.
Мать-Голубка улыбнулась. Глаза её весело глядели на Приллу. Она что-то нежно проворковала. Прилла показалась ей очень миленькой, весёлой и ладненькой.
Прилла радостно улыбнулась в ответ.
Бек, фея, которая прислуживала Матери-Голубке и умела понимать зверей, тоже улыбнулась.
— Ты ведь Прилла, не правда ли? — сказала Мать-Голубка. — Прилла, — повторила она, раскатисто произнеся «р» и протянув
— Ты прибыла туда, где тебе и следует быть, Прилла. Я тебе несказанно рада.
Глава СЕДЬМАЯ
— Спасибо, — сказала Прилла с облегчением. Мать-Голубка любит её! Прилле захотелось обнять её, зарыться в её мягкие перышки и так замереть — в покое и безопасности. Мать-Голубка почувствовала, что Прилла может вдруг на мгновение переноситься на Большую землю. Заметила такую её некоторую особенность, такую странность.
— Тебе не так уж легко пришлось здесь в первое время, не правда ли?
Прилла кивнула, впервые ощутив, что её понимают. Мать-Голубка склонила голову набок. Она не умела видеть будущее во всех подробностях, но кое-что всё-таки могла уловить.
— Боюсь, что тебе ещё предстоят трудные времена, — сказала она. — Тебе придётся внутренне собраться.
Прилла снова кивнула. Мать-Голубка смотрела на неё с таким сочувствием, что фея решила: ей нетрудно будет «внутренне собраться». Она перекувырнулась в воздухе и сказала:
— Я смогу.
Это понравилось Голубке, и она предложила:
— Хочешь посмотреть на моё яйцо?
Бек удивилась. Мать-Голубка далеко не каждой вновь прибывшей фее разрешала посмотреть на яйцо.
— А можно? — обрадовалась Прилла. Мать-Г олубка привстала на одну лапку.
— Я никогда не вылезаю из гнезда целиком, — пояснила она. Прилла увидела бледно-голубое яйцо. Оно было размером больше обычного голубиного и отливало жемчугом.
— Очень красивое, — вежливо отозвалась Прилла. Она не видела в яйце ничего особенного. Но на самом деле оно было особенным. Именно благодаря этому яйцу все звери и все неуклюжики на острове никогда не взрослели. Благодаря этому яйцу остров и был островом Нетинебудет.
— Спасибо, — проворковала Мать-Голубка. — Знаешь, Бек, — продолжала она, — мне кажется, что Прилла голодна. — Ей как раз нравилось, когда новенькая фея бывала голодной. — У нас ещё осталось что-нибудь от мускатного пирога?
