Вечный Тук
Итак, на завтрак снова были оладьи, но, похоже, никто не возражал.
— Не клевало, да? — спросила Мэй.
— Угу, — ответил Майлз. — Одна мелочь.
В общем-то, он не соврал. Винни покраснела, но была благодарна, что Майлз не пустился в объяснения.
— Пустяки, — сказала Мэй. — Просто ты давно не удил. Может, завтра получится.
— Ну да, — кивнул Майлз. — Завтра.
Но Винни уже не думала о рыбе: что ее сейчас волновало на самом деле, так это мысль о Джессе. Сейчас она снова его увидит! Наконец он спустился с чердака, разрумянившийся после сна, зевая и приглаживая волосы. Мэй как раз раскладывала оладьи по тарелкам.
— Ну, соня, — ласково взглянула она на него, — ты чуть не проспал завтрак. Майлз и Винни уже давно на ногах, успели порыбачить и вернулись.
— О! — Джесс взглянул на Майлза. — А где же рыба? Почему одни оладьи?
— Не повезло, — сказала Мэй. — Почему-то не клевало.
— Почему-то? Майлз просто ловить не умеет. — Джесс ухмыльнулся, поглядев на Винни, и она потупилась. Сердце ее забилось.
— Не важно, — возразила Мэй. — Хватит нам и этого. Забирайте свои тарелки.
Они снова расселись по всей гостиной, как и прошлым вечером. На потолке играли яркие солнечные блики, свет заливал пыльный, усыпанный стружками пол. Окинув комнату взглядом, Мэй удовлетворенно вздохнула.
— Замечательно! — Вилка ее замерла над тарелкой. — Мы все вместе. И Винни с нами — ну просто праздник!
— Точно, — кивнули Майлз и Джесс, и Винни стало вдруг так радостно.
— И все же нам есть о чем поговорить, — напомнил Тук. — Ведь у нас украли лошадь. А мы собирались отвезти Винни домой, где ей и следует находиться. Как же нам теперь без лошади?
— После завтрака, — отрезала Мэй. — Поговорим после завтрака. Не стоит портить хорошую еду разговорами. Еще успеем все обсудить.
Они продолжали есть молча, и Винни, даже не потрудившись вспомнить о приличиях, слизывала сироп с пальцев. Все вчерашние страхи, накатившие на нее во время ужина, казались теперь чепухой. Может, эти люди и чокнутые, но они не преступники. И они ей нравились. С ними было хорошо.
— Как спала, детка? — спросил Тук.
— Просто замечательно, — ответила Винни, и на какой-то миг ей захотелось навсегда остаться здесь, в этом солнечном безалаберном домике у пруда.
Вырасти рядом с Туками, и если насчет источника это правда… то, может, когда ей исполнится семнадцать… Винни взглянула на Джесса, сидевшего на полу. Его кудрявая голова склонилась над тарелкой. Затем она посмотрела на Майлза. А потом взгляд ее задержался на печальном, изрезанном морщинами лице Тука. Ей вдруг показалось, что он для нее здесь дороже всех, хотя она и не понимала почему.
Но обдумать эту мысль она не успела: в дверь постучали.
Этот стук прозвучал так чуждо и неожиданно, что Мэй уронила вилку и все испуганно уставились друг на друга.
— Кто бы это? — спросил Тук.
— Понятия не имею, — прошептала Мэй. — За все время, что мы здесь, к нам никто никогда не приходил.
Стук повторился.
— Пойду гляну, ма, — сказал Майлз.
— Нет, оставайся здесь. Я сама.
Она осторожно поставила тарелку на пол и встала, оправив юбку. Затем прошла на кухню и открыла дверь.
Винни сразу же узнала этот голос — глубокий и приятный. Человек в желтом костюме! И он произнес:
— Доброе утро, миссис Тук! Вы миссис Тук, не так ли? Можно войти?
Глава 19
Человек в желтом костюме вошел в залитую солнцем гостиную. Постоял немного, оглядев всех — Мэй, Майлза, Джесса, Тука и Винни тоже. Выражение его лица ни о чем не говорило, но было в нем что-то неприятное. Винни сразу ощутила это и, хотя голос его звучал мягко, тут же заподозрила неладное.
— Теперь ты в безопасности, Винифред. Я пришел забрать тебя домой.
— Мы сами собирались вскоре отвезти ее. — Тук медленно встал. — Здесь ей ничто не угрожало.
— Полагаю, вы — мистер Тук? — спросил человек в желтом костюме.
— Да, — сухо прозвучало в ответ. Тук расправил плечи.
— Пожалуй, вам лучше присесть. И вам, миссис Тук. Я должен о многом рассказать, а времени у меня очень мало.
Мэй опустилась на край кресла-качалки, Тук тоже сел, прищурив глаза.
— Да кто вы вообще такой, чтобы… — вырвалось у Джесса. Но Тук остановил его:
— Тише, сынок. Пусть говорит.
— Разумно, — заметил человек в желтом костюме. — Буду по возможности краток.
Он снял свою шляпу, положил ее на каминную полку и стоял, постукивая ногой о нечищеный камин. Лицо его оставалось невозмутимым.
— Я родился к западу отсюда, — начал он, — и, пока рос, моя бабка рассказывала мне всякие сказки. Дикие, невероятные, но я верил ее россказням. Речь в них шла о закадычной подруге моей бабки, которая вышла замуж и попала в одну очень странную семью. Ее мужем стал старший из двух сыновей, и у них было двое детей. Только после их рождения она стала замечать, что семья какая-то странная. Она прожила со своим мужем почти двадцать лет, эта бабкина подруга, и трудно даже поверить, но он совсем не старел. Она старилась, а он нет. И его отец, и мать, и брат тоже не старели. Люди начали удивляться, и подруга бабки решила наконец, что они колдуны, если не хуже. Она бросила мужа и на время перебралась жить к моей бабке. А потом уехала на запад. Не знаю, что с ней потом сталось. Но моя мать до сих пор помнит, как играла с ее детьми, почти одного с ней возраста. С мальчиком и девочкой.
— Анна, — прошептал Майлз.
— Вас никто не звал сюда, и нечего нас тревожить! — воскликнула Мэй.
А Тук резко добавил:
— Вы собирались что-то сказать? Так выкладывайте.
— Ну-ну, полно! — Человек в желтом костюме успокаивающим жестом выставил вперед ладонь с длинными белыми пальцами. — Дайте договорить.
Как я уже сказал, от бабкиных историй у меня дух захватывало. Люди, которые никогда не стареют! Чудеса! Я только об этом и думал. И я решил посвятить жизнь тому, чтобы выяснить, правда ли это, и если да, то каким образом это могло случиться и почему. Я ходил в школу, учился в университете, изучал философию, метафизику и даже немного медицину. Но это мне ничего не дало. Только древние легенды, и ничего больше. Я едва не бросил все. Вся затея казалась нелепой, просто глупой тратой времени. И я уехал домой. Моя бабка тогда была уже очень старой. Однажды я купил ей в подарок музыкальную шкатулку. И этот подарок ей кое о чем напомнил: у той женщины, матери нестареющего семейства, тоже была музыкальная шкатулка.
Рука Мэй опустилась в карман юбки. Рот ее открылся, но она тут же закусила губу.
— Та музыкальная шкатулка играла необычную мелодию, — продолжал мужчина в желтом костюме. — Подруга моей бабки и ее дочь… Анна? Так ведь ее звали? Они часто слышали эту мелодию и знали наизусть. Они напевали ее моей матери, когда жили у нас. И много позже, годы спустя, мы — моя мать, бабка и я — вспомнили об этом. Мать наконец припомнила ту мелодию. И напела ее мне. Прошло уже почти двадцать лет, но я храню ее в памяти. Это — ключ к разгадке.
Человек в желтом костюме скрестил на груди руки и стал покачиваться. Голос его звучал ровно, почти дружелюбно.
— Все эти двадцать лет я был занят другими делами. Но не мог забыть эту мелодию и ту самую семью, что не старилась. Они являлись мне во сне. Несколько месяцев назад я покинул дом и отправился на поиски, тем путем, которым, как рассказывали, они ушли, оставив свою ферму. Кого бы я ни расспрашивал по пути, никто ничего не знал. Никто не слыхал о них и не припоминал их имен. Но позавчера я услышал музыкальную шкатулку — это была та самая мелодия, и доносилась она из леса Фостеров. А на следующее утро я наконец увидал ту самую семью, и она увозила Винифред. Я последовал за ними и услыхал их историю, всю, слово в слово.
