Вечный Тук
Незнакомец улыбнулся и, как бы оправдываясь, повертел длинными тонкими пальцами. Он ни минуты не оставался в покое — то резко, почти судорожно притопывал, то подергивал плечами, не сказать чтоб неуклюже: в нем была даже своего рода грация — изящество умело управляемой марионетки. В сумерках и в самом деле казалось, будто он подвешен в воздухе. Винни уставилась на него как завороженная, но внезапно вспомнила, что на двери их дома висят эти жесткие черные ленты — знак дедушкиных похорон. Она нахмурилась и пристально взглянула на мужчину. Но, похоже, все было в порядке. Улыбался он вполне дружелюбно.
— Ты здесь живешь? — спросил незнакомец, скрестив на груди руки и прислонившись к воротам.
— Да. Вам нужен мой отец?
— Возможно. Потом. Прежде хотелось бы поговорить с тобой. Вы давно здесь живете?
— Да. Вечно.
— Вечно… — задумчиво повторил мужчина.
— Ну, не вечно, конечно, — поспешила пояснить Винни, — но давно, как и многие тут. Моя бабушка здесь родилась. Она говорит, когда-то здесь были одни деревья, сплошной лес вокруг, но теперь его почти вырубили. Остался только вон там.
— Ясно, — сказал мужчина, подергивая себя за бороду, — Ты, видно, знаешь всех… и все, что здесь происходит.
— Ну, не очень-то. Откуда мне знать… А что?
— Ну, — мужчина приподнял брови, — я ищу кое-кого. Одну семью.
— Я тут почти никого не знаю, — пожала плечами Винни. — Лучше спросите отца.
— Да, наверное, — кивнул незнакомец. — Пожалуй, так я и сделаю.
Дверь дома отворилась, и в пятне света, упавшего на траву, показалась бабушка.
— Винифред! С кем ты разговариваешь?
— С одним человеком, — откликнулась Винни. — Он говорит, что кого-то ищет.
— В чем дело? — Бабушка подобрала юбки и направилась по дорожке к воротам. — Чего он хочет, ты говоришь?
Человек за забором слегка поклонился.
— Добрый вечер, мадам. Рад видеть вас в добром здравии.
— С чего бы мне не быть в добром здравии? — возмутилась она, вглядываясь в незнакомца сквозь сгущающиеся сумерки. Желтый костюм, похоже, удивил ее, и она подозрительно прищурилась. — Я вас не помню. Мы прежде не встречались. Кто вы? Кого ищете?
Ни на один вопрос незнакомец не ответил. Вместо этого он сказал:
— Эта юная леди говорит, что вы давно здесь живете, так вот я и подумал: возможно, вы знаете всех, кто здесь бывал.
Старуха покачала головой:
— Всех не знаю. И знать не желаю. И не собираюсь торчать здесь в темноте и рассуждать о подобных вещах с посторонними. И Винифред тоже. Так что…
Она вдруг умолкла. Сквозь ночное стрекотанье сверчков и шелест деревьев долетели какие-то удивительные, едва слышные звуки, и все трое, прислушиваясь, обернулись в сторону леса. Мгновение, и тихо позвякивающая мелодия умолкла.
— Боже! — воскликнула бабушка Винни, и глаза ее округлились. — Так я и знала… опять, после стольких лет! — Она сжала морщинистые руки, забыв о незнакомце в желтом костюме. — Ты слышала, Винифред? Это она! Музыка эльфов, я тебе о ней говорила! Я ее целую вечность не слышала! А ты так вообще впервые, да? Погоди, сейчас расскажем твоему отцу!
Схватив Винни за руку, она поспешила к дому.
— Минуточку! — торопливо окликнул ее мужчина у ворот. Он весь напрягся. — Вы говорите, что уже слышали эту музыку?
Однако ответа он не дождался: музыка зазвучала вновь, и все снова замерли. Короткая мелодия едва слышно прозвенела три раза и умолкла.
— Похоже на музыкальную шкатулку, — сказала Винни, когда растаял последний звук.
— Чепуха! Это эльфы! — возбужденно воскликнула бабушка. И обратилась к незнакомцу: — А теперь вы должны нас извинить. — Она потрясла щеколду прямо у него перед носом и, убедившись, что ворота заперты, опять схватила Винни за руку, прошла по дорожке в дом и плотно закрыла за собой дверь.
Человек в желтом костюме еще долго стоял на дороге, притопывая ногой. Угасли последние отблески солнца, сгущалась тьма, а он все глядел в сторону леса, пока меркнущие сумерки продолжали цепляться за едва различимые камни, пыльную дорогу и фигуру самого незнакомца, превращая их в расплывчато-синие тени.
Взошла луна. Мужчина опомнился и вздохнул. Похоже, он был доволен. Он надел шляпу; в лунном свете его длинные пальцы казались изящными и очень бледными. Затем он повернулся и исчез на темной дороге, тихонько насвистывая короткую мелодию, что недавно звенела в лесу.
Глава 5
На следующее утро Винни проснулась рано. Солнце еще едва проглянуло на востоке, и в доме царила тишина. Этой ночью Винни поняла, что сегодня не убежит. «Да и куда мне идти? — спрашивала она себя. — Некуда. Никуда мне на самом деле не хочется». А другая часть ее рассудка — та темная часть, где гнездились все ее старые страхи, — подсказывала, что есть еще одна причина оставаться дома: уходить одной боязно.
Одно дело — рассуждать, что нужно жить самостоятельно, заниматься чем-то важным, и совсем другое — сделать это, когда представится возможность. В книжках герои всегда сбегали из дому без раздумий и тревог, но в реальной жизни… Мир — опасное место. Ей всегда так говорили. И в нем не обойтись; без защиты. Об этом ей тоже твердили постоянно. Только никто не объяснял, что это значит — «не обойтись без защиты». А впрочем, она и не спрашивала. Воображение и без того рисовало ей всякие ужасы.
И все же так унизительно признаваться в собственной трусости! Когда Винни вспомнила о жабе, то и вовсе приуныла. Что, если жаба опять появится у забора? Что, если она решит, что Винни трусиха, и потихоньку посмеется над ней?
Да, из дому ей не сбежать, но, по крайней мере, в лес-то можно сходить — глядишь, удастся разузнать, что за музыка звучала там вчера вечером. Это уже что-то. А о том, что для настоящих перемен этого мало, Винни старалась не думать. Просто сказала себе в утешение: «Если окажусь в лесу и не захочу больше возвращаться, пусть так и будет». И почти поверила себе — потому что так было надо; и вера опять стала для нее верным другом и надежной опорой.
* * *Вот и утро еще и наступить не успело, а уже было жарко и душно. Но в лесу стояла прохлада и приятная сырость. Робко пробираясь под спутанными ветвями, Винни вдруг удивилась: почему она раньше никогда сюда не приходила? Ведь здесь так славно!
Лес был полон света — совсем непривычного. То зеленый, то желто-янтарный, он был живым, мерцал на мягкой земле, сплошными полосами лился меж древесных стволов. Иногда Винни попадались цветы, каких она прежде никогда не встречала, белые и бледно-голубые; под ногами сплетались бесконечные ползучие стебли; там и сям валялись толстые сучья, полусгнившие, покрытые мягкими дорожками бархатистого ярко-зеленого мха.
И еще здесь была уйма живых существ. Рассветный воздух пронизывали гудение жуков, щебет птиц, шорохи муравьев, белок и других невидимых тварей — никем не пуганных, спокойно занятых своими делами. К радости Винни, жаба тоже была здесь. Она сидела на пеньке, словно гриб, и заметить ее было трудно. Но когда девочка поравнялась с ней, жаба моргнула и тем себя выдала.
— Вот видишь? — воскликнула Винни. — Я же тебе говорила, что утром первым делом приду сюда!
Жаба моргнула еще раз и кивнула. Или, может, проглотила муху. А потом мягко спрыгнула с края пня и исчезла в подлеске.
— Наверное, она ждала меня, — сказала себе Винни, очень довольная, что все-таки пришла.
Она долго бродила по лесу, все разглядывая, ко всему прислушиваясь, с радостью забыв тесный и суматошный мир, гул которого здесь был почти не слышен, и пытаясь вспомнить мелодию, звучавшую вчера вечером. И вдруг впереди, где было посветлее, а заросли были пореже, Винни заметила какое-то движение.
