Домовенок Кузька и проказник Сенька
— Ой, беда-беда, огорчение! Скоро будет у нас наводнение! Не доглядел, не уберег я вас от плохого приема, — потешно запричитал домовенок. — Вот так встреча получилась! Нам бы радоваться, а мы горюем. Да как же мне теперь в глаза-то добрым людям смотреть?
Не устояла Лидочка, улыбнулась. На нее глядя, и Аленка платочек в карман убрала. А Лешик и вовсе развеселился. Только от петуха подальше отошел.
Боком-боком прошмыгнули гости в дом и скорее за собой дверь закрыли. Кузька сначала хотел петуха поругать маленько за его непонятливость, но потом простил — уж очень красивый и звонкий голос у Тотошки.
«Не выспался, наверное», — решил Кузька.
Вздохнул домовенок — так они с Лидочкой гостей ждали, а прием какой-то невеселый получился. Но не может Кузька долго печалиться. Надо дорогих гостей попотчевать, а в большой печке много всего вкусного приготовлено. И еще уж больно хотелось Кузьке узнать, что Аленка в своей корзинке из другой деревни принесла. Да и у Лешика узелок не пустой был.
Глава 3. Странности начинаются
Не успел домовенок в горницу войти, как споткнулся прямо на пороге в сенцах. Да не просто споткнулся, а еще локотком ударился, когда на Лидочкины лапоточки наступил.
— Ах, беда-беда, огорчение! Охти мне, батюшки! Охти мне, матушки! — запричитал Кузька, заметив такое безобразие. — Да где же это видано, чтобы у порядочных людей обувка на самом видном месте валялась! Никогда такого не было раньше-то! Никак Фенечка балуется.
Переставил домовенок лапоточки аккуратненько к стеночке, ушибленный локоток потер и зашел в горницу. А Лидочка уже успела Аленку с Лешиком на лавку усадить, по пирогу с капустой вручить. Кузька только головой покачал: мала еще Лидочка, не знает, как правильно надо гостей привечать.
Быстренько скатерку узорчатую на стол расстелил, гречневую кашу горячую притащил, самовар раздул. Всяких плюшек да вареников из печи достал, сырку-творожку да сметанки из погреба принес. И про Лешика не забыл — грибочков маринованных на стол выставил да капустки квашеной. Даже про Апеннины васильки вспомнил Кузька — в стаканчик с водой поставил прямо посреди стола.
— Милости просим, гости дорогие, отведайте нашего угощения, — важно поклонился довольный Кузька.
Все за угощение принялись. Аленка от удовольствия заулыбалась, Лешик от радости в зелёные ладошки захлопал и сказал:
— А мы тоже не с пустыми руками в гости ходим!
И начал доставать из своего узелочка и малину лесную, и чернику, и грибов целую пригоршню. Аленка синими глазами на домовенка хитро посмотрела и тоже к корзинке потянулась.
— Вот и мой гостинец, — поставила она на стол целую банку с клубничным вареньем. — Бабушка говорит, это не простое, а специальное варенье — для девочек.
Кузька слушает и только незаметно улыбается. Забывать даже начал про всякие странности, что с утра во дворе происходили. Только Аленке домовенок не очень-то и верит, потому что клубничное варенье все поголовно любят, а не только девчонки.
— Какое богатство к нам в дом пришло! — воскликнул Кузька, весело подмигивая Лидочке.
Как только все гречневой каши наелись, молока напились, время для работы и отдыха пришло. Только Кузька свои обязанности никому не дает выполнять, все сам любит делать.
Как Лидочка ни просит, он не соглашается:
— Чем это я хозяевам не угодил? Будто я, что ни есть, самый некошный домовой! — обижается Кузька. — Да неужто я по хозяйству не справляюсь? А ежели вы ненароком посуду перебьете или кринку со сметаной опрокинете? Какой разгром в доме будет, какой расход!
Ворчит Кузька, даже слово самое обидное для домовых вспомнил — «некошный». А сам потихоньку со стола убирает.
Послушали-послушали его девчонки, пожали плечами и притихли.
Кто их поймет, этих взрослых. А Кузька хоть росточком не больше Лидочки, а все же постарше будет. Ему уж семь веков стукнуло, а по-человечьи — семь лет значит.
Кузька так разумел: положено взрослым ворчать да поучать маленьких.
Но только не мог он долго взрослым да сердитым быть, вручил он девчонкам по прянику и на улицу их отпустил. И даже не стал Лидочке напоминать, чтобы она со двора никуда не уходила, потому что она и так была девочка очень послушная.
Аленка бант в волосах поправила, скакалку взяла и тоже вслед за Лидочкой на улицу побежала.
Только Лешик никуда не пошел, вместе с Кузькой в домике остался. Домовенок, конечно, сразу сообразил, что дружок просто грозного петуха забоялся. Но стыдить Лешика он не стал, потому что когда Тотошка не в духе был, на глаза ему и правда лучше не попадаться.
— Молодец ты, что пришел, — радовался Кузька, подавая маленькому лешему вымытые тарелки. — Мы с шишигой уж тебя ждали-ждали, соскучились, все глазоньки проглядели.
— А где же она, твоя шишига обещанная? — вспомнил Лешик.
Закручинился домовенок:
— Ох, вот это и странно — сам не знаю, куда делась. В норке все вещи нетронутые, не ест ничего. Аль обиделась на что… Ну да ладно, сейчас быстро все дела переделаю и погуляем потом.
— Ну у тебя вон сколько помощников, — показал Лешик зеленой лапкой на окно.
Выглянул Кузька во двор, а там и правда целая армия стоит, приказаний ждет. Петух гордый сидит на заборе и важно оттуда на всех смотрит. Щенок лохматый на солнышке и вовсе без дела греется. Девчонки о чем-то возле плетня шепчутся, видно, секретами своими делятся.
Думает домовенок: если дружно за работу взяться, ведь всякое дело победить можно. Быстро выбежал он в сенцы, да опять едва не растянулся — на самом неподходящем месте Аленкина корзинка очутилась. «Фу-ты, нуты, лапти гнуты! И чего с самого утра на меня всякие неприятности сыпятся? Девчонки тут все разбросали, а я нос едва не расшиб», — думает Кузька.
Только и вправду некогда ему. Он скорее корзинку на гвоздик повесил, дверь открыл и на крылечко выбежал.
— Пусть Тотошка со щенком гусениц с помидоров собирают, — командует Кузька. — Лидочка сорняки дергает, а Аленка песни поет.
Щенок сразу вскочил, радостно залаял и первый на огород побежал. Петух свысока посмотрел на Кузьку, гордо гребешок вскинул и закукарекал. Девчонки тоже обрадовались, потому что уже перестали Тотошку бояться.
Глава 4. Непослушницы
Оставили Лидочка с Аленкой скакалку на крылечке, взялись за руки и следом за Тотошкой и щенком на огород побежали.
Маленький леший такому согласию радуется. Только и сам без дела не сидит, помогает другу-домовенку пуховые перинки выбивать и шубки с валенками на солнышко выносить.
— Пусть тут пока жарятся-парятся, к холодам готовятся, тепла на зиму набираются, — улыбается довольный Кузька.
Обернулся Кузька, а дружок встал на крылечке, испуганными глазами на родной лес смотрит. Домовенок охает, удивляется:
— Охти мне, матушки! Охти мне, батюшки! И чего же там приключилось такое с самого утра? Смотри-ка, лес еще пуще шумит.
А в лесу каждая веточка волнуется, каждый листочек трепещет. Смотрит Кузька на небо: солнышко яркое высоко стоит, тучек нет. Значит, и грозы тоже быть не должно.
И на душе у домовенка стало неспокойно. А вот причину он пока не поймет.
Вдруг Кузька услышал в доме какие-то странные звуки.
Бросился он в горенку, а там! Скатерть помятая в углу валяется, половички в комок сбиты, зола повсюду летает. Цветочный горшок на пол упал, гераньку придавил. А валенок дедушкин в углу… шевелится неизвестно с кем. Ведь в него кошка Фенечка все равно не поместится.
— Охти мне, батюшки! Охти мне, матушки! Ой, беда-беда, огорчение! Это как же все зама-зурено! — запричитал домовенок. — Неужто опять Юлька шалит? Видно, шишиги перевоспитанию не поддаются!
И пришлось друзьям снова все в порядок приводить. У Кузьки в руках любое дело спорится, носится домовенок из угла в угол, убирается. Правда, не забывает, что он взрослый уже, ворчит себе под нос:
