Катя в Игрушечном городе

 
БЕЗДЕЛУШКА
В шкафу, на самой верхней полке, за стеклом, жила маленькая игрушечная девочка. А ещё там жили хрустальные бокалы и рюмки. Они только и знали, что дрожали за свою красоту. «Дзинь! Сгинь!» — звенели они, когда внизу кто-нибудь топал.
Иногда стеклянная стена отодвигалась, и к ним заглядывала мокрая тряпка. «Привет, бездельники!» — говорила она и, ворча, убирала пыль. Бокалы и рюмки приходили в ужас, а девочка мечтала, что тряпка возьмёт её с собой. Но тряпка, поворчав, уходила, и стеклянная стена становилась на место.
Бывало, что рюмки с бокалами приглашались на праздник. Девочка оставалась одна и радовалась, что никому не мешает. Ведь бокалы и даже самые маленькие рюмочки совсем не играли с ней, а только гоняли девочку из угла в угол.
— Стань в сторонку! — говорил бокал. — Ты не стеклянная. Из-за тебя не видно, какой я красивый.
— Сгинь! — звенела рюмка. — А то не увидят, какая у меня тонкая талия.
Девочка не сердилась. Она понимала, как обидно, если ты красив, а тебя загораживают.
Всё свободное время (несвободного времени у неё, к сожалению, не было) девочка сидела на краю полки, прижав нос к стеклу, и смотрела вниз, на пол.
Там жили игрушки. Им было весело. То они во что-то играли, то в них кто-то играл. Девочке очень хотелось к ним. Но отодвинуть стекло и слезть на пол она не могла. Тогда игрушечная девочка сочинила такой стишок:
Посадили игрушку на полку,
И бедняжка грустит втихомолку,
Что она не игрушка,
Что она безделушка,
От которой ни проку, ни толку.
Посадили игрушку на полку.
Особенно волновалась девочка, когда внизу играли в прятки: вот бы её кто-нибудь нашёл!
Однажды водить досталось обезьянке. Кого она отыскала, кто сам выручился. Но обезьянка не могла остановиться, так ей понравилось искать.
Игрушки смеялись над ней, звали к себе. Обезьянка только отмахивалась от них всеми четырьмя руками.
«Кого она ищет? Все на месте! — удивлялась девочка. — Неужели меня?»
Не успела она об этом подумать, как за стеклом прямо перед ней появилась обезьянья мордочка.
От волнения девочка даже крикнуть не могла.
Взгляд обезьянки равнодушно скользил по бокалам и рюмкам («Сгиннь!» — дрожали они), а большой рот, прямо-таки до ушей, шептал стишок:
Если где-то нет кого-то,
Значит, кто-то где-то есть.
Только где же этот кто-то
И куда он мог залезть?
Ура! — крикнула обезьянка. — Я сама сочинила стишок! Кто же ещё мог его сочинить?
И тут её взгляд встретился со взглядом девочки.
 
ПЕРВОЕ ЗНАКОМСТВО
Мартышка притащила девочку вниз, к игрушкам. Первой новенькую увидел розовый Зайчик.
— Я тебя не боюсь! — пискнул он, зажмурился — и новенькая пропала. Открыл глаза — она опять тут. Крохотная, гораздо меньше его самого, в красном платье и зелёном платке. Тогда Зайчик зажмурил только один глаз. Новенькая подмигнула ему и засмеялась.
Загудел мотор. Зайчик отскочил в сторону. Это ехал Ванька-Встанька на Машине. За Машиной бежал Бобик. А наперерез, зажмурив глаза и вытянув шею, мчалась отчаянная Курица. Она всегда так делала, увидев, что кто-нибудь едет.
Подбежали цыплята. Прискакала Лошадка. Пожаловала Матрёшка в малиновом платке. Притопал Мишка. Приковылял важный Пингвин с весёлыми пингвинятами. Подъёмный кран приветливо сказал: «Не стой под грузом!» — и протянул к девочке свою стрелу.
— Это кто? — спросил Ванька-Встанька, не сводя глаз с незнакомки.
— Представления не имею, — ответила Мартышка. — Алле-гоп! — И обезьянка перекувырнулась через голову.
Все стояли и молчали. Трудная вещь — первое знакомство.
Вдруг по полу покатилась горошина. Новенькая наклонилась за ней. Но выскочил пингвинёнок, крикнул: «Отдай мяч!» — и бросился за горошиной. Девочка и пингвинёнок стукнулись лбами и упали.
Из толпы игрушек выступил папа Пингвин, извинился перед новенькой, помог ей подняться и сказал пингвинёнку:
— Пинг, дитя моё! Примерный пингвин не должен ронять своего достоинства. Иначе он упадёт в глазах общества.
Девочка засмеялась, да так хорошо, что игрушки засмеялись в ответ.
Тут Пингвин шаркнул лапкой, поклонился и спросил незнакомку:
— Будьте так добры и любезны! Если вас не затруднит, скажите, пожалуйста, как вас зовут?
— Катя, — ответила девочка и протянула Пингвину руку.
Что тут началось! Все потянули к Кате руки и лапы, каждый старался громче всех крикнуть, как его зовут, Бобик надрывался от лая и оттаскивал всех зубами, чтобы первым подать Кате лапу, Мишка чуть кого-то не задавил, и вместо знакомства вышла свалка.
— Вопиющая невоспитанность! — возмутился Пингвин и попросил, чтобы Подъёмный кран сейчас же поставил всех на место.
— Знакомиться нужно по правилам, — произнёс Пингвин, когда все были поставлены на место. — Это значит, кто-то представит нас Кате, то есть скажет: «Вот всеми уважаемый Пингвин. Он очень ум… (Ну, вы знаете, что про меня сказать.) А это наша Курица, почтенная мать семейства. Прошу любить и жаловать. Это Матрёна Митрофановна, самая большая Матрёшка». Ну, и так далее. Я полагаю, эта честь должна быть оказана той, которая отыскала нам милую маленькую Катю, а именно — Мартышке.
— Ох, Пингвин! — вздохнула Мартышка. — Тебя никогда не поймёшь. Какая шерсть будет мне показана?
— Тебе, Мартышка, — терпеливо объяснил Пингвин, — будет оказана честь познакомить Катю с нами, то есть представить ей всех.
— Представить? Всех до одного? — обрадовалась Мартышка. — Тогда я начну с тебя.
Пингвин немного смутился, но спорить не стал. Как-никак он считал себя солидной особой, значительной персоной и, уж во всяком случае, важной птицей. Ему было приятно, что даже Мартышка это понимает.
Пингвин оправил пёрышки и шаркнул лапкой.
— Ти-ши-на! — завизжала Мартышка. — Представление начинается!
Она поклонилась, оправила невидимые пёрышки и заковыляла, похлопывая руками, будто крыльями, а потом совершенно пингвиньим голосом сказала:
— Дорогие дети! Пожалуйста, если это вас, конечно, не затруднит, будьте так добры и любезны, как наша почтенная, всеми уважаемая Мартышка, и я полагаю, что за это вам, к вашему сведению, будет показана шерсть. Прошу лупить и жаловаться.
Игрушки хохотали. Пингвин открывал и закрывал клюв, но от возмущения не мог сказать ни слова.
А Мартышка уже присела на корточки, замахала руками и давай носиться вприпрыжку, приговаривая:
— Ах-ах! Куд-кудах! Ах, беда! Цыплёнок пропал! Ах, радость! Червяк нашёлся! Ах, беда! Червяк пропал! Ах, радость! Цыплёнок нашёлся! Ах, беда! Ах, радость! Ах! Ах! Ах!
— Ах ты окаянная! Да я тебя заклюю! — И Курица погналась за Мартышкой.