День Радости (СИ)

Надо ли говорить, что осветило хмурое невыспавшееся солнце, когда заспанными глазами взглянуло на Город-на-Холме-Навоза  - и почувствовало, что его рвет желтой струей дождя? Стоит ли упоминать о том, как началось утро для Мариса, когда он, проснувшись, увидел перед собой глядящее пустыми глазницами позеленевшее лицо утопленницы, с обнаженного черепа которой свисала густая зеленая сопля водоросли? И как вспомнил он, чему же был посвящен праздник – последний праздник для Города-на-глазах-поглощаемого-Холмом-Навоза? Впрочем, кое-о-чем мы уже упомянули, об остальном читателю лучше никогда не узнать. Скажем только пару слов о Ворчуне Бобе.
Его действительно ждали где-то за морем, готовясь вручить премию. Об открытии химика вот уже второй месяц писали все газеты. Но лишь некоторые опубликовали небольшую заметку о смерти старика, так и не доплывшего до своих благодетелей. Появились заметки о том, что он заразился чем-то неизлечимым, переспав прямо на борту с десятилетней негритянской девочкой. Публиковались даже фотографии старика, обезображенного жуткими следами оспы. Это было последнее упоминание о гениальном химике. О показаниях капитана, уверявшего, что на борту не было ни одного случая заболевания оспой, как и ни одной негритянской девочки, газет уже не написали. Так и сгинул старый химик где-то по дороге из научного издания в желтушное. Только проплывавшие по морю капитаны уверяли, что видели уцепившегося за солнечный луч старика, который висит над морской бездной, болтает ногами – и молчит. Ну да это уж точно сказки.