Десять вечеров. Японские народные сказки

Пришла теперь очередь ската. Подумал он: «Я такой большой и сильный. Нет для меня невозможного! Кому же найти конец света, как не мне!»
И пустился в далекий путь. Семь дней, семь ночей плыл он без отдыха.
На восьмой день засверкало под ним морское дно и выступил из моря белый песчаный берег, гладкий и мягкий. Отдохнул на нем скат и снова в дорогу. Еще семь дней, семь ночей он плыл, и вот снова открылся перед ним берег, такой же белый и ровный. Задремал усталый скат на берегу сладким сном. Как вдруг раздался такой громовой голос, что все море всколебалось и заходило бурунами.
— Эй ты, невежа! Как смел ко мне на спину забраться?
Задрожал от страха скат и крикнул, сколько голосу хватило:
— Я — морской скат. А ты сам кто?
— А я — каракатица. Каким ветром тебя сюда занесло? — спросила каракатица насмешливым голосом и вдруг выпустила на ската черное облако.
— Я конец света ищу.
— У-ва-ха-ха-ха! Вот дурацкая выдумка! Семь дней, семь ночей плывешь ты, а еще моей спины не миновал. Брось свою глупую затею, пока не поздно.
Ничего не ответил скат. Повернулся к каракатице хвостом и поплыл обратно.
  
ГЛАЗА ЗМЕИ
 
Жил в старину лесоруб по имени Ниха?ти. Однажды, спускаясь с гор, шел он через рощу. Вдруг видит: что-то черное обвилось вокруг дерева и шевелится как живое.
Не из робких был Нихати, но и его страх пронял. Остановился он, смотрит издали, и что же! Прикручена какая-то незнакомая женщина к стволу дерева черной веревкой.
С опаской подошел лесоруб поближе. Еще страшнее ему стало. Не веревкой привязана эта женщина к стволу, а жгутами собственных длинных волос. Глаза у нее закрыты, словно она без памяти.
Пожалел ее Нихати и, победив свой страх, развязал узлы волос. Упала женщина на траву, глубоко вздохнула и открыла глаза. Была она молода и прекрасна.
— Что случилось с тобой? Кто тебя обидел? — спросил Нихати.
Тут полились у женщины слезы ручьями. Но сколько ни расспрашивал ее лесоруб, она только плакала, уткнувшись в землю лицом, и ничего не отвечала. Постоял, постоял возле нее Нихати и, не добившись толку, пошел было прочь.
Вдруг она поднялась на ноги и позвала его:
— Постой! Подожди!
Нихати обернулся, а женщина просит его:
— Не оставляй меня одну в лесу. Позволь мне пойти с тобою.
Неведомо откуда пришла эта женщина, но как покинуть ее в беде? Приютил Нихати незнакомку у себя в хижине.
Живет она у лесоруба неделю и другую, но о том, что с ней прежде было, не говорит ни слова. Нихати больше и не спрашивал: верно, есть у нее какая-нибудь тайна на сердце.
Но однажды решился лесоруб и сказал ей:
— Не пойдешь ли за меня замуж? Стану я о тебе всю жизнь заботиться.
— Спасибо тебе за то, что ты меня, несчастную, полюбил,— отвечает она.— Я согласна стать твоей женой, но раньше обещай никогда ни о чем меня не расспрашивать.
— Что было, то прошло! Какое мне до этого дело? Никогда ни о чем тебя не спрошу,— обещал Нихати.
Поженились они и зажили счастливо. Понесла молодая жена дитя под сердцем. Когда пришло ей время разрешиться от бремени, попросила она мужа:
— Построй вокруг дома ограду. И смотри не заглядывай в дом, пока я сама не выйду к тебе с ребенком на руках.
Построил Нихати вокруг дома высокий забор, а сам ушел из дому, как жена велела. Ждет он два дня, ждет три, и напала на него тревога. Места он себе не находит. Жива ли жена? Благополучно ли родила?
Не выдержал он наконец, просверлил в заборе дырку и заглянул...
Тут подкосились у него от ужаса ноги, чуть-чуть он памяти не лишился. Лежит в доме огромная змея. Обвилась она кольцами вокруг младенца.
Насилу опамятовался Нихати, пошел потихоньку прочь. Идет он и горько-горько кается:
— Значит, не человек она, а змея! Но уж раз я на ней женился, так тому и быть. Ах, зачем я не послушался, зачем подглядел!
Через семь дней вышла жена из дому с хорошеньким сынком на руках, а из глаз у нее слезы так и катятся.
— Просила я тебя, уж так молила не подглядывать за мной. Не послушал ты меня. До сих пор ничего я тебе не рассказывала, но, видно, придется теперь все тебе открыть. Разгневался на меня горный бог, проклял меня и обратил в страшную змею. Но все же мне было дозволено принять на время человеческий образ. Если бы встретился мне верный друг, полюбил меня и не изменил своему слову, то я бы навсегда осталась человеком. Но не сдержал ты слова! Должна я теперь навеки остаться змеей! Прощай! Я вернусь на дно горного озера, а ты позаботься о нашем ребенке. Береги его!
Смотрит Нихати, а она уже до половины змеей оборотилась. Вместо ног чешуйчатый хвост вьется.
Взял от нее Нихати сына и говорит:
— Ты покидаешь меня! Как же я один выращу нашего младенца? Чем я буду его кормить?
— Когда он заплачет, дай ему вот это. Заменит оно материнскую грудь.
Вынула жена у себя из глазницы левое око и пропала, осталась вместо нее змея. Оглянулась змея на опечаленного Нихати, будто прощалась с ним, и медленно-медленно уползла в горы.
Дал лесоруб своему маленькому сыну имя Ботаро? и начал растить его один. Только дитя заплачет, даст он ему вместо соски материнское око. Верно, заключена была в нем великая материнская любовь: сразу ребенок утихнет и улыбнется. Но раз от разу становилось оно все меньше и однажды растаяло совсем.
Как не стало материнского ока, начал Ботаро криком кричать. Давал ему отец и то и другое, ничего не берет. Измучился Нихати вконец. Привязал он ребенка к спине и пошел искать горное озеро. Долго-долго блуждал по лесам и горам Нихати. Вдруг блеснула перед ним в темной лощине вода. Подошел Нихати к берегу и позвал:
— Где здесь матушка маленького Ботаро? Отзовись, покажись! Я тебе сына принес.
Всколыхнулась вода, и выплыла со дна озера огромная змея, слепая на один глаз. Сказал ей Нихати:
— Ребенок наш день и ночь криком кричит. С тех пор как ты ушла от нас, он все время кормился только твоим оком. Но понемногу растаяло оно. Боюсь, умрет наше дитя с голоду. Пожалей его, дай для него другое свое око.
Грустно, грустно отвечала ему змея:
— Хорошо, отдам я и второе свое око, но останусь я слепою и уже не смогу отличать утреннего рассвета от вечерних сумерек. Прошу тебя, каждое утро и каждый вечер звони в колокол возле этого озера. Так буду узнавать я, что настал новый день и пришла новая ночь.
Вынула она из глазницы свое правое око и дала его плачущему Ботаро.
— Заботься о нашем сыночке, муж мой. Тяжко мне расстаться с вами, но лежит на мне проклятье горного бога. Такова моя жестокая судьба! Но я и вдали буду хранить нашего ребенка.
Тут полились у нее из пустых глазниц кровавые слезы, и опустилась она на дно озера.
А дитя как взяло в рот материнское око, так сразу утешилось и перестало плакать.
Нихати попросил в соседнем храме большой колокол, повесил его у горного озера и стал звонить каждое утро и вечер.
Так слепая змея узнавала, что настал еще один вечер и занялось еще одно утро.
А когда и второго материнского ока не стало, Ботаро уже подрос. Стал он здоровым и сильным на удивление.
Вот исполнилось ему десять лет. Играет он с деревенскими мальчиками, а сам думает: «У каждого есть родная мать, почему у одного меня нет?» Стал он расспрашивать отца, и рассказал ему Нихати все, как было. Подумал тогда мальчик: «Пусть у меня мать — страшная змея, все равно я хочу ее увидеть».
На другое утро вышел Ботаро потихоньку из дому и отправился к горному озеру.
Стал он на берегу и закричал во весь голос:
— Матушка, матушка, это я, Ботаро, пришел!
Тут всколыхнулась вода, и выплыла со дна озера огромная слепая змея.
Испугался мальчик и кинулся было бежать. Но тут вспомнил он, как мать из любви к нему своих очей не пожалела, вернулся назад и, крепко обняв змею за шею, заплакал, повторяя:
— Матушка, дорогая матушка!
Упали его слезы на пустые глазницы змеи, и вдруг прозрела она и обратилась в женщину.