Сказки Западной Африки. Живой огонь

Степень литературной обработки сказок, составивших этот сборник, различна. В одних случаях фольклорист, подготовивший сказку к печати (тот же Бираго Диоп), выступает как бы в качестве ее соавтора. Он привносит в произведение присущий ему стиль, иногда сознательно усложняет или, наоборот, упрощает сюжет, добиваясь художественной выразительности. И все-таки, несмотря на такой энергичный авторский подход, смысловое зерно народного сказания, местный колорит остаются. Прикосновение опытной писательской руки адаптирует специфический материал к восприятию современного читателя. В иных случаях записи текстов более близки устному источнику. Они не столь орнаментальны, по-своему безыскусны, что, впрочем, не лишает их оригинальности звучания. Читатель сборника наверняка почувствует стилевые и композиционные различия между этими двумя группами сказок.
«Давным-давно это было, в те далекие времена сыновей отнимали у отцов и матерей и уводили в священный лес. Там их держали в повиновении богам, учили всем заповедям своего народа, и пока мальчик не вырастал в сильного мужчину, ему запрещалось даже разговаривать с женщиной. Девушкам тоже строго-настрого наказывалось и близко не подходить к священному лесу»— таков зачин сказки «Живой огонь». Священный лес — в Африке реалия не слишком далекого прошлого. Мифическое пространство, обитель духов, куда нет доступа непосвященным, тайны священного леса бдительно охранялись от посторонних глаз. Несмотря на успехи этнографии, ряда других научных дисциплин, достигнутые в изучении Африки в последние десятилетия, подлинное значение культуры африканцев далеко не раскрыто. Йорубская пословица гласит: «Хотя у чужака есть глаза, он ими не видит». Не так просто распознать то особенное, что определяет характер традиционной культуры Африки. Можно воочию видеть ритуалы, но не понять их значения, слышать песни и не распознать их смысла. Понять чужую культуру лучше всего помогает фольклор.
Люди всегда стремились упорядочить свои знания о сущем, сложить их в систему, хотя бы простую, пусть даже далекую от объективного познания мира. На всех этапах развития человек был практиком, в видимом хаосе природы ему было важно нащупать ориентиры — пусть даже эфемерные, — чтобы не потеряться, не сгинуть в многообразии непостижимых истин. Он выдумывает богов-покровителей, верит в духов предков, отождествляет себя с предметами и животными, находящимися рядом. Все эти представления принимают опоэтизированную форму сказки. Традиционная африканская философия — ключ к народной культуре — наиболее полно раскрывается в фольклоре. Мир западноафриканской сказки богат и причудлив. Он таит для нас много неожиданного, того, что не встретить больше нигде. Загадочные голоса доносятся с просторов опаленных солнцем саванн, из сумрака тропических лесов…
Нельзя не согласиться с Гарольдом Курлендером, писавшим: «Нам еще предстоит многое узнать об Африке и ее народах. И вряд ли существует более удобный способ познать их, чем посредством устной литературы, которую они создали и сохранили до наших дней».
 М. Вольпе
 Как зажглись звезды 
 
 Сошествие с небес 
 
В самом начале времен не было твердой земли, где могли бы обитать люди, только огромные пространства воды и топкие болота. Но небеса уже существовали. Верховная власть там принадлежала орише (богу) Олоруну, известному также под именем Олодумаре и другими не менее прославленными именами. Жило на небесах великое множество ориш, но никто из них не мог сравниться ни мудростью, ни могуществом с Олоруном. Был у него старший сын Орунмила, известный также под именем Ифа. Этого сына Олорун наделил способностью предсказывать будущее, постигать все тайны жизни и даже управлять судьбами. Особым доверием верховного бога пользовался и ориша Обатала, одетый в белое одеяние. Трудно сказать что-либо хорошее или дурное и об орише Эшу, никогда нельзя было заранее угадать, как он поступит — такой уж у него был нрав. Зато он постиг самую сущность языка и речи и служил Олоруну толмачом. Оришей был и Агемо-хамелеон, преданный слуга Олоруна. Водными же просторами и топкими болотами, лишенными всякой жизни, правила богиня Олокун. Оба царства — земное и водное — существовали раздельно, каждое само по себе. Никто из ориш не интересовался тем, что происходит внизу. Только Обатала, одетый в свое белое одеяние, изредка поглядывал на водное царство и всякий раз поражался его однообразию и безжизненности. И вот однажды отправился он к Олоруну и обратился к нему с такими словами:
— Царство Олокун состоит из водных просторов и топей, окутанных туманом. Если б среди них появились острова твердой земли с полями и лесами, холмами и долинами, там могли бы поселиться ориши и всякие живые существа.
— Конечно, это было бы хорошо, — согласился Олорун, — но ведь создать острова твердой земли очень трудно. Кто возьмется за это?
— Я возьмусь, — вызвался Обатала.
Он отправился в покои Орунмилы, которому были открыты все тайны жизни, и сказал ему следующее:
— Твой отец дозволил мне спуститься в нижний мир и создать твердую сушу среди водных просторов и болот, чтобы там можно было разбить поля и возвести города. Ты понимаешь скрытое значение всего сущего, научи же меня, как взяться за это дело.
Орунмила положил перед собой поднос и кинул на него шестнадцать орехов. Орехи расположились в определенном, понятном ему одному, порядке. Орунмила задумался, затем собрал и бросил снова. И так много раз.
Наконец он сказал:
— Ты должен спуститься на золотой цепи. Прихвати с собой пустую раковину с песком, белую курицу, чтобы она могла разгребать песок, черного кота, чтобы ты не был там в одиночестве, и кокосовый орех. Вот что сказали мне орехи.
Обатала обратился к кузнецу, золотых дел мастеру, попросил его сковать золотую цепь, достаточно длинную, чтобы по ней можно было спуститься в нижний мир.
— Хватит ли у тебя золота? — поинтересовался кузнец.
— Ты начинай ковать. А за золотом дело не станет. Обатала обошел всех ориш, выпрашивая у них золото.
Они отдали ему все, что у них было: кольца, браслеты, серьги, просто, золотую пыль. Обатала отнес собранное золото кузнецу. Тот посмотрел и сказал:
— Этого мало.
Опять отправился Обатала искать золото, набрал, сколько мог. А кузнец опять сказал:
— Мало золота.
— Нет больше золота в небесах, — ответил Обатала. — И искать нечего.
— Тогда твоя цепь не достигнет нижнего мира.
— Что делать? Куй цепь. Там посмотрим. Кузнец сковал цепь и отнес ее Обатале.
— Приделай на конце крюк, — попросил тот.
— Но у меня нет золота.
— Сделай крюк из последних нескольких звеньев. Обатала воткнул крюк в небеса и спустил цепь.
Орунмила дал ему с собой раковину с песком, белую курицу, черного кота и кокосовый орех. Обатала стал спускаться. Где-то на полпути обитель света кончилась, началось царство сумерек и тумана. И вот уже до него донесся плеск волн. Повис Обатала на конце цепи, не знает, что делать. А сверху послышался голос Орун-милы:
— Высыпай песок. Обатала повиновался. Снова раздался голос бога:
— Бросай курицу.
Обатала поступил, как ему было велено. Курица начала быстро разгребать лапками песок. И песок тут же превращался в твердую землю. Только падал он неравномерно, поэтому и получились кое-где холмы и Долины. На один из холмов и спрыгнул Обатала. Это место он назвал Ифе. Там он выстроил себе жилище. Посадил кокосовую пальму, она тут же выросла, ее семена разнес ветер, и вскоре кругом появилось множество пальмовых рощ. Там Обатала и поселился. Его одиночество разделял только черный кот.
Спустя некоторое время Олорун захотел узнать, как обстоят дела у Обаталы. По его повелению Агемо-хамелеон спустился по цепи на землю. Он нашел Обаталу на пороге его дома в Ифе.