Приключения Тимы и Тёмы

Липы такие старые, что не могут поднять своих нижних веток, и они лежат на откосах к воде, тяжёлые, зелёные.
А из травы, что растёт на откосах, на эти ветки прыгают маленькие лягушата и забираются вверх на дерево. Лягушки на дереве! Где ещё встретишь такое?
А сколько на берегу пруда живёт голубых стрекоз! Их так много, что, когда они в жару машут в воздухе своими прозрачными слюдяными крылышками, становится прохладно.
В солнечные дни аллеи похожи на шкуру жирафа: это потому, что на песчаные жёлтые дорожки падает густая зелёная тень от листьев. По этим пятнистым аллеям бегают пятнистые ребятишки. А на скамейках сидят пятнистые дедушки и бабушки, читают газеты и приглядывают за своими пятнистыми внуками.
Мы примчались с Тёмой, когда на пруду был всего один мальчишка-рыболов и одна собака.
Мальчишка глядел в воду на свой поплавок, а собака — на солнышко. Посмотрит — и чихнёт. Посмотрит — и чихнёт. То ли ей нравилось чихать, то ли ей нравилось смотреть на солнце. Неизвестно.
Я быстренько отвязал Тёму, надел ему лапоточки и занялся своей удочкой.
Тёма тоже взял удочку, которая была поменьше, и стал смотреть за мной, что я буду делать. Он же никогда не ловил удочкой рыбу.
Я размахнулся и закинул леску в пруд. Тогда и Тёма размахнулся и…
Как завизжала собака, как она понеслась по аллее! А за ней, держась за удочку двумя руками, волочился по земле Тёма.
Это он крючком подцепил собаку за её чихающий нос.
Я бросил свою удочку и — бегом за Тёмой. А вслед за нами — мальчишка, хозяин собаки.
Мы бежали и кричали.
Я кричал:
— Тёма, постой! Тёма, отпусти удочку!
Мальчишка кричал:
— Солик, Солик, ко мне!
«Ви-и-и-и-и!» — визжала собака.
И только Тёма молчал.
Вдруг собака остановилась, села и стала изо всех сил тереть лапой нос. Тёма выпустил из рук удочку и сидел, протирая глаза от пыли. Подбежали я и хозяин собаки.
— Солик!
Мальчишка схватил свою собаку за голову и вытащил у неё из носа крючок. И тут же, ни слова не говоря, повернулся и дал мне здоровую затрещину.
Мог я стерпеть такую несправедливость? Я дал мальчишке сдачи.
Но у мальчишки была собака, и она тоже не могла дать хозяина в обиду. Плохо пришлось бы мне, если бы Тёма вовремя не сообразил, что делать. Он взлетел на спину собаке и закрыл ей руками глаза.
Собака стала крутиться на одном месте, она никак не могла понять, что случилось.
А мы с мальчишкой сражались: кто кого! Победил я. В честной борьбе, без помощи какой-то там собаки. В моей победе была заслуга и Тёмы.
— Молодец, — сказал я ему. — Ты настоящий друг.
— Я как человек поступил? — спросил он.
— Конечно.
Я взял его за руку, и мы отправились домой.
Без удочек, потому что моя уплыла, а Тёмина сломалась. И без золотого карасика. Но зато оба очень довольные.
Мы подошли к окну в тот момент, когда Ольга вихрем вылетела из нашей комнаты. Она громко, на весь дом вопила:
— Бабушка, мальчишки убежали неизвестно куда, а меня не взяли!
— Ах вот как, — послышался бабушкин голос, — мы сейчас с тобой тоже уйдём на рынок, а они пусть ходят голодные.
Мы скорее стали влезать в окно, и тут Ольга и бабушка увидали нас.
— Ах мои красавчики, — сказала бабушка, — ах вы мои голубчики.
А потом мы с Тёмой оба стали мычать.
Думаете, почему мы мычали? Да просто бабушка мазала нас зелёнкой. Мне щёки, а Тёме локти, колени. Ольга стала хохотать как ненормальная, пальцем на нас показывать.
А бабушка смотрела, смотрела да и говорит:
— Я голову ломаю над рисунком для детской ткани. А тут такой сюжет. А что, если так и нарисовать детей с зелёными коленками, зелёными щеками?
— И зелёными пятками, — сказала Ольга. — Как будто заноза попала.
— И твоей зелёной шеей, — сказал я. — Как будто кто врезал по ней.
— И с зелёным пупком, — сказал Тёма. — Чтоб красиво было.
Тут мы уже все захохотали. А Ольга даже шлёпнулась на пол и сделала шпагат, подняв колесом руки над головой.
— Может, и Солика с зелёными ушами нарисовать? — продолжал шутить Тёма.
— А может, солнце с зелёным носом нарисовать? — спросила Ольга.
И тут вошла Кася посмотреть, чего это все здесь смеются.
— А может, Каселину с зелёными усами нарисовать? — предложила бабушка.
— А может, дедушку с зелёной бородой? — спросил кто-то.
Обернулись, а в дверях — дед. Бородатый.
Ольга скорее за бабушку спряталась, а я бросился к деду. Потому что это был наш дедушка, просто Ольга не узнала его. Забыла, какой он.
— Ты откуда? — спросила бабушка не своим голосом. — Откуда свалился?
— А вот сюрприз, — сказал дедушка и гордо прошёлся по комнате, помахивая своей бородой. Совсем не зелёной, а вовсе рыжей.
— Красивая борода, — сказала бабушка, — мужественная борода.
Дед обрадовался.
— Знал, как вам понравиться.
И стал распаковывать чемоданы.
Ольга сразу вылезла из-за бабушки.
— Ты, что ли, нам подарки привёз? — поинтересовалась она.
— Да есть кое-что, не знаю только, понравится ли вам.
И он вытащил длинные-длинные бусы. Бусы были из каких-то разных зёрнышек, больших и маленьких, и покрашены в разные цвета.
— Я давно-давно хотела бусы, — сказала Ольга, — что ли, это мне?
— Не знаю, кому уж они понравятся.
Ольга взяла бусы и намотала их себе на шею, несколько раз намотала, а они всё равно до полу спускались — вот какие длинные.
— Мне, например, нравятся, даже очень нравятся, — сказала Ольга. — Значит, они мне, да?
— Значит, тебе.
А потом дедушка достал какой-то предмет. Бабушка взяла его, подняла к глазам, посмотрела и сказала:
— А это уж точно мне.
— Может, всё-таки детям? — сказал дедушка.
— В момент уничтожат. А мне нужен. Ую-юй, какая красота! Мечта!
Мы с Ольгой полезли посмотреть, что за мечта у неё такая в руках, но бабушка сама всё смотрела, а нам не давала.
— Возьмите калейдоскоп, что у меня на столе, а этот — мой.
Оказывается, это был калейдоскоп.
— Добавить только синевы чуть-чуть. Желтоват немного.
Она пошла к столу, стала искать что-то.
— Где-то тут лежали… куда они делись? То ли у меня склероз, то ли кто-то думает, что у меня склероз и я ничего не помню.
— Я твои стёклышки, бабушка, вовсе и не брала, — сказала Ольга.
— Ах вот как, не брала? А откуда ты знаешь, что я про стёклышки говорю? — спросила бабушка.
Я громко захохотал: проговорилась, голубушка.
— А что ли, ты кисточку в калейдоскоп собираешься класть или карандаш? — тоже спросила её Ольга, а сама посмотрела на меня.
Ничего, соображает, оказывается.
…Мне в подарок достался кубик Рубика и мячик. Если мячик надуть, то он превращался в глобус. На этом глобусе были разные страны и нарисованы всякие животные, которые водятся в этих странах.
Ольге нашлась ещё в дедушкином чемодане кукла-негритёнок. Тёме — дудочка из бамбука и перо какой-то птицы. Перо было пушистое и необыкновенного синего цвета.
Тёма взял его в руки, и перо оказалось таким большим, что стало развеваться над его головой, как будто это такая пальма.
— Красивое перо какое! — сказала Ольга. — Я даже не знаю, что лучше — бусы или перо. А тебе, Тёма, что больше нравится?
— Подарки не дарки, понятно? — сказал я, чтоб Ольга оставила Тёму в покое.
Ольга, конечно, тут же надулась.
— Подумаешь, нужно мне ваше пёрышко, бусы всё равно лучше.
А на другой день это перо я видел у неё уже в косах. Такая она, Ольга…
Даже Касе дедушка привёз подарок: резиновые галошки, чтобы в грязную погоду она не пачкала полы.
И стали мы теперь жить вшестером.
  
Глава одиннадцатая. Лапоточки скинул и…
 
 
В доме напротив обитал сиамский кот Семён. Это был гордец, который считал, что только сиамские коты — настоящие коты, а все остальные — так, шушера, мелочь. Он ни с кем не хотел знаться и, выйдя во двор, не обращал внимания даже на собак, которые его почему-то никогда не трогали.