Сказки, рассказанные детям. Новые сказки

— Это его бабушка! — зашептали рядом со мной два француза, с уважением глядя на старушку.
Они ушли, потом и она поднялась с колен, а мне никак было не отвести от нее взгляда. У меня из головы не шло, что старушка и есть бабушка того самого мальчика. После я спросил одного из друзей, который тоже видел картину и сам участвовал в июльских боях, где же погребено тело мальчика.
— На площади у Лувра! — ответил он, и моя догадка превратилась в уверенность. Вечером я вновь отправился на кладбище. Нескончаемый людской поток двигался в удивительном молчании. На каждой могиле теплился голубой огонек лампадки. Глубокая тишина брала за душу. Я возложил букетик на могилу, сохранив на память один цветок. Он напоминает мне о юном существе, погибшем за родину и свободу.
 214
  
Приложения
 
  
Л. Ю. Брауде
 
Ханс Кристиан Андерсен и его сборники «Сказки, рассказанные детям» и «Новые сказки»
 
По-разному складываются творческие судьбы писателей, имена которых вошли в мировую литературу. Одни, прожив короткую блистательную жизнь, навсегда оставляют след в памяти современников и потомков. Другие, встретив глубокую старость, по-прежнему — авторы одного произведения, написанного в молодости. Третьи, проведя в мучительных поисках истинного призвания долгие, отпущенные им годы, понимают, наконец, что главное их творение уже создано.
Последнее целиком относится к литературной судьбе великого датского писателя Ханса Кристиана Андерсена. Почти всю жизнь он считал себя романистом, драматургом, поэтом, автором путевых очерков, а уже потом — сказочником. И хотя сказки принесли ему европейскую и даже всемирную славу, он глубоко переживал неудачу некоторых своих романов и, в особенности, пьес. Только в конце жизни Андерсен окончательно разочаровался в себе как в драматурге и романисте: «…драматические работы редко приносят мне радость…, — писал он. — Для романов у меня нет достаточно знаний…» 215
Тогда же писатель трезво оценил свой истинный талант, талант сказочника, признавшись, что счастье пришло к нему в образе Музы, одарившей его богатством сказок. Он понял, что сказки его — «блестящее, лучшее в мире золото, то золото, что блестит огоньком в детских глазках, звенит смехом из детских уст и из уст родителей». 216
Свою жизнь Андерсен неоднократно называл сказкой. Принято (особенно в немецком литературоведении) считать, что стимулом подобного восприятия действительности писателем послужили слова известного немецкого же естествоиспытателя и врача, друга Гете — Карла Густава Каруса, который 2 марта 1846 г. написал в памятной книжке Андерсена, что прекраснейшей сказкой является сама жизнь человека. 217 Однако выражение «сказка жизни» встречалось у датского писателя много раньше, еще в 1830 г. в финале его сказки «Мертвец». И связано оно, как и название мемуаров «Сказка моей жизни», с некоторой идеализацией пережитого. Писателю казалось сказочно прекрасным то, что он — выходец из самых бедных слоев датского народа — стал всемирно знаменитым, видел множество стран и был другом многих выдающихся людей своего времени. Он представлялся себе героем арабской сказки из сборника «1001 ночи» — Аладдином, — и потому слово «сказка» у Андерсена так часто соседствует с повествованием о его собственной жизни. Литературоведческая наука удалила некоторый элемент идеализации, восторженности, присущей автобиографиям и мемуарам писателя, и теперь можно с полным правом говорить о пережитых им трудностях и совершенном сказочником подвиге жизни и творчества.
Ханс Кристиан Андерсен, почти ровесник XIX в., свидетель его крупнейших событий, родился 2 апреля 1805 г. в небольшом провинциальном датском городке Оденсе на острове Фюн в семье бедного башмачника и прачки — Ханса Кристиана Андерсена-Старшего и Анн Мари Андерсен. В доме его родителей часто не бывало хлеба, не говоря о новой одежде и обуви. Но и в этой нищенской жизни были свои радости, свой особый мир простых и вместе с тем необыкновенных вещей. Андерсен любил дом, где прошло его детство: навсегда врезалась в память сказочника чистая, тщательно прибранная комнатка в два окна, книжная полка, сапожные колодки. И маленькая кухня, ящик с петрушкой и луком за окошком, куст бузины во дворе. А вокруг — мир прекрасной фюнской природы! Все пленяло воображение мальчика: темный бор и замок с глубокими рвами, сады и дворы, заросшие лопухами, белоснежные лебеди, аисты, улитки. Родной город Оденсе, который славился веселыми народными праздниками, казался Андерсену-ребенку таинственным и прекрасным, ибо почти каждый тамошний дом был связан с каким-нибудь народным преданием. «…Мир, такой же богатый, как и в «1001 ночи», открылся предо мной», 218 — писал позднее Андерсен о сказках и преданиях детства. Воображение впечатлительного мальчика питали и книги, которые читал ему отец, мечтавший поступить в гимназию, повидать дальние страны. Свою любовь к чтению, желание учиться и путешествовать бедный башмачник передал сыну. Андерсен рано научился читать, а побывав однажды в театре, начал сочинять пьесы и стихотворения. Но попасть в городскую школу сыну башмачника было трудно, и его отдали в школу для бедных, где учили письму, арифметике и закону божьему. Между тем, в семье Андерсена назревали трагические перемены. Шел 1813 год. Наполеоновские войны, в которых Дания участвовала на стороне Франции, эхом отозвались в стране: все вздорожало, жить становилось труднее и труднее. Отец будущего сказочника решил пойти в солдаты, заменив за соответствующее вознаграждение сына богатого крестьянина. Деньги, которые башмачник получил за рекрутство, быстро разошлись. Вернувшись домой в 1814 г., он через два года умер от чахотки. Андерсену в ту пору было 11 лет. Одаренный мальчик, которого многие в городе называли «маленький Уильям Шекспир», в полной мере испытал горечь и унижения бедности в стране, переживавшей национальную трагедию. Потерпев поражение в англо-датской войне 1807–1814 гг., Дания потеряла Норвегию, входившую в состав страны еще со времен т. н. Кальмарской унии (1397 г.). Норвегия перешла к Швеции, а Дания лишилась главного покупателя своего хлеба.
Дом в Оденсе, где родился Андерсен Литография. 1868 г.
Случай помог Андерсену, жившему в крайней нищете, определить свое призвание. В 1818 г. в Оденсе приехало из Копенгагена несколько актеров, и некоторые из них стали кумирами Ханса Кристиана. Он решил уехать в Копенгаген, попытать счастья в театре, тем более, что к тому времени ему удалось скопить 13 риксдалеров. Наивному мальчику казалось, что с ними он завоюет мир, центром которого он считал столицу Дании. И вот утром 6 сентября 1819 г. четырнадцатилетний Андерсен впервые увидел шпили, колокольни и башни Копенгагена.
Этот день писатель всегда считал самым знаменательным в своей жизни. Когда в декабре 1867 г. его избрали почетным гражданином Оденсе, он просил отложить там празднества в его честь до 6 сентября 1869 г., когда исполнится полвека с того дня, как он прибыл в столицу Дании. Но тогда — в 1819 г. — он даже в самых смелых мечтах не представлял себе, что его ожидает всемирная слава. В театр мальчика не взяли, так как у него пропал голос — ведь он ходил в тоненьком пальтишке, в рваных башмаках и постоянно бывал простужен!
Деньги быстро подошли к концу, и ему пришлось жить на жалкие гроши, которые порой собирали для него по подписке доброжелатели. Все же в 1821 г. Хансу Кристиану удалось сыграть роль тролля в балете «Армида», а когда к нему вернулся голос, его приняли в хоровую школу. Он начал писать комедии, и к его мечте о судьбе актера присоединилось желание стать поэтом. В 1822 г. Андерсену посчастливилось опубликовать сборник «Юношеские опыты», куда вошли некоторые из его ранних незрелых и подражательных пьес, новелл и стихотворений. Но ему часто не хватало знаний, и государственный советник Йонас Коллин, принимавший в нем участие, выхлопотал для Андерсена право бесплатно учиться в гимназии провинциального городка Слагельсе, а затем Хельсингёра и ежегодную стипендию. Йонас Коллин, один из заслуженнейших государственных деятелей Дании того времени, сыграл огромную роль в жизни юноши. Влиятельный человек, член дирекции Королевского театра, секретарь фонда usus publicus, он немало помог Андерсену, который, при всей сложности их отношений, называл его «вторым отцом», а дом Коллина считал своим вторым родным домом. И очень дружил с детьми Коллина — Эдвардом и Ингеборг, к младшей же его дочери Луисе он долго испытывал чувство безнадежной любви. Но это все в будущем.