Опасное лето ( илл.)

Беда случилась еще до обеда.
Эмма не показывалась целый день и даже не явилась к обеду.
— Может быть, она заболела? — спросила Муми-мама.
— Ничего подобного! — возразила Мюмла. — Просто стащила так много сахара, что теперь питается только им.
— И все-таки, голубушка, пойди-ка посмотри, не заболела ли она, — устало попросила Муми-мама.
Мюмла заглянула в угол, где спала Эмма, и спросила:
— Муми-мама интересуется, не болит ли У вас, тетенька, живот? Подумать только, сколько сахару вы уперли!
Эмма ощетинилась.
Но прежде чем она нашлась, что ответить на такую дерзость, весь дом вздрогнул от сильного толчка, и пол встал дыбом.
Хомса еле увернулся от падающих обеденных тарелок, а картины рухнули и погребли под собою зал.
— Мы сели на мель! — закричал Муми-папа придушенным голосом из-под бархатного занавеса.
— Мю! — звала Мюмла. — Где ты, сестричка? Отзовись!
Но малышка Мю не смогла бы ей ответить, даже если бы захотела — она скатилась через люк прямехонько в черную воду.
Вдруг послышался отвратительный хохочущий звук. Это смеялась Эмма:
— Ха! Ха! Вот вам за то, что свистели в театре!
Если бы малышка Мю была чуть поувесистей, она непременно бы утонула. Но Мю, словно пузырек, вынырнула из водоворота, отфыркиваясь и отплевываясь. Поток тотчас подхватил ее и понес все дальше и дальше.
  
Шестая глава
 
О том, как отомстили Сторожу парка
 
«Страсть, как забавно, — думала малышка Мю. — Вот уж удивится моя сестрица!»
Оглядевшись вокруг, она заметила поднос для пирожков и шкатулку Муми-мамы. Недолго думая, Мю выбрала шкатулку и залезла туда, хотя на подносе еще оставалось несколько пирожков.
Покопавшись в шкатулке и спокойненько разворошив несколько мотков ангорской шерсти, малышка Мю свернулась калачиком в уютной шерстяной ямке и безмятежно заснула.
А шкатулка с нитками плыла и плыла. Наконец ее занесло в заливчик. Покачавшись в прибрежных камышах, она вскоре увязла в иле. Но малышка Мю не проснулась. Она не проснулась даже тогда, когда рыболовный крючок зацепил ее плавающий домик. Крючок дернулся разок-другой, леска натянулась и…
Дорогой читатель! Приготовься к неожиданности. Случайности и совпадения творят чудеса. Совершенно случайно семейство муми-троллей и Снусмумрик оказались в одном заливе в одно и тоже время — вечером, на исходе дня летнего солнцестояния. В своей старой зеленой шляпе Снусмумрик стоял на берегу и таращился на попавшую на крючок шкатулку.
— Клянусь шляпой, это маленькая мюмла, — хмыкнул Снусмумрик и вынул трубку изо рта. Он прикоснулся к малышке Мю тонким концом удочки и приветливо сказал: — Не бойся!
— Я даже муравьев не боюсь, — ответила Мю.
Снусмумрик и крошка Мю внимательно посмотрели друг на друга. В последний раз они виделись, когда Мю была такой маленькой, что ее было почти не заметно. Поэтому нет ничего удивительного, что они едва узнали друг друга.
— Агу, детка! — сюсюкнул Снусмумрик и почесал за ухом.
— Сам ты «агу»! — фыркнула Мю.
Снусмумрик вздохнул. Он приехал сюда по важному делу, надеясь хоть немного побыть в одиночестве, прежде чем вернуться в Муми-долину. И вот тебе на: растяпа мюмла посадила свое дитятко в шкатулку для ниток.
— Где твоя мама? — спросил он.
— Ее съели, — пошутила Мю. — А у тебя есть с собой какая-нибудь еда?
Снусмумрик показал трубкой на маленькую кастрюльку с горошком, висевшую над костром. Поблизости стояла другая кастрюлька с горячим кофе.
— Но ты, небось, пьешь только молоко? — спросил он.
Малышка Мю презрительно засмеялась. Не моргнув глазом, она проглотила целых две чайных ложечки кофе и съела по, крайней мере, четыре горошины. Залив огонь водой, Снусмумрик протянул:
— Ну и ну!
— А теперь мне снова хочется спать, — канючила малышка Мю. — Мне нравится спать в карманах.
— Ладно, — сказал Снусмумрик и сунул ее в карман. — Хорошо хоть, что ты знаешь, чего хочешь.
Шмоток ангорской шерсти крошка Мю прихватила с собой.
А Снусмумрик отправился дальше бродить по прибрежным лугам.
Девятый вал, обессилев, присмирел в бухте. От извержения вулкана остались лишь облака пепла да чудесные темно-багровые закаты, которыми частенько любовался Снусмумрик. Он не имел ни малейшего представления о том, что случилось с его друзьями в Муми-долине, и полагал, что они, как всегда, мирно чаевничают на своей веранде, празднуя день летнего солнцестояния.
Правда, иногда ему приходила в голову мысль, что, наверное, Муми-тролль заждался его… Но прежде чем возвратиться, Снусмумрик должен был свести счеты со Сторожем парка. А дело это можно было уладить лишь в день летнего солнцестояния.
Снусмумрик достал губную гармошку и принялся наигрывать любимую песенку Муми-тролля про зверяток и бантики.
Малышка Мю тотчас проснулась и выглянула из кармана.
— Я тоже знаю эту песенку! — закричала она.
И Мю запела тоненьким и пронзительным, похожим на комариный писк, голоском:
 
 
Бантики, бантики, бантики тролли к хвостам привязали.
 
Хемули, хемули, хемули в новых венках щеголяли.
 
Миса, не хнычь и не дуйся, а лучше-ка спой.
 
Или спляши, и Хомса потанцует с тобой.
 
Скроется месяц, и в муми-троллином саду
 
Станет красиво от красных тюльпанов в цвету.
 
Снова мы вместе, а вместе и ночью не страшно.
 
Нет только Мюмлы. Ну, где же ты, Мюмла-бродяжка?
 
 
— Где ты слышала эту песню? — удивился Снусмумрик. — Ты спела ее почти без ошибок. Может, ты вундеркиндик?
— Можешь не сомневаться, — ответила малышка Мю. — Кроме того, у меня есть секрет.
— Секрет?
— Да, секрет. Дождь и гром среди ясного неба, а пол вертится, как карусель. Больше я ничего не скажу!
— У меня тоже есть секрет, — сказал Снусмумрик. — Я спрятал его в рюкзаке. Ты увидишь его, как только я сведу счеты с этим негодяем!
— Большим или маленьким? — пискнула малышка Мю.
— Маленьким, — ответил Снусмумрик.
— Это хорошо, — сказала малышка Мю. — С маленьким легче справиться.
Довольная, она юркнула в моток ангорской шерсти, а Снусмумрик, крадучись, зашагал вдоль длинного забора. На заборе висели таблички с надписями:
СТРОГО ЗАПРЕЩАЕТСЯ ВХОДИТЬ НА ТЕРРИТОРИЮ ПАРКА!
Сторож со Сторожихой жили, само собой разумеется, в парке. Они подстригали деревья, придавая им форму шара или куба. Дорожки в парке были прямые, как стрелы. Не успевала травка подрасти, как они ее тут же сбривали, и бедняге снова приходилось, напрягая все силы, тянуться вверх.
Лужайки с подстриженной травой были обнесены высоким штакетником, и повсюду торчали надписи, сделанные большими черными буквами: запрещается то-то и то-то.
В этот ужасный парк каждый день приходили двадцать четыре малютки. Они были ничьи. Их то ли бросили, то ли они сами потерялись. Это были мохнатые лесные малютки. Они ненавидели и парк, и песочницу, в которой их заставляли играть, потому что им, как всем малюткам, хотелось лазить по деревьям, стоять на голове, бегать по траве…
Но ни Сторож, ни Сторожиха этого не понимали.
Что оставалось малышам? Они бы с радостью закопали и Сторожа и Сторожиху в песок, но, увы, были слишком малы, чтобы справиться с таким сложным делом.
И вот теперь в этот самый парк пришел Снусмумрик. Он крался вдоль забора, поглядывая на своего заклятого врага — Сторожа.