Необыкновенные истории о самом лучшем папе на свете

- Ой, - кричит, - чешусь я всё! Чешите меня - мне самому нечем, у меня рук нет!
И точно: по всему солнечному лицу уже не румянец, а какие-то красные волдыри пошли. Аллергия у него на мандарины!
Папа не растерялся, схватил флакончик одеколона, который уже много лет в шкафу стоял, надел перчатки огнеупорные и давай Солнце протирать. Вроде помогает - поменьше волдыри стали. Тогда папа скорее в аптеку побежал, накупил побольше одеколону и одну за другой вылил бутылочки на Солнышко. Вылечили мы его, ещё краше стало. А уж как жарило потом всё лето! Только к осени остатки спирта догорели. Я предложил следующей весной керосинчиком его обдать, но папа говорит, не стоит: и так глобальное потепление идёт, а ещё мы тут будем Солнце раскочегаривать.
  
Кукольный театр
 
Ехали мы как-то электричкой. Долго ехали, и моя сестрёнка Катя стала скучать, вертеться, а потом и вовсе захныкала. Мама пыталась её успокаивать, обещала, что скоро приедем, - да какое там скоро! Ещё полтора часа, не меньше. Пассажиры ворчат: потащили, мол, ребёнка в такую даль, а она и сама не спит, и нам спать не даст капризами.
- Не извольте беспокоиться, судари и сударыни! - сказал папа. - Сейчас мы устроим спектакль усыпительного характера - наискучнейшее представление на свете. Выступает кукольный театр «Храпят все!».
-Яне хочу спа-а-ать! - заканючила Катя.
-Т-ссс! - театральным шёпотом шикнул папа. - Ты и не будешь, ты мне нужна как ассистентка.
Крекс-пекс! - папа достал прямо из воздуха куколок, двух - наряженных крестьянками - надел себе на
руки, третью - добра молодца - Кате дал. Хихикая, они забрались в соседнее купе, спрятались за спинкой сиденья и давай представление показывать.
-Здорово, Пятровна! Ты чаво-то это мне корыто разбила?! - ругался папа резким высоким голосом и смешно дёргал косичками.
- И тебе поздорову, Николавна! Да не брала я твово корыта! - отругивался он же, но уже низким грудным женским басом, оправляя белый передник.
-Да, да! Не брала она ничего! - весело повторяла за папиным шёпотом Катя, лихо заламывая красную шапку, и то и дело высовывалась из-за сиденья: посмотреть на реакцию зрителей, честно пытавшихся на «скучнейшем представлении» поспать.
-Да как же не брала, когда брала?!
-Да, да! Ничего не брала!
Страсти на сцене накалялись, пассажиры постепенно бросили попытки заснуть и повернулись в нашу сторону - кто недовольно, кто с интересом. Папа тоже забылся, вошёл во вкус, и матерчатые хозяйки ругались друг на друга всё громче и громче.
-Да не брала я твово корыта. А когда вернула, так оно целое было!
-Да чтоб твоей головушке быть такой целой, каким ты мне корыто вернула!
-Да у меня самой корыто дыряво, стала бы я тебе почти целое возвращать!
Петровна подождала поддержки со стороны добра молодца, но тот, ранее охотно ей поддакивавший, что-то загрустил, безвольно повесил тряпочные руки, перестал выглядывать из-за «кулис», а потом и вовсе упал. Махнув рукой - что с этих мужиков взять! - Петровна с Николавной пошли доругиваться сами.
-Да оно всегда было разбитым, корыто это твоё! Нужно оно мне такое!
-Что, не возьмёшь больше?! - угрожающе гудел голос Николавны.
-Не возьму! - дав «петуха», взвизгнул и без того высокий голос Петровны.
-Ах так! Ну, не хочешь брать, так я тебе сама не дам! Ишь, гордая выискалась!
Напоследок дав друг другу пару оплеух, куколки разошлись по сторонам, и на сцене показалась папина голова - кланяться. Все аплодировали, кричали «Браво!», папа улыбался, махал руками и всё приговаривал:
-Да вы, спите, граждане пассажиры, спите!
-А Катя?! Где же Катя? - вдруг заволновалась мама.
Папа не ответил, но только загадочно ухмыльнулся.
Перегнулись мы через сиденье - а Катя, растянувшись на лавке, спит пуще того добра молодца на сцене.
Спектакль-то взаправду усыпительным оказался.
  
С три короба
 
Поехали мы раз на дачу. И разумеется, машина наша в весенней луже застряла. До дома ещё километров пять, бабушка ждёт, а у нас огромный груз - мы шкаф и кучу других вещей перевозили. Папа крикнул: «Я на минутку!» - ив лес. Выходит через полчаса с огромным медведем. Он разные животные языки знает, я не говорил ещё?
- Вот, - говорит, - Мишаня: он нам вещи донести поможет. Я ему наобещал с три короба, он и согласился.
Объяснил он Мишане по-медвежьему, что делать, дал халат свой и штаны - зверь не зверь, а неудобно в посёлок без штанов как-то. Ну, медведь машину из трясины вытолкнул, шкафчик подхватил и понёс - не извольте, дескать, беспокоиться.
Мы за ним, да по грязи быстро не поедешь: обогнал нас медведь, бабушку напугал. Ещё бы: представьте, выглядываете вы в окно: «Что-то мои никак не доедут!» - а там огромный медведь калитку ломает - она на замке была, так он её с петель снял, - шкаф в сарай заносит и давай в него книжки из связки расставлять.
Поставил Мишаня шкаф, книжки, а сам не уходит. Два пальца кое-как загнул, остальные показывает: дескать, как обещал, давай три короба.
Пришлось ему три большие коробки с консервами дать.
А лужу ту мы гравием засыпали. Папа сказал, нехорошо будет, если Мишаня каждую весну туда будет ходить, приработок искать. Папа-то с ним договорится, а другие люди по-медвежьему ведь не понимают. Ещё пристрелят, думая, что он напасть хочет.
Так мы больше Мишаню и не видели. Только долго потом по всему лесу комки жёваной жести находили: медведь же консервные банки не вскрывает, целиком в рот запихивает.
  
Дельфин-герой
 
Тут на днях мама папе новый халат подарила. Зелёный, с золотыми драконами. Он надулся, погрустнел, полдня молчал, а потом всё же решился и заявил, что такой халат носить не будет: он только синий в клеточку признаёт. Теперь мамин черёд настал дуться.
- Я, - говорила она, - для тебя старалась, самый красивый выбрала, а ты капризничаешь!
И почему ты всю жизнь только клетчатые халаты надеваешь?! Что за причуды?!
Тогда папа и рассказал нам эту историю.
Давно-предавно, семнадцать лет назад, он служил матросом на корабле. Плыли они как-то по морю, и захватили их в плен пираты. Нет, без чёрного флага и деревянной ноги. Зато в масках и с автоматами. Поднялись на борт, забрали всё ценное, поломали винт и рацию, чтобы папа с товарищами ни уплыть не могли, ни на помощь позвать, и потащили в свой пиратский плен на буксире. Но капитан папин был не из тех, кто так просто сдаётся. Стал он о восстании думать: как бы им пиратов обмануть, добыть оружие и освободиться.
План он придумал хороший, вот только всё бы у него сорвалось, если бы не мой папа.
Он вдруг заметил, что один пират зачем-то надел акваланг и нырнул в море. С чего бы это? Со скучающим видом - чтобы пираты чего не заподозрили - папа спустился в трюм и стал стенки простукивать. Так и есть: бандиты установили на корпус их судна радиоуправляемую мину. Что делать?! Чуть пикнешь - взорвут.
Хорошо, мой папа уже тогда много языков знал: медвежий, волчий, заячий, а во время плавания начал дельфиньим заниматься. Чем хорош язык дельфинов - они на ультразвуке разговаривают. Папа тоже выучился ультразвук издавать: дельфины слышат, а пираты - нет. Папа ещё молодой был, а в молодости и человек ультразвук воспринимает.
Немножко. Ну, подозвал папа ультразвуком стаю дельфинов, стал их уговаривать мину от корабля отцепить.
Они уже было почти согласились, да пираты заподозрили что-то неладное в таком сборище животных и стали стрелять по воде. Дельфины тут же нырнули на глубину и отплыли от кораблей на безопасное расстояние. Кружат, кричат папе: ничего, мол, не можем поделать, перестреляют нас. Один только самый смелый подплыл к кораблю с той стороны, где пиратам было не видно. Да только мина-то к другому борту прицеплена!