Одна крошечная ложь (ЛП)

Качая головой, Коннор говорит:
— Третья дверь справа, наверху. Показать?
— Нет, сама найду. Спасибо. — Я хлопаю его по руке и разворачиваюсь, чтобы сбежать из комнаты.
— Было приятно с тобой познакомиться, Ливи, — восклицает Дана.
— Мне тоже, — с улыбкой бросаю я и несусь к лестнице.
Надеюсь, это прозвучало не слишком грубо, но я ничего не могу поделать. Она — супермилая, и от этого мне хочется кричать.
Я слышу, как Эштон говорит позади меня:
— Встретимся у машины через пять минут. Я переоденусь и возьму бумажник.
Он идет за мной.
Кровь приливает к ушам. Перепрыгивая через две ступени за раз, я бегу еще быстрее с намерением оказаться за запертой дверью раньше, чем мне придется столкнуться с ним лицом к лицу. И я бы смогла, если бы большим пальцем не зацепилась за верхнюю ступеньку и не полетела бы лицом вперед на пол.
У меня горят щеки, когда я ползу на коленках и руках, все еще стремясь спрятаться. Позади меня раздается тихий смешок, а потом две руки подхватывают меня за талию и без усилий поднимают на ноги.
— Господи, Айриш, — бормочет Эштон. Ладонью он касается моей поясницы, и меня это злит.
— Отсюда я сама, — свирепо бормочу я, выворачиваюсь от него и торопливо иду в ванную.
Он идет за мной по пятам, подстраиваясь под мою скорость.
— Сомневаюсь, — говорит он, но не смеется.
Когда я подхожу к третьей двери справа, Эштон хватает меня за бедра и практически заталкивает в пустое помещение. Я разворачиваюсь, чтобы закрыть дверь, но опаздываю. Он уже зашел внутрь и закрыл ее за собой. И запер.
— Что ты… — резко начинаю я, но он прижимает ладонь к моему рту.
— Замолкни.
Он оттесняет меня назад, пока копчиком я не ударяюсь о край гранитной тумбы. Все это время он держит ладонь у меня на губах. Я мимолетно задумываюсь, не укусить ли его, но сдерживаюсь. Скорее всего, я прокушу ему руку до крови, настолько я зла. Кусака-Ливи. Бог знает, эта история только добавилась бы к тем, которые уже переходят из уст в уста.
Эштон смотрит на меня сверху вниз. Взгляд его насыщенно карих глаз напряжен и задумчив. Я улавливаю легкий аромат его мускусного одеколона, и он мгновенно провоцирует воспоминания о прошлой субботе. Воспоминания, которые никак не оставят меня в покое.
Я отвожу от него взгляд, а сердце колотится все быстрее, и я чувствую, как по спине сбегает первая струйка пота. Мне хочется вырваться отсюда, но я не могу. Он заманил меня в ловушку. Вся эта ситуация ошеломляет, и мне приходится бороться с тем, чтобы не подкосились колени. А может быть, ошеломляет меня лишь Эштон. Все, что с ним связано. Я несколько раз сглатываю.
— Если я уберу руку, ты будешь молчать и позволишь мне кое-что объяснить? — спрашивает он, предостерегающе на меня взглянув.
Я хмурюсь. Что здесь объяснять? Что он напился и изменил своей девушке? Но к этому моменту мне уже просто хочется убежать от него, так что я киваю.
В ту же секунду, когда он убирает от моего рта ладонь, во мне снова разгорается злость.
— Как ты мог…
Эштон обрывает меня на полуслове, когда хватает за талию и разворачивает лицом к зеркалу. Я готова вывернуться и отойти от него, но поднимаю глаза к нашему отражению и вижу его мрачный взгляд, приковывающий к месту своей интенсивностью. У меня сбивается дыхание.
— Откуда ты знаешь Коннора? — Его голос странно спокоен. Я напрягаюсь, когда он поднимает руку и убирает в сторону мои длинные черные волосы, пальцами задевая шею.
— Познакомились недавно, — невольно отвечаю я, потому что отвлекаюсь. — Он не говорил об этом? — «Что он делает?»
— Нет. — Указательным пальцем Эштон аккуратно тянет за воротник моей кофты, оттягивая его настолько, чтобы открыть мою татуировку. — Мир тесен, — бормочет он, по горизонтали проводя пальцем по буквам. Он медленно выдыхает. Из-за его дыхания у меня по спине и ногам бегут мурашки, и все тело напрягается еще больше.
— К несчастью, — стискиваю зубы я.
Он перестает водить пальцем и быстро поднимает обжигающий взгляд к моим глазам, отражающимся в зеркале. Когда Эштон снова опускает глаза на татуировку, я замечаю легкую ухмылку. Он снова начинает водить пальцем туда и обратно по буквам на спине. Это движение заставляет меня выдохнуть, а щеки покраснеть.
— Теперь ты понимаешь, почему прошлая суббота должна остаться между нами?
— Она вообще не должна была случиться, — говорю я, и голос у меня срывается, когда он протягивает мускулистую руку к флакону с лосьоном, стоящему на тумбе, и выдавливает немного себе на пальцы. Нахмурившись, я наблюдаю, как Эштон подносит его ко мне и нежнейшими прикосновениями начинает распределять по моей недавно сделанной татуировке. Я прикрываю глаза и сглатываю, наслаждаясь ощущением прохладного, успокаивающего крема. Эта фигня всю неделю сводила меня с ума. Я прилежно ухаживаю за ней, но должна признать, что мои прикосновения и близко не стоят рядом с его.
И мне ненавистно это признавать.
— Приятно, да, — шепчет он с хрипотцой в голосе, и по моему телу проходит волна жара.
— Да, — слышу я свое бормотание. Постойте… Я распахиваю глаза и вижу, что его взгляд прикован к моему отражению. «Черт, как он это сделал!» — Нет! — рявкаю я, отшатываясь от него, и разворачиваюсь.
Я шагаю к двери, но мне на талию опускаются огромные ладони Эштона. Он грубо поднимает меня и сажает лицом к нему на тумбу.
— Прекрати ты, блядь, так упрямиться и послушай, Айриш, — рявкает он. Его ладони сжимают мои бока, а большие пальцы вжимаются к тазовые кости.
Однако его тон заставляет меня уступить.
— Коннор — мой лучший друг. Мы знакомы уже четыре года, и я хорошо его знаю. — Он замолкает, осматривая мое лицо. — Я знаю, он кажется беззаботным, но… Могу тебя заверить, Коннор не придет в восторг от новости, что мы с тобой пересекались. Даже на одну ночь. Даже, если мы не трахались. — Я задыхаюсь от его грубости, но он без зазрения совести продолжает. — Так что, если хочешь, чтобы у вас с ним что-нибудь вышло, тебе следует молчать.
— Я не понимаю, — хмурюсь я. — Я думала, он знает…
— Нет, не знает, — подтверждает мои слова Эштон, качая головой.
— Ничего?
Ладони Эштона медленно скользят с моей талии на бедра и вниз по ногам, слегка сжимая их, а потом останавливаются на коленях, и он отступает.
— Ничего.
От его прикосновения по бедрам разливается странное тепло, но я стискиваю зубы, потому что больше меня волнуют ответы на мои вопросы.
— Ну, и почему тогда я — «знаменитая» Айриш?
— А. — Склонив голову, он посмеивается. Когда Эштон снова смотрит на меня, на его лице играет таинственная улыбка. — Потому что раньше я ничего не делал на слабо. — Увидев мой непонимающий взгляд, он добавляет: — Татуировка. На заднице.
Я чувствую, как вспыхивают щеки, но меня быстро отвлекает любопытство.
— Тогда почему ты так поступил?
Его голос смягчается, когда он снова заговаривает.
— Были причины. — Из-за того, как его взгляд задерживается на мне, из-за таящегося в глазах намека на секрет, у меня мгновенно пересыхает во рту. — И я прошу тебя — снова — ничего не говорить. Ради Даны. Не нужно делать ей больно.
Я сразу чувствую уважение в его голосе из-за того, как он произносит ее имя. Эштону она точно не безразлична. Может, он был пьян также, как и я…
— Может, все-таки стоит ей сказать? В смысле, это.. — Мой голос сходит на нет, пока я подыскиваю нужное слово. Презрительно. Зло. Неправильно.
— Все сложно, — рявкает он. — И тебя не касается. А если не горишь желанием молчать ради Даны, то сделай это ради Коннора. Если собираешься с ним встречаться. — Отперев дверь, он открывает ее и выходит. Но внезапно останавливается. — Еще кое-что… — Эштон оглядывается через плечо, и у меня сводит живот. — Скажи Рейган, что я ее прибью.
С этими словами он направляется вниз по лестнице.
— Не прибьешь, если я сделаю это первая, — бормочу я своему покрасневшему отражению.