Все о феях

– Просыпайся, – прошептала ей тётушка Лу, ещё раз встряхнув за плечо. – Я кое-что тебе покажу.
«Может быть, это сон, а может быть, и нет», – подумала Лу, ей было лень разбираться. Она безропотно натянула тёплые чулки и юбку, два свитера, пальто и шапку с помпоном и последовала за феей на улицу. Если вы когда-нибудь гуляли по улице декабрьской ночью, перед самым началом рождественских праздников, то знаете, что такими ночами гораздо теплее, чем днём. Кажется, что тепло исходит от звёзд, и снега, и даже от фонарей, заговорщически подмигивающих ночным прохожим. Если уж вы оказались на улице декабрьской ночью, на то обязательно есть причина, и фонари примут вас за своих.Фея повела Лу совсем недалеко – к соседнему дому – обычному красному четырехэтажному дому, в подвале которого шуршали мыши, а в окнах дрожал свет ночников. Она тихонько дотронулась палочкой до окна первого этажа, окно распахнулось и… Лу даже вскрикнула от неожиданности. В комнате спал маленький мальчик не старше пяти, в синей пижаме, а вокруг его кровати бушевал океан – настоящий океан с белыми гребнями волн и солёным ветром, на его волнах качался корабль, и матросы ловко перелетали с мачты на мачту, торопясь спустить паруса, и капитан кричал из рубки: «Штирборт, десять узлов, тысяча чертей!»
Не дав Лу опомниться, фея закрыла окно и потянула её к следующему. За другим окном проходил бал: прекрасные дамы в высоких шляпах с вуалями кружились в объятиях рыцарей, томно вздыхали и украдкой дарили им поцелуи в щёку, а посреди бального зала сладко посапывала в своей кроватке белокурая девочка с длинными ресницами.
Так они дошли до самого конца улицы – за некоторыми окнами Лу видела любовь, за другими охоту, за одним были скачки в бескрайних пампасах, а за соседним была тишина и сверкали нестерпимой белизной Гималаи, за одним из окон шествовали люди с тимпанами, и лица их были закрыты белой тканью, за другим жили коричневые лохматые монстры, за одним кто-то бесконечно падал с бесконечно высокого небоскрёба, а за некоторыми не было ничего – там спали без снов. Когда они дошли до конца улицы, свет фонарей уже начал бледнеть. Без единого слова фея достала из рукава волшебную палочку и вложила её в руку юной Лу. Палочка была тёплой и гладкой на ощупь – её первая волшебная палочка.Они возвращались той же дорогой. Теперь уже Лу подсмотренным жестом открывала чужие окна и что-то шептала в их глубину. За некоторыми окнами прекращались войны, за другими принц наконец целовал принцессу и спускался с ней с башни, падающий человек приземлился на облако мягчайшего пуха, охотник прекратил погоню и прилёг отдохнуть на лужайке, заросшей полевыми цветами, корабли заходили в порт, где их на пристани встречали счастливые женщины с заплаканными глазами. Последним окном, в которое Лу заглянула уже на рассвете, было окно феиной гостиной, где на диване, укутанный пледом, сладко спал Доминик. Вокруг его дивана гулял ветер и трепал географические карты, летали чайки, а на краю самой высокой скалы, взявшись за руки, сидели юноша и девушка и смотрели на море. «Всё сбудется», – прошептала Лу и поцеловала Доминика в лоб.
Сказка о фее, которая потеряла вдохновение 
Если бы вам посчастливилось лично познакомиться с феей Пенни, вы бы непременно решили, что никогда ещё не встречали такой прелестной английской феи. Ведь фея Пенни была белокожим созданием с розовыми щеками и голубыми глазами, не выходила из дома без зонтика, любила пироги, всегда вовремя возвращалась к вечернему чаю, да и звали её как мелкую английскую монету. Право, английскую фею лучше, чем Пенни, ещё поискать, подумали бы вы и оказались бы неправы. Потому что в роду у феи Пенни не водилось ни единого англичанина, а светлые волосы и вздёрнутый нос она унаследовала от двоюродной тётушки по материнской линии.
В ту пору, когда Пенни была ещё маленькой девочкой, тётушка дни напролёт сидела за крошечным окошком маленького почтового бюро и ставила синие штемпели на серые конверты, а, выйдя на пенсию, поклялась, что найдёт место, где никто в глаза не видел серых конвертов. Так она и поступила. Тётушка отыскала на карте сицилийскую деревеньку, в которой не было почтового отделения, собрала дорожные сумки и укатила выращивать лимоны. Словно в награду за долгие годы в скучном бюро, лимоны в тётушкином саду выросли преотличнейшие, деревья приносили по три урожая в год, и каждый лимон был размером с небольшой грейпфрут. А ликёр из них получался такой, что даже урождённые сицилийцы приходили к тётушке в гости и со слезами умоляли её поделиться рецептом.
Пользуясь старыми связями, тётушка обильно снабжала лимонами племянницу Пенни. Дело дошло до того, что полки буфета, который фея собственноручно покрасила в голубой цвет, были заставлены банками с лимонным повидлом, на подоконнике частенько остывал лимонный пирог, а жестянки из-под конфет были забиты лимонными безе и рассыпчатым печеньем. Впрочем, юная фея по своим чудачествам не уступала своей престарелой родственнице: она любила пересаживать цветы из горшков на газоны городского парка, ездить на велосипеде в юбке (если вы пробовали, то знаете, как неудобно крутить педали, путаясь в длинном подоле!), выгуливать чужих собак и печь маленькие кексы к чаю, обязательно квадратной формы. Но больше всего фея любила гулять в листопад. На случай листопада в её шкафу хранилось длинное рыжее пальто с капюшоном и большими накладными карманами и замечательные старые ботинки с круглыми носами, которые так заразительно шуршали, зарываясь в ковёр мягких, влажно пахнущих листьев. Фея осторожно выбирала из них самые резные, красные, жёлтые и оранжевые, устилала ими дно карманов, а сверху добавляла спелые каштаны, веточки вереска, сухие ягоды шиповника и морщинистые райские яблочки.
В день осеннего листопада, а такие дни, поверьте мне, очень редки и наступают не каждую осень, фея Пенни вскакивала ни свет ни заря, не успев даже потянуться, и сразу же бежала на кухню готовить себе плотный завтрак: омлет из трёх яиц и целую гору блинчиков с лимонным джемом, ведь ей предстоял долгий день.
Когда солнечные лучи добирались до подоконников верхних этажей, будильники мелодично перекликались между собой, а глазам сонных горожан едва-едва открывался красно-жёлтый хоровод листьев за окном, фея Пенни уже ловко перелезала через забор городского парка, ведь в день настоящего листопада нельзя терять ни секунды, а старый парковый сторож просыпался ох как поздно.
Доводилось ли вам собирать листья в день сильного листопада? На первый взгляд это кажется детской игрой: сначала нужно привыкнуть к красно-жёлтому вихрю, научиться различать в нём самые красивые листья, долго висевшие лицом к солнцу, умытые грибным дождём. Потом, дождавшись благоприятного порыва ветра, подхватывать листья на лету, ни в коем случае не позволяя им касаться земли и, аккуратно разглаживая, прятать в карман.
Со стороны сбор осенних листьев напоминает танец, для которого ветер неслышно играет музыку. Иногда он выдувает медленный вальс, листья кружатся с чувством и достоинством, и с ними на цыпочках кружится хрупкая фея в жёлтом пальто. И вдруг без предупреждения ветер переходит на резвую джигу – листья мечутся вправо и влево, а фея выкидывает коленца, стараясь одновременно дотянуться до красных кленовых и жёлтых осиновых и удержать шляпку.
Вернувшись домой, фея Пенни не теряла ни секунды (кроме двадцати минут, отведённых на полуденный чай с лимонными вафлями). Райские яблоки и шиповник отправлялись прямиком в большой, угрожающе блестящий медный чан – ожидать превращения в осенний яблочный пунш. Листья и жёлуди фея любовно нанизывала на суровую нитку и развешивала сушиться на веранде, а веточки вереска зашивала в подушки и подолы платьев, чтобы зима сладко пахла. Вы, конечно, спросите: какая польза от засушенных листьев и желудей, ещё и насаженных на нитку? Да самая очевидная.