Приключения мышонка Десперо

Она занесла нож над головой.
— Дурёха! Если твоя пустая башка хоть чуточку соображает, — произнёс Роскуро, — хотя я в этом глубоко сомневаюсь, ты меня не то что ножом — пальцем не тронешь. Как вы выберетесь из этого подземелья без моей помощи? Помрёте тут обе с голоду. Или ещё того хуже…
— Ух ты! И правда! — сказала Мигг. — Тогда давай веди нас наверх, а не то искромсаю тебя сейчас на мелкие кусочки.
— И не подумаю, — заявил крыс. — Принцесса останется здесь, во тьме. А ты, Мигг, делай как знаешь. Можешь остаться с ней.
— Но я хочу наверх, — сказала девочка.
— Мигг, его бесполезно уговаривать, — заметила принцесса. — Разве что он вдруг сам передумает.
— Не передумаю, — отрезал Роскуро. — Ни за что.
— Ух ты… Чё делать-то? — выдохнула Мигг и опустила занесённый нож.
Так они и остались сидеть в подземелье — крыс, принцесса и девочка-служанка. А наверху тем временем взошло солнце, прокатилось колесом по небу, скрылось за горизонтом, и снова наступила ночь. Они сидели и сидели, одна свечка догорела, и пришлось зажечь другую. А они всё сидели глубоко-глубоко под землёй.
Читатель, честно говоря, они сидели бы там до сих пор, не появись наконец Десперо.
 Глава пятидесятая 
 Принцесса помнит его имя 
 
— Принцесса! — воскликнул Десперо. — Принцесса Горошинка! Я пришёл вас спасти!
Услышав своё имя, принцесса подняла голову.
— Десперо, — прошептала она. А потом громко закричала: — Десперо!
Читатель, поверь, когда твоё имя произносит тот, кого ты любишь, — это самое большое счастье на свете.
Самое большое.
В этот миг Десперо понял, что всё было не зря: он не зря потерял хвост, не зря был сослан в это подземелье, не зря отсюда выбрался и не зря вернулся сюда снова — уже по своей воле.
Он бросился к принцессе.
Но путь ему, скаля зубы, заступил Роскуро.
— Нет! Не трогай его! — воскликнула принцесса. — Он мой друг!
— Не бойтесь, принцессочка! — вскинулась Мигг. — Я не дам мышанечку в обиду.
Она снова схватилась за нож. И отсекла бы Роскуро голову, но немного промахнулась.
— Тьфу ты! — охнула Миггери Coy.
 Глава пятьдесят первая 
 Чем это пахнет? 
 
— Уаааааауууу! — взвыл Роскуро и оглянулся посмотреть на то место, где только что был его хвост.
В этот миг Десперо, выхватив иглу из-за пояса, наставил её остриё туда, где у крыс положено быть сердцу.
— Не шевелись! — сказал он. — Убью!
— Ха-ха-ха! — расхохотался Боттичелли Угрызалло, до сих пор державшийся в тени. — Браво-браво! Мышонок вознамерился убить крысу. — Он громко стеганул хвостом по полу в знак одобрения. — Какой захватывающий сюжет! Даже занятнее, чем я предполагал. Как же я люблю, когда к нам в подземелье попадают мыши!
— Пропустите! Дайте взглянуть! — зашумели крысы.
Задние толкались и напирали на передних.
— Да уймитесь вы! — шикнул на них Боттичелли. — Не мешайте рыцарю сделать своё дело.
Десперо стоял, наставив дрожащий кончик иглы на сердце Роскуро. Он понимал: его рыцарский долг — защитить принцессу. Но поможет ли тут убийство? Отступит ли тьма, если он убьёт Роскуро?
Задумавшись, Десперо наклонил голову. Слегка, самую чуточку. И его длинные усики ненароком коснулись крысиного носа. Роскуро принюхался.
— Чем это пахнет? — спросил он.
— Мышиной кровушкой! — облизнулась крыса, стоявшая ближе всех.
— Кровью и косточками! — радостно гаркнула другая крыса.
— Ты чуешь слёзы, — подсказал Боттичелли. — Слёзы и несчастную любовь.
— Это я без вас понимаю» — огрызнулся Роскуро. — Но пахнет ещё чем-то…
Он снова принюхался.
Запах супа захлестнул его, точно гигантская волна, и на гребне этой волны ему вспомнилось всё: солнечный свет, хрустальная люстра, музыка, смех, всё-всё, что никогда ни при каких обстоятельствах не станет частью его жизни. Потому что он — крыса.
— Суп! — простонал Роскуро.
И заплакал.
— Фи! — поморщился Боттичелли.
— Фу! Фу! Фу! — зафыркали и зашикали остальные крысы.
— Убей меня! — взмолился Роскуро и упал на колени перед Десперо. — У меня всё равно ничего не получится. Мне просто хотелось света… потому я и привёл сюда принцессу… Я хотел красоты и света… хоть немножко… для себя…
— Давай же, убей его! — подзуживал Боттичелли. — Это не крыса, а недоразумение! Он плачет. Он позорит наш род!
— Не надо, Десперо, — сказала принцесса. — Не убивай его. Пожалуйста.
Десперо опустил иголку. И повернулся к принцессе.
— Что же ты? — возмутился Боттичелли. — Убей его! Убей скорее! Все вы тут жалкие слюнтяи! Аж тошно от вас становится. Совсем аппетит испортили.
— Ух ты! — воскликнула Мигг. — Да я сама его сейчас убью!
— Нет! Погоди! — воскликнула принцесса. — Роскуро, — обратилась она к плачущему крысу.
— Что? — отозвался он.
Из глаз его градом катились слёзы. Они стекали по его усам и часто-часто капали на пол.
Глубоко вздохнув, принцесса сжала руки у груди.
Знаешь, читатель, я думаю, что Горошинку в этот момент обуревали такие же сложные ощущения, как Десперо, когда у него просил прощения родной папа. Она вдруг поняла, как хрупко её собственное сердце и сколько в нём чёрных, недобрых чувств, которые, не переставая, борются с чувствами светлыми и добрыми. Ей очень не нравился этот крыс. И конечно же она никогда не сможет его полюбить. И всё же… Горошинка знала, как надо поступить, чтобы спасти своё сердце.
Поэтому она сказала своему врагу такие слова:
— Роскуро, ты хочешь супа?
Крыс всхлипнул и принюхался.
— Не мучайте меня, — пробормотал он.
— Обещаю тебе! — объявила принцесса. — Если ты выведешь нас отсюда, я велю Поварихе приготовить для тебя суп. И ты сможешь есть его в банкетном зале.
— Эй! А мы? Мы тоже хотим есть! Отдайте нам мышонка! Пора закусить! — загалдели крысы.
— Да кому он теперь нужен? — негодующе сказал Боттичелли. — У него ж весь вкус испорчен. Он приправлен добротой и всепрощением! Это несъедобно! Я к нему и не притронусь.
— Суп? В банкетном зале? — переспросил Роскуро у принцессы.
— Да, — ответила Горошинка.
— Честно?
— Честно. Честное слово.
— Ух ты! — воскликнула Мигг. — Суп же теперь вне закона!
— Но суп — это очень вкусно, — сказал Десперо.
— Конечно, — согласилась Горошинка. — Нет ничего вкуснее супа.
Она присела на корточки перед Десперо.
— Ты — мой рыцарь! — сказала она ему. — Рыцарь с сияющей иглой. Я так рада, что ты меня нашёл. Пойдём наверх и поедим супа.
И знаешь, читатель, они так и сделали.
 Глава пятьдесят вторая 
 Стали жить-поживать… 
 
Читатель, ты, конечно, хочешь узнать, все ли стали жить-поживать и добра наживать. Верно?
Ответ: и да и нет.
Ну, например, Роскуро. Прожил ли он счастливую жизнь?.. Как бы это поточнее объяснить? Принцесса Горошинка дала ему свободный доступ во все покои королевского замка. Он мог беспрепятственно подниматься из подземелья на свет и так же беспрепятственно возвращаться во мрак. Но, увы, он так и не нашёл счастья — ни там, ни здесь. Боюсь, такая печальная судьба ждёт любого, чьё сердце сначала разбилось, а потом срослось, но только криво… Впрочем, крыс Роскуро раскаялся, а это уже многого стоит. Он сумел дать немного света и счастья — пусть не себе, но кому-то другому.
Каким образом?
Читатель, Роскуро рассказал принцессе об узнике, у которого когда-то была красная скатерть. И принцесса распорядилась его освободить. Роскуро вывел его из подземелья, наверх — к его дочке Миггери Coy. Как ты понимаешь, сама Мигг принцессой так и не стала, но её папа до конца своих дней обращался с ней как с принцессой. Он очень хотел загладить свою вину за то, что когда-то продал дочку за скатерть, курицу-несушку и пригоршню сигарет.