Приключения мышонка Десперо

— Папа! — воскликнула она. — Смотри, мышка!
Король умолк. И прищурился. Он был близорук, то есть с трудом различал то, что не находилось прямо у него под носом.
— Где мышка? — спросил он.
— Вон же, — ответила принцесса и показала пальцем на Десперо.
— Милая моя Горошинка, это никакая не мышка, — сказал король. — Это просто жучок. Таких маленьких мышек не бывает.
— Нет, папочка, это мышка.
— Жучок, — твёрдо сказал король.
Он любил, чтобы за ним всегда оставалось последнее слово.
— Мышонок! — не отступалась Горошинка, которая прекрасно знала, что права.
Десперо же начал понимать, что совершил непростительную ошибку. И задрожал. От ушей до пят. И чихнул. И уже собрался было бухнуться в обморок.
— Он нас боится, — сообразила Горошинка. — Посмотри, папа, он весь дрожит. Знаешь, по-моему, мышонок хотел послушать музыку. Сыграй ещё что-нибудь.
— Ты хочешь, чтобы король играл для жучка? — Король озадаченно наморщил лоб. — Думаешь, так и подобает? Тебе не кажется, что мир перевернётся с ног на голову и покатится в тартарары, если короли будут петь для жуков?
— Папа, я тебе объяснила: это не жук, а мышонок. Ну спой! Пожалуйста!
— Ладно, изволь. Если это доставит тебе удовольствие — я, король, готов петь для жучка.
— Для мышонка, — упорствовала Горошинка.
Её отец поправил на голове тяжёлую золотую корону. Откашлялся. Ударил по струнам и затянул песню про звездопад. И песня эта оказалась такой же сладкой и тягучей, как лившийся сквозь витражи свет. Она завораживала, как сказка из книжки в библиотеке.
Десперо позабыл все свои страхи. Он хотел одного — слушать музыку.
Мышонок подполз ближе, ещё ближе, и скоро, читатель, он уже сидел у самых ног короля.
 Глава пятая 
 Что увидел Ферло 
 
Принцесса Горошинка посмотрела на Десперо. И улыбнулась ему. И пока король пел ещё одну песню — про густые сиреневые сумерки, которые окутывают сонные садовые изгороди, — принцесса протянула руку и погладила Десперо по макушке.
Потрясённый Десперо поднял глаза. И решил, что Горошинка — в точности как прекрасная девушка из книжки в библиотеке. Принцесса снова улыбнулась Десперо, и на этот раз мышонок осмелился улыбнуться ей в ответ. И тут случилось нечто невообразимое. Он влюбился.
Читатель, ты, конечно, можешь… нет, ты просто обязан спросить: разве не нелепо, что крошечный, болезненный большеухий мышонок влюбился в человека? В прекрасную принцессу по имени Горошинка?
Ответ ясен. Разумеется, это нелепо.
Любовь вообще большая нелепость.
Но любовь — это ещё и чудо. И она обладает огромной властью. И любовь Десперо к принцессе Горошинке со временем окажется именно такой — могущественной, чудесной. И останется нелепой.
— Ты такой милый! — шепнула мышонку принцесса. — Такой маленький.
Десперо смотрел на неё с обожанием.
В это время его братцу Ферло как раз случилось пробегать мимо принцессиной спальни. Он бежал по всем правилам: петляя и оглядываясь то через правое плечо, то через левое.
— Ну и ну! — выдохнул Ферло, заметив брата, и остановился.
Заглянул в комнату. Усики его напряглись, точно натянутая тетива.
Ферло увидел, как его брат, Десперо Тиллинг, сидит возле самых ног короля. Ферло увидел, как его брата, Десперо Тиллинга, гладит по голове принцесса.
— Ну и фрукт! — присвистнул Ферло. — Совсем сбрендил! Тут ему и крышка!
И Ферло заспешил дальше по всем правилам — где бежал, где юркал, — чтобы поскорее сообщить папе Лестеру Тиллингу эту ужасную, эту совершенно невероятную новость.
 Глава шестая 
 Опять твой барабан! 
 
— Нет, это не мой сын! Он просто не может быть моим сыном! — Зажав усики передними лапками, папа Лестер причитал и в отчаянии мотал головой.
— Ну, разумеется, это твой сын, — отозвалась Антуанетта. — Чей же ещё? Вечно ты говоришь всякие глупости. Откуда такие мысли?
— Всё ты! — ворчал Лестер. — Ты во всём виновата. Кровь твоя французская в башку ему ударила, и парень с ума спятил.
— C’est moi? — возмутилась Антуанетта. — Я виновата? Почему всегда я? Если твой сын — сплошное разочарование, то ты виноват в этом ничуть не меньше, чем я.
— Надо что-то делать, — твёрдо сказал Лестер и потянул себя за усик так сильно, что вырвал его вовсе. Тогда он принялся размахивать им над головой, а потом наставил на жену. — Иначе мы все из-за него погибнем. Надо же! Додумался! Уселся у ног человечьего короля! Невероятно! Уму непостижимо!
— Не драматизируй! — сказала Антуанетта и, вытянув вперёд лапку, стала рассматривать свои накрашенные коготки. — Он же просто маленький мышонок. Какой от него вред?
— Кое-что я в этой жизни усвоил прочно, — ответил Лестер. — Мыши должны вести себя по-мышиному, иначе бед не оберёшься. Я созову внеочередной Мышиный совет. И мы все вместе решим что делать.
— Господи! — вздохнула Антуанетта. — Вечно ты носишься с этим Мышиным советом. Пустая трата времени.
— Как ты не понимаешь? — вскипел Лестер. — Его надо наказать. Его надо отдать под трибунал!
Папа-мышь бросился к вороху бумажек и, яростно раскидав их, извлёк чуть не с самого дна этой кучи напёрсток. Отверстие для пальца у напёрстка было закрыто туго натянутым кусочком кожи.
— Умоляю, только не стучи! — Антуанетта закрыла лапками уши. — Опять твой барабан! Неужели нельзя созвать Совет каким-то другим способом?
— Нет! — отрезал Лестер. — Только барабанным боем.
Подняв инструмент высоко над головой, он обратил его сперва на север, потом на юг, а после — на запад и восток. Затем, повернувшись спиной к жене, он пристроил барабан между лапок, закрыл глаза, вдохнул поглубже и начал выбивать медленную дробь: один длинный удар — хвостом, два коротких — лапками.
Бум! Там-там! Бум! Там-там! Бум! Там-там!
Эта дробь была сигналом для членов Мышиного совета.
Бум! Там-там! Бум! Там-там! Бум!
Услышав такую дробь, они сразу понимали, что им предстоит принять важное решение — решение, от которого зависит безопасность и благоденствие всего мышиного племени.
Бум! Там-там! Бум! Там-там!
Бум!
 Глава седьмая 
 Влюблённый мышонок 
 
А что же делал наш герой? Где был самый интересный для нас член мышиного племени, когда по замку эхом прокатилась барабанная дробь?
Признаюсь честно, читатель: самого предосудительного Ферло увидеть не успел. На самом деле Десперо ещё долго сидел с королём и принцессой и слушал песню за песней. И в какой-то момент Горошинка бережно-пребережно взяла его в руки. Она посадила мышонка на ладонь и стала почёсывать его за несоразмерно большими ушами.
— У тебя такие милые ушки, — шепнула она. — Прямо бархатные!
Десперо понял, что вот-вот потеряет сознание. От счастья. Его огромные уши для неё — просто ушки, да ещё бархатные. Чтобы не упасть в обморок, он опёрся хвостиком о руку Горошинки, о самое запястье, и почувствовал, как пульсирует под её кожей тонкая венка. И его сердце тут же начало биться в унисон с сердцем принцессы.
— Папочка! — воскликнула Горошинка, когда отец закончил петь. — Я оставлю себе этого мышонка. Мы станем с ним большими друзьями.
Король сощурился. Пригляделся.
— Мышь, — пробормотал он. — Грызун.
— Ты о чём? — недоумённо спросила принцесса.
— Брось немедленно, — потребовал король.
— Вот ещё! — возмутилась Горошинка. — С какой стати?
— Потому что я тебе велю.
— Но почему? — заупрямилась Горошинка.
— Потому что это мышь.
— Я знаю. Я тебе с самого начала говорила, что это мышь.
— Но я сразу не подумал.
— О чём?
— О твоей маме. О королеве.
— О маме, — печально повторила Горошинка.