Дети на ветру

— Да! — откликнулась мама, выйдя из комнаты. — Что ты делаешь, Сампэй-тян?
— Ха-ха-ха! Наверно, натворил что-нибудь? А?
Полицейский держал в руках блокнот: была обычная проверка населения.
— У вас четверо в семье? Никаких изменений? — спросил он и ушел.
Проводив его взглядом, Сампэй вернулся под дерево и окликнул брата:
— Дзэнта! Нигде не видно фейерверка? И не слышно?
Полицейский, слава богу, ушел. Флажок спокойно развевался на утреннем ветерке. Мальчики повеселели.
— Дзэнта, давай поиграем.
— Давай, только во что?
Сампэю пришла в голову замечательная мысль. Он пошел в сарай, притащил циновку и расстелил ее под хурмой.
— Давай устроим олимпийские игры.
— Давай.
— Ты будешь вести репортаж, а я плавать.
Сампэй растянулся на циновке животом вниз. Здесь он и собирался плавать.
— Ну, начинай.
Дзэнта принес канистру из-под керосина, уселся на нее и, приложив руки ко рту наподобие микрофона, заговорил:
— Итак, начинаем репортаж из бассейна. Здесь идут олимпийские игры. На первой дорожке — Сампэй-кун [23].
— Ну что ж ты так тихо? Громче говори! — сказал Сампэй.
— На второй дорожке — Хамура-кун, на третьей — Тадзима-кун, на четвертой — Маэхата-кун, на пятой — французский пловец, на шестой — англичанин, — заорал Дзэнта.
Сампэй загребал руками и ногами, всем своим видом показывая, что он плывет.
— Сампэй-кун приготовился к прыжку. Прыжок. Ушел в воду. Плывет под водой. Плывет под водой… Эй, Сампэй-тян, что же ты не погружаешься в воду? Ты слышишь, я говорю: «Плывет под водой»?
Сампэй, болтавший на циновке руками и ногами, услышав это, уткнулся головой в циновку и стал разводить руками и ногами, как лягушка.
— Ага! Вынырнул! Вынырнул! Сампэй-кун идет впереди всех. За ним — Хамура-кун. Между ними завязалась борьба. Эй, Сампэй-тян! Зачем ты опять нырнул? Хватит уж! Плыви! Сампэй-кун вышел вперед. Идет впереди. Хамура отстает. На метр, на два… Сампэй-кун впереди. Оторвался на пять метров. Пройдено пятьдесят метров. Сампэй-кун повернул обратно. Плывет обратно, плывет обратно…
Репортер говорил скороговоркой, а Сампэй плыл изо всех сил. Он повернулся на циновке, лежа на животе, и снова принялся загребать руками и ногами.
— Ага! Тадзима тремя рывками вырвался вперед!
— Дзэнта! А как это «тремя рывками»? — спрашивает Сампэй, забыв о том, что он «плывет».
— Ты что разговариваешь? Ведь ты же плывешь! Будешь болтать — отстанешь.
И Сампэй снова начинает работать руками и ногами. Он то поворачивается на спину, то укладывается на живот, плывет вперед, потом поворачивает обратно.
— Теперь Маэхата-кун впереди всех. Сампэй-кун идет последним.
— Чего? Я не хочу быть последним. — Сампэй поднимает голову с циновки.
— Ну ладно, ладно. Ты — первый. Итак, Сампэй-кун плывет первым. Второй — Хамура, третий — Маэхата, четвертый — Тадзима. Пятым идет француз, шестым — англичанин. Но что это с Сампэем? Он начинает отставать. Француз обгоняет его. Держись, Сампэй! Осталось совсем немного.
Что тут начинается! Сампэя охватывает спортивный азарт. Он вскакивает на циновке, затем ложится, колотит ногами и руками и даже кувыркается через голову.
— Победил! Победил! Сампэй-кун победил!
Сампэй, весь потный, растягивается на циновке.
Наступил полдень. Сампэй ехал на трехколесном велосипеде по каменному мосту, за фабрикой. В это время на мосту появился велосипед, на котором сидел человек в европейском костюме. Он посигналил Сампэю, и тот тоже звякнул ему. Человек слез с велосипеда, странно как-то улыбнулся и спросил у Сампэя:
— Малыш, ты не знаешь, где тут дом Аояма Итиро?
— Знаю, — сказал Сампэй.
— И где же он?
— Это мой дом.
— Вот как! Тогда покажи мне дорогу.
Сампэй с важным видом поехал впереди на своем трехколесном велосипеде, а незнакомый мужчина — за ним, на своем большом велосипеде.
Сампэй то и дело звонил в звонок, на повороте поднял руку, а когда въехал в ворота, подал сигнал: «Стоп!» — и крикнул с порога:
— Мама! Гость пожаловал.
Незнакомец улыбнулся Сампэю и спросил его:
— Сколько тебе лет, малыш?
— Восемь.
— О, уже в первый класс ходишь? Или во второй?
— В первый.
— Первоклассник, значит, вот молодец!
Однако, как только вышла мама, незнакомец сразу же принял официальный вид, достал из кармана визитную карточку и спросил:
— Хозяин дома?
— Да.
— Значит, дома?
— Ну, да.
— Могу я увидеть его?
Он протянул визитную карточку и, пока мама разглядывала ее, становился все суровее и уже глядел на маму исподлобья.
— Так ваш муж дома или нет?
— Да.
— Извините, но я очень спешу…
Мама, побледнев, ушла в дом.
«Не хочет ли этот человек запугать отца? — подумал Сампэй. — Вот папа выйдет да как крикнет на него — будет знать!»
— Вы откуда, дядя? — спросил Сампэй.
Но незнакомец не ответил ему. Он смотрел по сторонам и на дом.
— Вы зачем пришли? — снова спросил Сампэй.
Не обращая на него внимания, мужчина крикнул:
— Если вы дома, Аояма-кун, прошу вас выйти на минутку. Я хотел бы поговорить с вами.
Из дома вышел отец.
— Вы хозяин этого дома?
— Да.
— Аояма Итиро?
— Да.
— В таком случае пройдемте со мной в полицейский участок.
— Зачем?
— Этого я не знаю. Думаю, что-нибудь незначительное. Небольшой разговор.
— А… Но если надолго, мне нужно собраться.
— Нет. Ненадолго. Небольшое дело.
Отец с озабоченным видом надел гэта и вышел из дома. Стоя на пороге, мама молча проводила его взглядом. Дзэнта и Сампэй с удивлением глядели из ворот на то, как уходил их отец.
Отец шел впереди, за ним — мужчина с велосипедом. Они направились по дороге вдоль реки к городу.
Как только отец и незнакомый мужчина скрылись за углом фабрики, Дзэнта и Сампэй вернулись к дому.
— Мама, а что случилось? Откуда этот человек? — спросили они, но мама ничего не ответила, она продолжала молча стоять на пороге.
Уже и полдень прошел, был час дня, хотелось есть, а Дзэнта и Сампэй все еще сидели на канистре из-под керосина. Когда отец ушел вместе с человеком из полицейского участка, мама стояла в прихожей, держась рукою за сёдзи [24].
Немного погодя Сампэй искоса взглянул туда — мамы уже не было. Сампэю очень хотелось сразу же побежать к маме и узнать, что произошло, но Дзэнта схватил его за плечо, привел под хурму и заставил сесть на канистру. С тех пор прошел уже целый час. Сампэй хотел было крикнуть громко:
— Мама, обед готов?
Но Дзэнта не позволил ему кричать. Он понимал, что маму нужно оставить в покое. Ей было не до них.
— Сампэй, что бы ты хотел получить сейчас? — спросил Дзэнта.
— Рис.
— Дурак! Я не о рисе говорю.
— Тогда хлеб.
— И не о хлебе. Не из съестного.
— Ну, деньги.
— И не из таких вещей.
— Что же тогда?
— Вот глупый! Я, например, хочу лампу.
— Лампу? Может, фонарик для велосипеда?
— Дурак! Волшебную лампу!
И Дзэнта рассказал Сампэю о волшебной лампе Аладдина из арабских сказок «Тысяча и одна ночь».
— Потрешь эту лампу — и перед тобой предстанет джинн: «Здравствуй! Я — джинн из лампы. Приказывай, я исполню все твои желания», — скажет он. «Принеси хлеба!» — велю я, и сразу же передо мной возникнет огромная теплая булка.
Услышав это, Сампэй даже слюну проглотил.
— Вот здорово! — восхищенно прошептал он.
Склонив голову набок, он подумал немного и потом спросил:
— А эта лампа и сейчас есть на свете?
— Может, и есть, а может, и нет.
«Эх! Хорошо бы была!» — подумал Сампэй. Ему очень хотелось есть. Просто не было никаких сил терпеть.
— Ой! Как есть хочется! — сказал он.