Тридцать три желания (сборник)

А осодмиловец спокойно продолжал убеждать Рому.
— Неужели тебе не стыдно, — говорил он,— безобразить? А если бы ты под трамвай попал?
— Тем более, — сказал Рома.
— Как тем более? Да знаешь ли ты, сколько кутерьмы бы тут было? Да и вожатому тюрьма.
— Мало ли что.
Осодмиловец удивленно заморгал глазами.
— Вот бесчувственный. Может, у вожатого семья и дети есть...
— Тем более, — ответил Рома, пожимая плечами.
— Ах, так? — сказал угрожающе осодмиловец и повел Рому в пикет.
Когда они вошли в маленькую комнату пикета, там был только один дежурный. Он сидел за письменным столом и читал какую-то бумагу.
— Чуть под трамвай не попал, — сказал сердито осодмиловец, указывая на Рому, — да еще всю дорогу грубил.
— Хорошо, — ответил спокойно дежурный. — Садись, мальчик. 
Рома осторожно сел на кончик стула и посмотрел на висевшие против него большие круглые часы.
«Ясно, — подумал он, — на льготный сеанс не попаду, а на следующий денег нехватит».
Осодмиловец ушел. Дежурный продолжал читать, изредка поглядывая на Рому. Рома беспокойно ерзал на стуле.
Наконец дежурный отложил бумаги в сторону, вынул из пачки папиросу и, закуривая, сказал:
— Ну, рассказывай.
Но Рома был зол на всех за то, что опоздал в кино, и решил грубить.
«Вот буду молчать, и все тут», подумал он. И, сердито нахмурив брови, он недовольно передернул плечами.
— Ну, что же ты молчишь! — повторил дежурный. — Рассказывай, я слушаю.
Но Рома продолжал упорно молчать.
— Вот как, — сказал улыбаясь дежурный, — ты даже со мной и разговаривать не хочешь? Придется тогда тебе тут посидеть и подумать. — И дежурный снова принялся за чтение бумаг.
Прошло десять, двадцать минут, а дежурный все продолжал читать. За окном стало совсем темно.
Где-то в углу скреблась мышь. Рома забрался с ногами на стул. Он со страхом смотрел в темный угол, откуда слышались писк и возня.
«Ночью тут, наверное, крысы бегают, — думал он, — а они, говорят, на людей кидаются, особенно когда голодные».
Он с тоской перевел глаза на циферблат часов. Было без четверти девять.
Вдруг дежурный встал из-за стола.
«Неужели уйдет, — испугался Рома, — а я тут один останусь?»
И он готов был уже разреветься. Но дежурный, весело подойдя к Роме, взял его за плечо.
— Ну как? — спросил он, заглядывая ему в глаза. — Может быть, все-таки, скажешь, почему ты в трамвай на ходу прыгал?
Когда Рома увидел, что милиционер и не думает уходить, у него весь страх сразу прошел, и он со злостью ответил:
— Мало ли что.
— А если бы тебе ноги отрезало?
— Тем более, — сердито буркнул Рома.
— Как тем более? — удивился милиционер. — Вот теперь из-за тебя придется родителей оштрафовать на сто рублей.
— Мало ли что.
Тут милиционер хотел ему что-то ответить, но остановился и, внимательно посмотрев на Рому, отошел и сел за стол.
— Нет, — сказал он решительно, хлопнув ладонью по столу, — не буду штрафовать родителей — сам отвечай за свои шалости. Вот возьму и продержу тебя целую ночь в пикете.
— Не имеете права, — сказал Рома.
— Мало ли что, — ответил дежурный. — Других не имею права, а тебя продержу.
«Еще и правда посадит, — подумал Рома,— вон какой злющий. Усы так и топорщатся».
И он уже сказал не с такой смелостью:
— Как же так, товарищ милиционер, мне завтра утром в школу нужно итти.
— Мало ли что, — ответил дежурный.
— Как мало ли что? — закричал Рома. — Да у нас завтра по географии будут кино показывать!
— Кино! — повторил милиционер. — Ну, тогда тем более.
«Что это? — удивился Рома. — Он меня изводить принялся, что ли?»
Но дежурный не обращал на него никакого внимания. Он вынул из стола новую пачку бумаг и снова принялся за чтение.
— Дяденька, товарищ дежурный, — начал Рома, — честное слово, больше не буду.
— Мало ли что, — недовольно отмахнулся дежурный, — все вы честное слово даете.
— Да неужели вы мне не верите? — сказал Рома, вскакивая со стула, и почувствовал, как слезы подступили у него к горлу. — Если я целую ночь домой не приду, мама с ума сойдет.
— Тем более, — ответил спокойно милиционер.
Но тут Рома не выдержал и разревелся.
— Что? Хорошо? — спросил его строго дежурный.
— Что — хорошо?
— Да твои эти — «мало ли что»?
— Нет, — сказал Рома, сморкаясь, — прямо, извод какой-то.
— Ну, вот видишь, каково на себе испытать.
— Да ведь я... — начал Рома, но милиционер его перебил:
— Так вот ты посиди и подумай.
Что говорил Роме дежурный милиционер, — я не знаю. А только, когда поздно вечером Рома вернулся домой, то сразу лег спать.
На другое утро в школе Рома подошел к Лене и, отведя его в угол, рассказал ему всю историю.
— Плохо будет, — сказал Леня, — если дежурный сообщит в школу.
— Нет, не сообщит, — ответил Рома уверенно. — Мы с ним договорились. Я дал честное слово, что больше никогда дразниться не буду. А потом, — добавил он, хитро улыбаясь, — мало ли что может случиться, если тем более это зависит только от себя.
И это, ребята, была самая последняя дразнилка, которой Рома поддразнил сам себя.