Первый курс (СИ)
— Ты снял заклятье?
— Нет.
— А как тогда?
— Я перенес его на себя.
— То есть, ты сейчас связан с этим телом.
— Да. — Может показаться, что не стоит так раскрываться перед незнакомым человеком... Но я вижу его ауру. Это не фанатик. Он понимает меня, понимает причины моего поступка. Я верю ему.
— Значит, экзорцизм проводить бессмысленно.
— Абсолютно.
— И каковы твои планы?
— Поживу пока тут, поучусь местной магии. Может, что интересное найду. Скупать души и совращать праведников — пока не собираюсь.
— А мстить родным Гарри?
— Я уже сделал все, что собирался. Пока они не трогают меня — я не трогаю их.
— Ты хочешь учится магии... В Хогвартс о тебе сообщать?
— Судя по тому, что я чувствую остаточные силы, до сих пор связанные с этим телом — там знают, что Гарри — волшебник.
— Постой-ка... Гарри... А фамилия?
— Поттер.
— Ох...
— Вот именно.
— Ты не хочешь, чтобы о твоем изменившемся статусе узнали в волшебном сообществе?
— Скажем так... У меня нет уверенности, что все это — обегаю взглядом чулан, задерживаюсь на надетых обносках — было личной инициативой Дурслей.
— Хм...
— Вот именно.
— И если ты узнаешь...
— Смерть — не наказание.
— Месть — не выход.
— Да.
— Что ж. Мы поняли друг друга. Помощь нужна?
— Справлюсь. Рад, что встретил Вас.
— Я тоже.
На выходе из чулана нас уже поджидает дядюшка с самой благостной улыбкой на лице.
— Вы проведете экзорцизм?
— Нет.
— Почему? — Любуюсь ошарашенной физиономией дядюшки.
— Одержимость этого мальчика — его защита и наказание Вашему семейству по вашим грехам. Покайтесь. Оставьте его в покое. И демон не причинит вам вреда.
Святой отец покидает дом Дурслей, а я, полюбовавшись на немую сцену, скрываюсь в чулане.
Семейные отношения
Глава 5. Семейные отношения.
Отсмеявшись, я вновь появился в гостиной дома семьи Дурслей. Родственнички как раз держали семейный совет, основной темой которого были классические вопросы «кто виноват» и «что делать». Впрочем, по первому вопросу широкого разнообразия мнений не наблюдалось. Виновными объявлялись либо «чокнутые Поттеры», либо конкретно «неблагодарный мерзавец», то есть Гарри. Мысль о том, что они сами привели ситуацию к имеющемуся итогу — даже не возникала. Как и во многих других случаях, сами себе обсуждающие представлялись просто кристально чистыми носителями добра и сверкающего света. Вот поэтому я и мои братья — Дети Хаоса предпочитаем считать себя демонами. Когда колеблешься на грани Зла, и отдаешь себе однозначный отчет в своих действиях — легче удержаться от сползания в такую вот грязь. Пока они несли эту пургу, я потихоньку кинул в них классическое, древнее, но все еще очень эффективное проклятье «сомкнутых уст». Инквизитор — ладно, он оказался вполне вменяемым, но вот приведут какого-нибудь фанатика... или Дамблдору расскажут... Проблем не оберусь. А теперь — шалишь. Даже телепатия не поможет, ибо проклятье действует как своего рода «временная наведенная амнезия». То есть, пока это воспоминание пытаются прочитать — его действительно нет. Совсем. Ну да ладно. Семейство как раз перешло к обсуждению того, что со всем этим (то есть со мной) следует делать. Варианты предлагались самые разнообразные. Начиная от тривиального обращения в полицию (меня чуть не скрутило от смеха, когда я представил, какими именно словами будет вписано «повреждение ауры» в стандартный полицейский протокол), и заканчивая семейным походом на прием к «самому настоящему сибирскому шаману, приехавшему из безбрежных степей Западной Сибири». Последнего я не выдержал. Представив себе «бескрайнюю сибирскую степь», по которой бродят «стада белых медведей», я только чудом не упал с лестницы.
— Ты! — Глазки кузена Дадли, в обычное время изрядно напоминавшие зрительные органы свиньи, попытались изобразить из себя глаза типичных героев аниме.
— Я. И что?
— Да как ты...
— А вот так. И, кстати, у меня для вас хороший совет.
— Что?
— То, что в полицию обращаться бессмысленно, вы, надеюсь, уже поняли — добьетесь только экспертизы по проверке вашего же психического состояния. — Лицо дяди Вернона наливается кровью, Дадлик же, напротив, бледнеет и пытается спрятаться за тетю Петунью, впрочем, без малейшего успеха. — Обращаться к разнообразным экзорцистам и экстрасенсам тоже бесполезно. Те из них, кто действительно могут изгнать меня — не будут этого делать. А фанатики и шарлатаны — только испортят вашу же репутацию.
При слове «репутация» дядя Вернон задумался. Было видно, что это его на самом деле серьезно тревожит.
— И что ты предлагаешь?
— Думаю, что в скором времени меня пригласят в известную вам закрытую школу. Мы с вами доживем до начала учебного года, как можно меньше пересекаясь, а потом я уеду, и появлюсь только на летних каникулах, если не смогу избежать этого.
Повернувшись, я покинул «военный совет в гостиной», на котором было принято историческое решение «оставить Гарри Поттера в покое». Правда, смысла все это, из-за уже работавшего проклятья не имело, но все-таки лучше, когда люди считают, что действуют по собственной воле.
Через некоторое время в дверь чулана робко постучались.
— Да?
— Это я.
— Дядюшка Вернон?
— Да. Мы... мы можем поговорить? — Хм... это интересно.
— Конечно.
Вылезаю из чулана и встаю напротив Вернона.
— Гарри, ты... ты очень на нас злишься? — Вопрос сразу открывает интересные возможности. Немного «отпускаю» свою истинную сущность. Я знаю, что сейчас привычная зелень исчезает из глаз Гарри, сменяясь багровым Пламенем Удуна.
— Гарри, может быть, и злится, а я — нет. Меня более чем устраивает сложившаяся ситуация.
— Демон?
— Да. — Пусть он теперь думает, что может отличить, когда с ними разговаривает Гарри, а когда — демон.
— Мы можем что-то сделать...
— Да. Мне нужны пять свечей и нормальное трехразовое питание до отъезда.
— Хорошо. — Голос Вернона Дурсля кажется твердым и уверенным, но я просто упиваюсь исходящим от него страхом.
— Договорились.
Гашу Пламя Глубин и снова скрываюсь в чулане. Мне есть, о чем подумать и кроме «дражайших родственников».
Призыв
Несколько дней прошли в подготовке к важному для меня ритуалу. С «родственниками» я старался не пересекаться. Нет, я отнюдь не воспылал любовью к людям, фактически забившим моего предшественника до смерти. И прощать их, несмотря на последний разговор с Верноном не собирался. Просто они представлялись мне слишком мелкими, чтобы предпринимать какие-либо активные действия против них. Да и страх, почти непрерывно терзавший все семейство, представлялся хорошим наказанием. Ну а мне — служил неплохой подпиткой.
И вот, наконец, все готово. Садик Дурслей накрыт Сферой невнимания. Линии пентаграммы мягко светятся в ночи, даруя уверенность. Пламя свечей окрасилось багровым. Они зовут, разрывая пространство, пропуская через обрамленное ими место поток Нереальности.
Окно открывается, и я вижу замершее в неподвижности свое прежнее тело. Путь туда мне пока закрыт — новое тело просто не выдержит нагрузки. Значит надо Звать. С радостной улыбкой замечаю, как какая-то мелкая сущность, приблизившаяся к парящему в Нереальности телу, в ужасе шарахается в сторону. Небольшая добавка силы помогает усилить Зов. И вот у меня в руках оказывается Кайгерн Скрытная. Мой лучший друг в течение долгих веков. С восторгом обнажаю ее совершенные формы, любуюсь на них, потом с некоторым трепетом прикасаюсь рукой, ощущая успокаивающий, источающий уверенность холод адаманта. Черное лезвие радостно взблескивает, отражая пламя свечей. Мой меч. Первый из Атрибутов Власти. Половинка души.
— Кокетничаешь?
— С чего ты взял?
— Обычно ты света не отражаешь.
— Так то — обычно.