Презумпция виновности (СИ)

Сухой щелчок получился каким-то слишком уж громким, почти оглушающим.
— Для первого раза отлично, только ты в последний момент немного опустила дуло вниз. Лучше так не делать, снижается точность стрельбы, — её запястья он так и не отпустил, продолжая держать руку вытянутой. — И конкретно этот пистолет тебе не подходит, он для правши. На тренировку в тире выберем другое оружие.
— Я не собираюсь становиться коммандос, хватит и теоретического курса, — Соня попыталась повернуться, но пальцы на её локте чуть сжались, не давая сдвинуться с места.
— Но обещание научить тебя стрелять я давал, так что не отлынивай, пробуй ещё раз. С самого начала, включая принятие стойки.
За неполный час, пока Даниил шлифовал её умение правильно прицеливаться, девушка уже раз пять прокляла свое желание научиться стрелять.
— Хватит, а? У тебя колено болит, у меня уже на эту березу глаза не смотрят… Давай просто посидим и подождем прибытия спасателей?
— Если взялась чему-то учиться, будь готова отрабатывать знания на практике, — Астахов к тому времени уже устроился на соседнем камне, лениво щурясь на солнце и исправляя Сонины ошибки. — Не переноси вес на одну ногу.
— Вот теперь я понимаю, что ты не просто так дал мне его незаряженным, — хоть пробормотала это Маркевич и довольно тихо, но Даниил услышал и мягко рассмеялся.
— А ты думала зачем? Хорошо держишься, обычно желание убить наставника приходит минут через двадцать.
— Оно у меня никуда и не девалось, просто сейчас обострилось, — девушка уже машинальным движением подняла пистолет, выполняя все его указания. И к положению кисти, и локтя, и спины теперь не придерешься. Но все равно замерла, ожидая услышать какое-то критическое замечание.
Только его почему-то не последовало. Соня уже хотела обрадоваться, что выполнила все в соответствии с его высочайшими требованиями, но поняла, почему он молчит и прислушивается — где-то недалеко нарастал шум вертолета.
— Это за нами? — Маркевич без вопросов отдала ему оружие, которое он тут же зарядил.
— Будем надеяться. Но все равно лучше не рисковать, — Дан, подхватив её под руку, отвел в тень той самой несчастной березы, которую за это время Соня просто возненавидела. — Если это Димка, то он даст нам знать.
— Как именно? — она сама не поняла, почему оказалась между его спиной и стволом дерева. Да и не выглянешь особенно, разве что на цыпочки встать.
— Услышишь. Хватит подпрыгивать, — её шебуршание он хорошо чувствовал, хотя и не совсем понимал, чем оно вызвано.
— Мне не видно!
— Ладно, смотри, — Астахов немного передвинулся, чтобы дать Золотцу немного простора. — Все равно рядом пока никого нет.
— Будем ждать? — единственный разумный выход девушке не особо нравился. Да и сам факт того, что она осталась, поверив своему же почти бывшему врагу, душевного равновесия не добавлял.
— Все равно больше ничего не остается.
Шум, ставший совсем громким, стих, ясно показывая, что вертолет сел где-то неподалеку. Но высовываться они пока не спешили — если это свои, они и так знают, что искать нужно где-то в этом районе.
— Ты не знала, что левша?
Выбор темы показался Соне несколько неуместным, только его манеру прикапываться к мелочам и не отставать, пока не узнает правду, она уже изучила. Проще ответить сразу, сэкономив им время и нервы, все равно ведь потом, задав вопрос по-другому, вытащит ответ.
— Нет. И мне кажется, ты ошибаешься. Может, я в смысле стрельбы леворукая. Меня не переучивали, так что я стопроцентная правша, — гул цикад и треск каких-то кузнечиков почти заглушал их голоса, но рисковать и говорить громко она не стала.
— Золотце, я в таких вещах не ошибаюсь. Родители не рассказывали, может, у тебя в детстве была травма левой руки? — вертолет сел где-то метрах в пятистах, значит, к ним придут минут через десять, если правильно будут искать.
Только бы это был Димка, потому что с вооруженным отрядом он вряд ли что-то сделает. Даже с учетом поддержки Сони, которая сама не понимает, что насколько близка к обмороку от усталости. Это на адреналине не чувствует, но он-то прекрасно видит и круги под глазами, и некоторую заторможенность движений. Так что, если бы она не согласилась остаться сама, пришлось бы заставлять — она просто не выдержит ещё несколько дней без нормального отдыха.
— Это попытка ненавязчиво узнать что-то о моем прошлом? Она не удалась. И можно меня не называть этим прозвищем?
— Знаешь, оно тебе очень идет, так что нельзя.
Так, голоса вдалеке уже различаются, но какого хрена, если это Димка, то ещё не дает о себе знать?!
Не успел он об этом подумать, как где-то совсем рядом раздался выстрел. Через пять секунд второй, ещё через три — третий.
— Это…
— Это за нами, — Дан протянул ей руку. — Ну, вот прогулка и закончилась. Идем.
Без возражений вложив ему пальцы в ладонь, Соня осторожно пошла следом. Во-первых, все же не нужно забывать про змей, обидно быть укушенной за несколько минут до спасения, во-вторых, она даже не попыталась помочь Астахову идти. У мужиков свои заморочки по поводу оказания им помощи на виду у представителей своего пола. А, в-третьих, одна мысль, что придется снова столкнуться с Димкой, вдохновения как-то не вызвала. Но возможность поесть и принять душ пересиливали отторжения этого наглого блонди, поэтому девушка, хоть и не хотела с ним встречаться, но послушно двигалась в ту сторону.
Все произошло, примерно, как она и представляла — суровые гвардейцы кардинала… тьфу, подчиненные младшего Астахова в камуфляже и при автоматах шерстили округу, разыскивая БигБосса и разве что не заглядывая под камешки и коряги. А Дмитрий с видом Наполеона, обозревающего Ватерлоо, стоял на самом большом камне и пытался дозвониться до брата. Если учесть, что мобильник благополучно издох сразу после того звонка, то результаты таких попыток были более, чем сомнительными.
Сама же встреча была горячей — стояли-то на солнцепеке — и такой радостной, что её чуть не придушили в объятиях. Предназначались они Даниилу, но поскольку он, как вцепился в её запястье, так и не отпускал, но брызги от фонтанирующей родственной любви долетели и до девушки.
— Ты как? — Димка, крепко стиснув Дана и хлопнув его по плечу, теперь внимательно осматривал брата на предмет повреждения. — Что с ногой?
— Приедем в больничку и узнаем, — несмотря на молчаливое сопротивление Сони, он вытолкнул её вперед. — Золотце летит с нами, она теперь почти член семьи.
От такого заявления вытаращился и Дмитрий, и сама девушка.
— В смысле? — спросил это младший брат, но Соня с ним была полностью солидарна в просьбе прояснения ситуации.
— Она мне помогла, никаких долгов, теперь она мой друг. Так что хватит собачиться и пытаться её задушить. И вообще, давайте уже отсюда улетать, мы временно пресытились природой.
И с этим Софья внутренне согласилась, только заменив "временно" на "надолго".
Смотреть, как её кровь наполняет вакуумную пробирку, Соня не стала. Не то, чтобы ей от этого дурнело, но и особого счастья от такого зрелища тоже не испытывала.
— Все, теперь зажмите пальцем и не убирайте ватку, пока кровь не остановится, — медсестра с почти хищной улыбкой уволокла с собой вакуэтту, оставив девушку тосковать в пустом процедурном кабинете.
Выложенные белым кафелем стены, от которых отражался холодный свет флуоресцентных ламп, и застекленные шкафчики с жизнеутверждающими надписями на полках "Анафилактический шок", "Кровотечение" и "Инфаркт миокарда" создавали непревзойденную атмосферу радости и уверенности в хорошем исходе.
Надо же, насколько все быстро изменилось, ещё час назад сидели в лесу, упражняясь в теории стрельбы, а теперь уже в какой-то ВИП-больничке, сдают на анализы остатки крови.
Сам перелет прошел настолько безлико, что запомнилось только одно — до самого приемного покоя этого места Даниил так и не отпускал её руки. И в вертолете, несмотря на явные возражения брата, суть которых Соня не разобрала из-за шума, усадил рядом с собой, не давая отодвинуться. Девушку это, если честно, мало волновало. Почему-то именно в тот момент, когда командующий парадом Димка дал знак на вылет птенцов к родному дому, Маркевич ощутила просто дикую усталость и какое-то эмоциональное отупение. Наверное, это и есть признаки нервного истощения.