В стране невыученных уроков (Иллюстрации: В. А. Чижиков)

Придется есть колбасу без хлеба. Делать нечего.
Я взял мел и крупно вывел: "Калбаса".
— Неправильно! — закричали знаки.
Я стер и написал: "Калбоса".
— Неправильно! — завопили знаки.
Я опять стер и написал: "Колбоса".
— Неправильно! — заорали знаки. Я разозлился и швырнул мел. Они просто издевались надо мной.
— Поели и хлеба, и колбасы, — вздохнул Кузя. — Непонятно, зачем мальчики ходят в школу. Неужели тебя там не научили правильно написать хоть одно съедобное слово?
Одно съедобное слово я, пожалуй, мог бы написать правильно. Я стер «колбасу» и написал «лук». Тотчас же появились Точки и внесли на блюде очищенный лук. Кот обиделся и зафыркал. Он не ел лука. Я его тоже не любил. А есть хотелось ужасно. Мы начали жевать лук. Из глаз потекли слезы.
Вдруг раздался гонг.
— Не плачь! — крикнул Восклицательный. — Еще есть надежда!
— Как ты относишься к Запятой, мальчик? — спросил Вопросительный.
— По мне, она вовсе не нужна, — ответил я откровенно. — Читать можно и без нее. Ведь когда читаешь, то не обращаешь на запятые никакого внимания. А вот когда пишешь и забудешь ее поставить, тебе непременно попадет.
Восклицательный еще больше расстроился и стал охать на все лады.
— А ты знаешь, что запятая может решить судьбу человека? — спросил Вопросительный.
— Хватит рассказывать сказки, я не маленький!
— Мы с хозяином уже давно не котята, — поддержал меня Кузя.
В зал вошли Запятая и несколько Точек, которые несли большой свернутый лист бумаги.
— Это приговор, — объявила Запятая.
Точки развернули лист. Я прочел:
ПРИГОВОР
по делу невежды Виктора Перестукина:
КАЗНИТЬ НЕЛЬЗЯ ПОМИЛОВАТЬ.
— Казнить нельзя! Помиловать! Ура! Помиловать! — радовался Восклицательный. — Казнить нельзя! Ура! Прекрасно! Великодушно! Ура! Чудесно!
— Вы думаете, казнить нельзя? — серьезно спросил Вопросительный. Видно, он сильно сомневался.
О чем они говорят? Кого казнить? Меня? Да какое они имеют право? Нет, нет, это какая-то ошибка!
Но Запятая ехидно посмотрела на меня и сказала:
— Знаки неверно понимают приговор. Казнить тебя надо, помиловать нельзя. Вот так надо и понимать.
— За что казнить? — закричал я. — За что?
— За невежество, лень и незнание родного языка.
— Но ведь тут ясно написано: казнить нельзя.
— Это нечестно! Мы будем жаловаться, — вопил Кузя, хватая запятую за хвостик.
— Ах! Ох! Ужасно! Не переживу! — стонал Восклицательный.
Мне стало страшно. Хорошо же расправились со мной мои учебники! Вот как начались обещанные опасности. Просто не дали человеку оглядеться как следует — и пожалуйста, сразу вынесли смертный приговор. Тут уж хочешь или не хочешь, а справляйся сам. Пожаловаться некому. Здесь никто не защитит. Ни родители, ни учителя. Милиции и суда здесь тоже, конечно, нет. Прямо как в старое время. Что царь захотел, то и делал. Вообще этого царя, его величество Глагол Повелительного Наклонения, следовало бы тоже ликвидировать, как класс. Распоряжается тут всей грамматикой!..
Восклицательный ломал ручки и все время выкрикивал какие-то междометия. Из его глазок катились мелкие слезки. Вопросительный приставал к Запятой:
— Неужели вы ничем не можете помочь несчастному мальчику?
Они все-таки были славные ребята, эти знаки!
Запятая немного поломалась, но потом ответила, что я сам мог бы себе помочь, если бы знал, где надо поставить запятую в приговоре.
— Пусть он наконец поймет, какое значение имеет запятая, — важно сказала горбунья. — Запятая даже может спасти человеку жизнь. Вот пусть Перестукин и постарается спасти себя, если он этого хочет.
Конечно, я этого хотел!
Запятая хлопнула в ладошки, и на стене появились огромные часы. Стрелки показывали без пяти минут двенадцать.
— Пять минут на размышление, — скрипела старуха. — Ровно в двенадцать запятая должна стоять на месте. В двенадцать часов и одну минуту уже будет поздно.
Она сунула мне в руку большой карандаш и сказала:
— Раз!
Часы тут же принялись громко отстукивать и отсчитывать время: "Тик-так, тик-так, тик-так". Вот протикают несколько раз — и минута долой. А их всего пять.
— Вопросы будут? — дрожащим голосом спросил Вопросительный.
— Будут, — обрадовался я. — Куда мне поставить запятую?
— Увы! Решай сам! — заплакал Восклицательный.
Кузя подбежал к нему и стал ласкаться.
— Подскажи, подскажи моему хозяину, где надо поставить эту проклятую запятую, — умолял Кузя. — Подскажи, просят же тебя как человека!
— Подсказать? — завизжала Запятая. — Ни в коем случае! У нас подсказка строго запрещена!
А часы тикали. Я взглянул на них и обомлел: они уже успели отстучать три минуты.
— Зови Географию! — завопил Кузя. — Разве ты не боишься смерти?
Я боялся смерти. Но… а как же тогда быть с закаливанием воли? Я же должен презирать опасность, а не бояться ее? А если я сейчас струшу, где я потом опять достану себе опасность? Нет, это мне никак не подходит. Звать никого нельзя. Что я, в самом деле, скажу Географии? "Здравствуйте, уважаемая География! Извините за беспокойство, но я, понимаете, немножко сдрейфил…" А часы тикали.
— Торопись, мальчик! — закричал Восклицательный. — Ох! Ах! Увы!
— Знаешь ли ты, что осталось всего две минуты? — тревожно спросил Вопросительный.
Кузя заурчал и вцепился когтями в подол Запятой.
— Ты желаешь мальчику смерти, — злобно шипел кот.
— Он ее заслужил, — ответила старуха, отдирая кота.
— Что же мне делать? — нечаянно вслух спросил я.
— Рассуждать! Рассуждать! Ах! Увы! Рассуждать! — выкрикивал Восклицательный. Слезки лились из его печальных глазок.
Хорошенькое дело — рассуждать, когда… Если я поставлю запятую после слова «казнить», то будет так: "Казнить, нельзя помиловать". Значит, получится — нельзя помиловать? Нельзя!
— Увы! Ох! Несчастье! Нельзя помиловать! — зарыдал Восклицательный. Казнить! Увы! Ох! Ах!
— Казнить? — спросил Кузя. — Нам это не подходит.
— Мальчик, разве ты не видишь, что осталась всего одна минута? Сквозь слезы спрашивал Вопросительный.
Одна последняя минута… А что будет потом? Я зажмурил глаза и стал быстро-быстро рассуждать:
— А если поставить запятую после слов "казнить нельзя"? Тогда получится: "Казнить нельзя, помиловать". Вот это нам и надо! Решено. Ставлю.
Я подошел к столу и нарисовал большую запятую в приговоре после слова «нельзя». В ту же самую минуту часы пробили двенадцать раз.
— Ура! Победа! Ах! Хорошо! Чудесно! — радостно прыгал Восклицательный, а вместе с ним и Кузя.
Запятая сразу подобрела.
— Помни, что, когда ты даешь своей голове работу, всегда добиваешься цели. Не сердись на меня. Лучше подружись со мной. Когда ты научишься ставить меня на мое место, я не причиню тебе никаких неприятностей.
Я твердо обещал ей, что научусь.
Наш мяч зашевелился, и мы с Кузей заторопились.
— До свидания, Витя! — кричали вслед знаки препинания. — Мы еще с тобой встретимся на страницах книг, на листах твоих тетрадей!
— Не путай меня с братом! — кричал Восклицательный. — Я всегда восклицаю!
— Ты не забудешь, что я всегда спрашиваю? — спрашивал Вопросительный.
Мяч выкатился за ворота. Мы побежали за ним. Я оглянулся и увидел, что все машут мне руками. Даже важный Глагол выглянул из окна замка. Я помахал им всем сразу обеими руками и бросился догонять Кузю.