Зов Атлантиды

— Смышленый юноша.
С этими словами Финт ткнул К-Макса дубинкой в живот, пронзив тело пикси разрядом в десять тысяч вольт. Надзиратель затрясся, словно в пляске святого Витта, и осел бесформенной кучей на палубу.
— Ты убил током моего коллегу, — тупо произнес Дубец, — это должно огорчить меня, но мне это кажется в порядке вещей, даже более чем в порядке, хотя по моему голосу этого не скажешь.
Финт еще раз подмигнул Юниксу, словно говоря: «Смотри, как работает твой гениальный босс».
— Тебе ничего не должно казаться, мастер Дубец. Просто отключи дуги номер три и шесть.
— Только три и шесть? Разве ты не хочешь освободить всех своих друзей? Ты так много времени провел в одиночестве, Финт.
Дуги три и шесть резко отщелкнулись, Финт встал и с наслаждением размял ноги, словно просидел прикованным целую вечность.
— Не сейчас, мастер Дубец. Некоторые друзья могли меня забыть.
Юникс тоже освободился и немедленно принялся снимать с К-Макса ботинки и ремень. Он скинул верхнюю часть робы и опустил ее до пояса, чтобы испещренные шрамами шишки на месте крыльев обдувал свежий воздух.
Финт ощутил легкое беспокойство. Юникс всегда его тревожил, поскольку, несмотря на беспредельную верность до гроба, был не просто странным, а запредельно странным. Он давно мог нанять пластического хирурга и срезать эти шишки, но предпочитал носить их, словно боевые награды.
«Если замечу хотя бы малейшие признаки измены, придется убить его, как собаку. Без колебаний».
— Юникс, все в порядке?
Бледный спрайт отрывисто кивнул и продолжил обыскивать К-Макса.
— Очень хорошо. — Финт вышел на середину, чтобы произнести свою коронную речь. — Господа, мы находимся на пороге события, каковое в прессе, как правило, называется дерзким побегом из тюрьмы. Некоторые из нас выживут, некоторые, к сожалению, нет. Могу только порадовать, что выбирать предстоит вам.
— Я выбираю остаться в живых, — сказал Кол Чугга, — угрюмый гоблин со следами укусов на черепе и мускулами до самых ушей.
— Не так быстро, Чугга. Следует продемонстрировать веру.
— Можешь рассчитывать на меня, капитан.
Эти слова произнес Бобб Лохби — гном, скованный не только кандалами, но и кольцом на челюстях. Он по приказу Финта принимал участие во многих схватках, включая и самую роковую, на Терн Мор, в результате которой Джулиус Крут и Элфи Малой наконец арестовали Финта.
Финт щелкнул по кольцу Бобба, и оно зазвенело.
— Могу, мастер Лохби, или ты ослабел за долгие годы, проведенные в тюрьме? У тебя остались смелость и сообразительность?
— Сними кольцо — и узнаешь. Я проглочу этого надзирателя целиком.
— Какого надзирателя? — спросил Дубец, почувствовав беспокойство, несмотря на пульсирующую на шее руну рабства.
— Не тебя, Дубец, — успокоил его Финт. — Мастер Лохби имел в виду не тебя, не так ли, мастер Лохби?
— На самом деле как раз его.
Финт сложил пальцы пирамидкой и поднял ее к самому лицу.
— Какая неприятность. Возник конфликт интересов, мастер Дубец. Ты оказал мне огромную услугу, но Бобб Лохби хочет тебя съесть, а это может оказаться забавно, кроме того, он становится раздражительным, если его не покормить.
Дубец хотел испытать ужас, сделать нечто радикальное, но руна на шее запрещала любые эмоции, кроме легкого волнения.
— Прошу тебя, Финт, капитан… Я думал, мы друзья…
Финт Крут задумался на секунду.
— Ты предал собственный народ, Дубец. Разве я могу считать другом предателя?
Даже одурманенный магией, водяной уловил иронию. В конце концов, разве не Финт Крут неоднократно предавал своих подельников, даже приносил в жертву членов преступного братства ради получения необходимых благ в камере?
— Но части для твоей модели… — слабо возразил он. — А еще компьютер… Ты назвал имена…
Финту не понравилось развитие разговора, и он, сделав два быстрых шага, ткнул беднягу дубинкой в жабры. Тот повалился на бок в кресле пилота и обмяк на ремнях, руки у него безвольно повисли, жабры мелко задрожали.
— Болтун, болтун, болтун, — веселым тоном произнес Финт. — Все эти тюремщики одинаковы. У них во всем заключенные виноваты, верно, ребята?
Юникс развернул кресло Дубца и приступил к тщательному обыску, забирая все, что могло пригодиться, даже небольшую упаковку таблеток от несварения на всякий случай.
— Варианты таковы, господа, — обратился Финт к своим невольным слушателям. — Выйти сейчас наружу вместе со мной или остаться и ждать, пока к уже имеющемуся приговору добавится обвинение в нападении на охрану.
— Прости, выйти наружу? — спросил Бобб Лохби, сдавленно хихикнув.
Финт, дьявольски обаятельный, широко улыбнулся.
— Да, ребята, именно так. Мы просто выйдем в воду.
— Я где-то слыхал, будто под водой есть давление.
— Я тоже слыхал, — сказал Кол Чугга, лизнув глазное яблоко. — Разве нас не раздавит?
Финт пожал плечами, наслаждаясь моментом.
— Верьте мне, ребята. Все зависит от веры. Если не верите, оставайтесь гнить здесь. Мне нужны те, кому я могу доверять, особенно учитывая мой замысел. Считайте это испытанием.
Некоторые застонали. Капитан Крут всегда питал слабость к испытаниям. Недостаточно было считаться простым кровожадным мародером, требовалось пройти все эти испытания. Однажды он заставил банду в полном составе есть сырых червей-вонючек, дабы убедиться в готовности всех ее членов выполнить любой приказ, даже самый нелепый. В те выходные дни канализация убежища едва не лопнула от перегрузки.
Кол Чугга почесал следы от укусов на макушке.
— Вот такие варианты? Остаться здесь или выйти наружу?
— Коротко сказано, мастер Чугга. Иногда ограниченный словарный запас становится преимуществом.
— Мы можем подумать?
— Конечно. Сколько угодно, — великодушно разрешил Финт. — Но у вас не больше двух минут на шевеление извилинами.
Чугга задумался.
— У меня обычно извилины шевелятся по несколько часов, особенно если я поел сырого мяса.
Большинство подземных жителей считали мясо животных отвратительным, но в каждом анклаве существовала группа всеядных жителей.
— Всего две минуты? Ты серьезно, капитан?
— Нет.
Бобб Лохби стер бы пот со лба, сумей он до него дотянуться.
— Слава богу.
— Теперь сто секунд. Поторопитесь, господа. Тик-так.
Юникс прекратил обыск и, не сказав ни слова, встал рядом с Финтом.
— Один уже есть. Кто еще хочет доверить свою жизнь мне?
Чугга кивнул.
— Я, наверное. Меня ты устраиваешь, капитан. Не нюхал свежего воздуха, пока не связался с тобой.
— И я согласен, — воскликнул Бобб Лохби, потрясая дугу. — Мне страшно, капитан, чего скрывать, но лучше умереть пиратом, чем вернуться в «Пучину».
Финт поднял бровь.
— И?
Голос у Лохби сел от страха.
— Что «и», капитан? Я сказал, я хочу наружу.
— И это ваша мотивация, мастер Лохби? Мне нужно нечто большее, нежели простое нежелание возвращаться в тюрьму.
Гном начал биться о страховочную дугу головой.
— Большее? Я хочу уйти с тобой, капитан. Честное слово. Клянусь. Никогда не встречал такого главаря, как ты.
— Правда? Не знаю. По-моему, ты колеблешься.
Лохби никогда не отличался особой сообразительностью, но нутром чуял: уйти с капитаном гораздо безопасней, чем остаться здесь. Финт Крут славился особой жестокостью по отношению к уликам и свидетелям. По подземным тюрьмам ходила легенда, будто однажды капитан сжег целый торговый комплекс, дабы избавиться от отпечатка большого пальца, возможно оставленного им в кабинке «Сказочной фалафели».  [13]
— Ничего я не колеблюсь, капитан! Умоляю, возьми меня с собой! Я ведь твой верный Лохби. Кто выстрелил в того эльфа на острове Терн Мор? Я. Старый добрый Бобб.
Финт смахнул воображаемую слезу.
— Твои жалобные мольбы тронули меня, дружище Бобб. Хорошо. Юникс, освободи господ Лохби и Чуггу.