Пожар

— Эгоистичной? — переспросила та, приподнимая свой длинный подол, чтобы ступить на ковер.
— У тебя даже не один, а целых два прекрасных молодых ухажера. Джеймс Домье и Гамильтон Скотт, два самых красивых юноши во всем Новом Орлеане. И они не переживут, если ты будешь считать этого оборванца интересным.
— Ну вот, накаркала, — вздохнула Анжелика, нахмурив брови. — Сюда идет Джеймс. Наверное, хочет пригласить на танец.
— Так иди же! — мягко подтолкнула ее Лиза. — И улыбайся! Это же твой бал, разве забыла?
Анжелика вымученно улыбнулась и подняла глаза на Джеймса. Тот осклабился в ответ, демонстрируя, как могло показаться, около восьмисот зубов.
«Почему он всегда скалится подобным образом? — подумала Анжелика с тоской. — Так и кажется, что укусит! Большинство девчонок считает Джеймса привлекательным», — размышляла она.
Юноша был высоким и широкоплечим, со светлыми волосами и серебристо-серыми глазами.
«Он оскалился, словно пес, получивший сочную косточку», — заметила Анжелика.
— Я искал тебя повсюду. А твоя сестра Лиза сплетничала обо мне? — спросил Джеймс.
— Возможно, — ответила Анжелика с безразличием. Взяв кавалера за руку, она повела его к центру зала.
Джеймс танцевал осторожно, держась от девушки чуть ли не в метре. Ухмылка застыла на его лице, а серые глаза неотрывно глядели на партнершу.
— А могут музыканты сыграть этот новый танец, — прошептал он, наклоняясь к Анжелике. — Вальс?
Она вздохнула и посмотрела на него сузившимися глазами.
— Джеймс! — воскликнула девушка. — Ты же знаешь, что мой папа никогда не позволит играть в своем доме эту дьявольскую мелодию! Какой скандал может получиться!
Кавалер недоуменно пожал плечами.
— Я слышал, что это довольно приятный танец.
Анжелика хотела было ответить, но в это время кто-то тронул Джеймса за плечо, и тот обернулся. Барышня узнала своего второго поклонника, Гамильтона Скотта.
— Надеюсь, следующий танец будет за мной, — сказал юноша корректно.
Джеймс коротко поклонился, еще раз наградив Анжелику своей неотразимой улыбкой, и отошел в сторону.
У Гамильтона была рыжая шевелюра и веснушчатое лицо. Барышня подумала, что ему можно дать всего двенадцать. На деле же ему уже стукнуло девятнадцать, и он давно стал серьезным юношей с твердыми политическими убеждениями.
Если Джеймс обычно разговаривал лишь о своих приятелях, о моде и о лошадях, участвующих в скачках, на которых играл его отец, то Гамильтон распространялся о пользе работорговли и экономической политике Франции.
— Мне бы хотелось каждый раз танцевать лишь с тобой, — сказал он.
— Вряд ли мои ноги это выдержат, — отшутилась Анжелика.
И весь остаток вечера она провела, танцуя попеременно с Джеймсом и Гамильтоном. Девушка знала, что у нее будет еще уйма времени развлечься. Кроме того, отмечался Марди-грас, поэтому в ближайшее время гулянья пойдут одно за другим. Однако она чувствовала себя не в своей тарелке. Что-то беспокоило ее.
Когда бал завершился и последний экипаж скрылся в ночной мгле, Анжелика проследовала? мимо прибирающих залу лакеев и вышла в сад.
Ночь была довольно прохладной, в воздухе разносились мягкие и сладкие запахи. Масляные лампы с бумажными абажурами заливали дорожку желтым светом. Трава склонилась от тяжелой росы. Анжелика нагнулась и сняла свои сафьяновые бальные туфельки. Держа их в руке, она с наслаждением зарыла ноги в холодную влажную траву.
«Я должна думать о Джеймсе и Гамильтоне. Но почему же мысли неизменно возвращаются к этому странному незнакомцу?» — удивлялась девушка.
«Мне уже восемнадцать, — подумала Анжелика. — Отец собирается в скором времени выдать меня замуж. Он хочет, чтобы я выбрала между Джеймсом и Гамильтоном. Но кого же из них я люблю? Они нравятся мне оба. Да, они оба нравятся мне, хотя и по разным причинам.
Джеймс — своим очарованием и необычным чувством юмора. Гамильтон — благодаря своему интеллекту, серьезности и заботливости. Но кого же из них я люблю? Хочу ли я выйти за кого-то из них?»
Она задумалась, приглядываясь к мягкому свету фонарей, вдыхая терпкий аромат распускающейся магнолии, и сделала несколько шагов.
Вдруг чьи-то сильные руки схватили Анжелику. У нее даже не нашлось сил, чтобы закричать.
 Глава 3 
  
Анжелика дернулась и освободилась от сковавших ее рук.
— Не кричи! — прошептал незнакомец.
— Т-ты! — выдавила она с колотящимся сердцем. — Кто ты? И что здесь делаешь?
— Не пугайся. Я не причиню тебе вреда, прошептал Саймон.
— Но как ты забрался в мой сад? — спросила Анжелика. Ее страх перерастал в злость. — Кто ты такой?
— Меня зовут Саймон Фиар, — сказал он, встречаясь с ней глазами.
Анжелика наклонилась, чтобы поднять туфельки, которые она уронила от испуга, затем сердито посмотрела на парня.
— Ты явился на мой бал без приглашения, — проговорила она, распрямившись. — А теперь напал на меня в саду. Ты вор? Или сумасшедший? Чего ты хочешь?
— Хочу, чтобы мы с тобой поженились, — ответил Саймон без колебания. Сняв шляпу, он держал ее перед собой обеими руками. Ветерок трепал темные волосы.
Анжелика собралась ответить, но смогла лишь расхохотаться.
— Так, значит, все-таки сумасшедший, — объявила она. — Ты сам уйдешь или позвать слуг, чтобы помогли?
— Я увидел тебя на балу, — парень пропустил мимо ушей эту реплику и стал выкладывать то, что было у него на сердце. — Увидел тебя, стоящей возле лестницы. И понял, что безумно полюбил тебя.
— С первого взгляда? — усмехнулась она. — И сколько же вы выпили шампанского, мистер Фиар?
— Анжелика, я сразу же понял, — продолжал Саймон, — что ты будешь моей женой.
Та снова захохотала, но теперь ее смех стал нервным и вымученным.
— Ты сбежал из сумасшедшего дома? — спросила Анжелика. — Может быть, ты опасен? Слышишь, что я говорю?
— Ты непременно станешь моей женой, — повторил Саймон, и его темные глаза сверкнули в свете фонарей.
— Сейчас я позову на помощь, — произнесла Анжелика, дрожа. Подол бального платья намок от росы. Босые ноги озябли от мокрой травы, и по всему телу побежали мурашки. — Пожалуйста…
— Я уйду, — ответил Саймон, все еще держа шляпу перед собой. — Я не хочу тебя пугать. Но я обязательно вернусь. Мне нужно еще раз с тобой увидеться и поговорить.
— Ты и так сказал достаточно, — заметила девушка сухо.
Парень надел шляпу и побежал к забору, через который забрался в сад. На полпути он обернулся:
— Ты выйдешь за меня, Анжелика Пирс. Запомни мои слова!
Он вскарабкался на забор и кинулся в темноту, в ушах у него все еще звучал ее истерический смех.
Саймон шагал по городу» и голова у него кружилась. Шествие Марди-граса уже закончилось, но на улице еще толпились сотни людей в карнавальных костюмах. Из-за каждой двери доносилась динамичная танцевальная музыка — бренчание банджо, радостное пиликанье скрипок и рулады губных гармошек*
Вдоль дороги плыли факелы, заливая смеющиеся лица ярким желтым светом. Толпа людей в масках катила по тротуару огромный бочонок с пивом. Несколько мужчин, фигурами напоминающие медведей, взявшись за руки, распевали песню, надрывая связки.
Ничего этого Саймон не замечал.
0н механически прокладывал путь через вопящую и смеющуюся толпу, заполнившую Французский квартал, и не видел ничего, кроме Анжелики Пирс.
Почти что теряя сознание от случившегося, он хотел лишь, чтобы шумная толпа осталась позади. Наконец свет факелов остался далеко за спиной. В старой части города стояла темень, которую прорезал лишь серебристый свет полной луны.
«Куда это я забрел? — удивился парень, оглядывая незнакомые деревянные строения, темные и молчаливые. — Кажется, этот путь ведет вниз, к причалу».
Мгла навевала мрачные мысли.
Юноша успел наметить, что у Анжелики есть поклонники. Коли быть точным, два поклонника.
После того, как его вывели с бала, Саймон потихоньку вернулся и отыскал возле фасада имения укромный уголок. И с этого наблюдательного пункта была прекрасно видна через окно вся зала.