Вишенка для Демона

— Это ты написал?
Он снова скосил на меня глаза, плотно сжимая губы в ехидной усмешке.
 
— «Один, по утренним зарям, 
Когда еще все в мире спит 
И алый блеск едва скользит 
По темно-голубым волнам, 
Я убегал к родной реке». 
Николай Алексеевич Некрасов. На Волге. Детство Валежникова. По-моему, восьмой класс средней школы. Я в шоке.
— Ну и подумаешь… — обиделась я. — Мне Фет больше нравится. А когда мы проходили Некрасова, я болела. Вот! — и показала язык.
Он потянулся, покрутил туда-сюда головой, разминая мышцы, и предложил:
— Пошли по Твери, что ли, погуляем. У нас есть тысяча рублей, и мы можем где-нибудь по ужинать. Мадам… — Он галантно наклонился.
— Между прочим, мадемуазель, — хихикнула я, беря его под руку.
— Мадемуазель, я приглашаю вас на прогулку по старинному городу Твери.
Жаль, что не смогу показать вам всего, но мне бы хотелось, чтобы вы знали, в городе есть очень красивый Путевой дворец и Свято-Екатерининский женский монастырь. Ах, — закатил он глаза, — туда мечтает попасть каждый мужчина!
— Глупый. — Я легонько стукнула его кулачком по плечу.
— А еще там есть парк Крылова. О, кстати, именно в Твери были созданы выдающиеся произведения древнерусской литературы… Погоди-погоди… Дай-ка вспомнить… Кажется, «Повесть о Михаиле Ярославовиче», «Похвальное слово тверскому князю Борису Александровичу» и еще что-то.
— Откуда ты знаешь? — удивленно посмотрела на него.
— Мы проходили это в литературном институте на семинарах по древнерусской литературе.
Я рассмеялась:
— А такой существует?
— Между прочим, я уже на пятом курсе. — И кем ты станешь?
— Писателем.
— Круто! Ты пишешь книги?
— Есть немного.
— Расскажешь?
— Посмотрю на твое поведение.
— Боже! Я никогда не видела живого писателя!
— Да ты много чего не видела, как я успел заметить. Под ноги смотри, — ухватил он меня за руку, когда я, споткнувшись, решила встретиться лицом с асфальтом, — трубадурочка.
Кир поднял руку. Через пять минут попутка, сыто урча, несла нас в Тверь. Улыбчивый водитель пообещал «высадить уставших путников где-нибудь в приличном светлом месте, у недорогого фастфуда». Хорошо-то как! Вот послушался бы меня сразу, не мерзли бы мы два часа на холоде.
 Глава 4 
 
 
Если ты будешь счастлив, я буду вдвойне! 
 
Ирада Хаит. Тебе одному 
В отличие от Москвы, над Тверью было небо. И не просто небо, а звездное небо. Большой колобок луны весело щерился и подмигивал правым глазом. Я люблю такую луну. Мне вообще кажется, что я человек луны. Когда она убывает, в моей жизни случаются всякие неприятности. Когда прибывает, то все идет отлично. А когда полнолуние, то… эх! Мне бы крылья, я бы улетела. Не знаю куда, не знаю зачем, но вот улетела бы. Меня всегда тянуло к чему-то новому и неизведанному. Я быстро научилась гадать на картах. Странно, но, раскладывая арканы, я сразу же вижу ответы, картинки складываются в события, подобно мозаике: вроде бы вот несколько камешков красных, несколько зеленых, синих и голубых. Для кого-то это просто стекляшки, а для меня картинка из будущего. Нет, никакой магией я не владею, духи не слушают меня и не исполняют мои просьбы, а вот карты говорят со мной. И карты обещали мне помощь и друга. Друг… Наверное, именно он дал мне это удивительное ощущение эйфории, взял под свою опеку, поставил на крыло, помог почувствовать силу потока и поймать его. Я говорю непонятно, да? Не знаю, как объяснить. Просто рядом с Кириллом мне хорошо и легко. Он для меня как старший брат, которого у меня никогда не было. Всегда завидовала Ярику. У нее целых два старших брата. Попробуй кто-нибудь обидь ее! Правда, объективно говоря, Ярослава сама как мальчишка, с ней ночами гулять не страшно, кому хочешь накостыляет по шее. Она в компании гламурной зайки, эмансипированной вумен и меня, сдвинутой на эзотерике, самая нормальная — увлекается спортом, со всеми ладит и, самое главное, без тараканов в голове.
— Устала? — Кирилл уселся рядом на ступеньку и протянул мороженое. Очень актуально в такой холод. Разорвал целлофан на коробке, вытащил сигарету и закурил, блаженно прикрыв глаза.
Минут пятнадцать назад нас высадили недалеко от кафе, в котором мы планировали перекусить. Но Кир разнылся, что без глотка никотина его желудок не примет никакой пищи, кроме духовной, и ускакал за сигаретами, оставив меня истекать слюнями напротив манящей огнями вывески. Никогда не буду курить. Потом дымом воняет.
— Нет, только я бы от чая не отказалась. «Лакомка». Шоколадная. Обожаю.
— Будет тебе сейчас и чай, и кофе, и какава с маслом, — выпускал он дым колечками.
Я вздохнула и покосилась на него.
— Боишься, аппетит испортить или на диете? — хихикнул он, заметив, как я изучаю обертку.
— Надо же понять, сколько химии попадет в организм, — съехидничала я, осторожно откусывая взбитую глазурь. Мммм… Самое вкусное!
— Ну и смысл это знать? А я бы съел мяса, — похлопал Кир себя по животу, намереваясь встать. — Как думаешь, вон там мясо дают?
— Судя по названию, там дают только курятину. Мне вот очень интересно, насколько она съедобна?
— Плевать, я такой голодный, что съем и лягушачьи лапки, и виноградных улиток, и даже заплесневелый сыр.
— О, батенька, да вы гурман! — захохотала я.
В кармане опять завибрировало. Я подпрыгнула. Мама! Боже! Я забыла про маму! Кирилл понимающе приложил палец к губам и ободряюще подмигнул. Он еще и глумится!
— Да, мамочка! — нежно проворковала я в трубку. Черт, время одиннадцать часов, как я буду объяснять, почему до сих пор не дома?
— Варвара, ну и что ты скажешь в свое оправдание? — строго, аж до мурашек.
— Мам, вот мы тут в клинике, крокодилу оперируют лапку! Ничего не могу поделать, — развела я руками, сделав самый невинный тон. — Не могу же я ехать домой одна. Ты знаешь, какой сложный перелом! Ему шину накладывают.
— Какую еще шину, что ты мне зубы заговариваешь?
— Не знаю, как это называется… — честно призналась я. И тут меня осенило: — Мамочка, вот тут Ростик сидит рядом. Он тебе все объяснит.
Кирилл удивленно дернул руками — а я тут при чем?
— Елена Владимировна, — прошипела я, закрыв трубку рукой.
— Елена Владимировна? — ровным голосом произнес Кир, состроив такую рожу, что мне захотелось его треснуть. — Добрый вечер. Прошу прощения, что Варя до сих пор не дома. Она нам так помогла… Да, это очень редкий вид нильского крокодила — альбиноса, а вы знаете, что травмы лап для них смертельно опасны. Тем более для альбиносов… Да… Крокодила сейчас оперируют в лучшей московской клинике… Уже несколько часов, да. Как только операция закончится, мы отвезем Варвару домой, не переживайте. Я лично провожу ее до квартиры. Хорошо… Обязательно… Нет, в подъезд она без меня не войдет. Ни в коем случае, я знаю, как это опасно… Хорошо… Она позвонит вам, если будет не поздно. Как скажете… Да, так и сделаю… Хорошо… Конечно… Хорошо… Договорились. До свидания… И мне было приятно с вами пообщаться… До свидания, да.
Вернул мне трубку.
— Ты в курсе, что обманывать родителей нехорошо? — тоном воспитателя из детского сада спросил он.
— Если бы она отпустила меня в Питер, я бы ее не обманывала, — буркнула отворачиваясь. — Я так мечтала попасть на концерт. Почему она меня не отпустила?
— Потому что она за тебя переживает. Я бы тоже не отпустил свою дочь в другой город на концерт.
— Меня бы там встретили у поезда, я была бы под присмотром взрослых.
— Твоя мать знает людей, которые бы встретили тебя у поезда?
— Нет.
— Вот и ответ на твой вопрос.
— У тебя есть отец?
— Есть.
— Тебе повезло.
— Мы с отцом часто не понимаем друг друга, ругаемся. Мне с мамой спокойнее.