Как разговаривать по-драконьи

По дороге он подхватил с палубы бесхозный Римский шлем. Надо же будет как-то объяснить Брехуну Крикливому, где они были и что делали…
Вокруг царило настоящее столпотворение: драконы дрались с Римлянами, Римляне — с драконами и в придачу гасили огонь, который эти самые драконы разжигали.
Пыхтя и спотыкаясь на каждом шагу, дрожа от страха, как кролики, Иккинг и Рыбьеног пробрались к тому самому месту где с полчаса назад взобрались на палубу. Веревка всё еше свисала с борта триремы. «Решительный пингвин» вроде бы должен поджидать их внизу… Рыбьеног первым перевалился через борт. Иккинг отставал всего на несколько шагов, как вдруг чья-то сильная рука схватила его за тунику и, дернув, оторвала карман.
Книга «Как разговаривать по-драконьи» вывалилась на палубу.
Иккинг нагнулся подобрать ее и…
…нос к носу столкнулся с Тощим Префектом. Его глаза победоносно поблескивали в прорезях железного забрала. Иккинг похолодел; пальцы Тощего Префекта крепко сжимали другой конец книги.
— АГА! — вскричал Тощий Префект.
И оба дернули книгу, каждый в свою сторону
— Пусти! — прошипел Тощий Префект. — Тебе со мной не тягаться, Книга теперь моя… — Однако Иккинг не желал сдаваться. С какой стати! Как-никак это ЕГО книга! Глубоко спрятанная, уязвленная виккинговская ярость взяла верх над ужасом, и он дернул сильнее…
И в этот миг что-то острое и железное выметнулось из-под полы префектова плаща и рубануло Иккинга по руке.
Иккинг вскрикнул и отскочил.
Книга развалилась надвое; не давая Тощему Префекту опомниться, Иккинг рыбкой нырнул за борт.
Спускаться по веревке было некогда; Иккинг покачался немного, разжал руки и с грохотом свалился прямо на палубу «Решительного пингвина».
Рыбьеног перерезал веревку, соединявшую их с триремой, течение подхватило утлую лодчонку и понесло прочь так резво, что она снова закружилась на волнах.
— Где Беззубик? — спросил Иккинг.
***
А Беззубик был в беде.
Его ножка запуталась в подбородочном ремне центурионского шлема, и несколько минут Беззубик трясся, как наездник на необъезженном коне, потому что центурион с Крючкозубом в штанах скакал по палубе будто осьминог, больной ветрянкой.
Наконец Беззубик перепилил ремень своими твердыми деснами и, к неизъяснимой радости Иккинга, совершавшего вместе с «Решительным пингвином» уже пятый разворот на 180 градусов, с громким криком метнулся к борту — стремительно, словно летящая стрела.
— Слава Тору! — радостно завопил Иккинг.
Но тут Беззубик, рассекавший воздух подобно буревестнику, внезапно прервал свой полет: неведомо откуда взявшаяся сеть, утяжеленная по краям камнями, опутала маленького дракончика, и тот как подкошенный рухнул на палубу Римской Триремы.
— БЕЗЗУУУУУУУБИИИИИИК! — закричал Иккинг.
Над бортом склонились два силуэта. Первый принадлежал Тощему Префекту с половинкой книги «Как разговаривать по-драконьи» в руке. Другим был Римский солдат. В одной руке он сжимал трезубец, в другой — сеть.
И в этой сети, кувыркаясь и барахтаясь, кусаясь и отчаянными пинками прокладывая себе путь на свободу, сидел…
…Беззубик.
«Решительный Пингвин» совершил еще один разворот. Иккинг в отчаянии смотрел на плененного дракончика. Вскоре трирема скрылась в тумане, и больше Иккинг не видел своего друга.
 
5. ВОЗВРАЩЕНИЕ НА ОЛУХ
К тому времени, как «Решительный пингвин» перестал наконец вертеться на месте, туман уже начал рассеиваться. Через полчаса море очистилось совсем.
Римской Триремы нигде не было видно.
Вода опять стала холодна как лед, и встреча с Акулогадами больше не угрожала юным Викингам. И вообще, оказывается, они отклонились от курса совсем не так сильно, как предполагал Иккинг: далеко на севере вырисовывался силуэт острова Олух. Мальчишки направились к нему. За руль сел Рыбьеног, потому что у Иккинга от огорчения всё валилось из рук.
Иккинг сидел и мрачно смотрел на уцелевшую половинку «Как разговаривать по-драконьи». Он вложил в эту книгу столько труда, столько времени провел в наблюдениях на Обрыве Дикого Дракона! И всё напрасно. О том же, что станется с Беззубиком на борту Римской Триремы, ему не хотелось думать.
Беззубику ужасно не нравилось сидеть под замком, так что Иккингу даже приходилось на ночь оставлять дверь открытой. А теперь он, скорее всего, заперт в этой ужасной железной клетке…
«Мы поссорились, — горевал Иккинг. — А он все-таки прилетел мне на выручку… А теперь я, может быть, никогда больше его не увижу…»
Страхкорова наконец, пробудилась от глубокой спячки.
— Ну что, добыли свой шлем? — спросила она, зевая.
— Не совсем, — мрачно ответил Рыбьеног. — Долго рассказывать…
«Решительный пингвин», петляя и вертясь, медленно приближался к острову Олух.
Остров Олух испокон веков был родным домом для племени Лохматых Хулиганов. Это один из самых маленьких обитаемых островков Варварского Архипелага, и лучшим словом для его описания будет слово «мокрый». На острове Олух море вечно стремится поглубже проникнуть в сушу. Даже на вершине Самой Высокой Горы можно отыскать раковины моллюсков и дельфиньи кости, заброшенные туда штормами или гигантскими приливами.
Так что сами понимаете: когда сверху постоянно поливает дождь (как известно, в Хулиганском диалекте существует двадцать восемь слов для обозначения дождя), а снизу подступает море, Викингам почти всю жизнь приходилось проводить по колено в соленой слякоти.
Однако с приближением к острову жалеть себя стало некогда. «Решительный пингвин» явно терпел бедствие. Эта лодчонка с самого начала не была приспособлена к хождению по морю, а тут еще претерпела два мощных удара: первый — когда ее коварно боднул «Перепелятник» Сопляка, второй — когда Иккинг прыгнул в нее с палубы Римской Триремы. Короче говоря, «Решительный пингвин» набирал воду еще быстрее обычного.
Иккинг и Рыбьеног из сил выбивались работая шлемами, но тем не менее на подходе к Хулиганской Гавани шлюпка почти полностью погрузилась в воду.
Последние две сотни метров пришлось преодолеть вплавь. Иккинг поддерживал Рыбьенога, потому что тот (весьма редкое свойство для Викинга) так и не научился плавать.
И в довершение всего на гребне стены, ограждающей гавань, их поджидал Брехун Крикливый собственной персоной. Он стоял, скрестив руки на могучей груди и сдвинув брови, грозный, как Громовый Молот Тора. Когда «Решительный пингвин» скрылся под водой, Брехун чуть не лопнул от злости.
— Да, неудачный денек выдался, — простонал Рыбьеног, выбираясь на берег. — Хорошо хоть, с Акулогадами не повстречались…
— Я не уверен, что там вообще были Акулогады, — процедил Иккинг сквозь зубы. Оглянувшись, он увидел расходящиеся круги на том самом месте, где пошел ко дну «Решительный пингвин». Пусть эта лодка и не была самой красивой, ему она казалась лучше всех на свете…
Поскальзываясь на покрытых тиной камнях, мальчишки вскарабкались на стену и вытянулись перед Брехуном, понурые и мокрые до нитки. Рыбьеног робко протянул Римский шлем.
Однако Брехун остался недоволен.
— ЧТО?! — рявкнул он, яростно тыча в шлем волосатым мальцем. — Что, во имя Oдина, это такое?
— Это Римский шлем, сэр, — пояснил Рыбьеног. — Мы это… случайно попали на Римскую Трирему, сэр… По ошибке… Вроде как заблудились, сэр…
— ЗАБЛУДИЛИСЬ?! — взревел Брехун. — Викинги не могут ЗАБЛУЖДАТЬСЯ! И как это вы, скажите на милость, могли по ошибке попасть на Римскую Трирему?! Римская Трирема ни капельки не похожа на Миролюбивую Рыбацкую Ладью!
— Да, сэр, знаю, сэр, — торопливо забормотал Рыбьеног. — Но, понимаете, сэр, нам показалось, что вокруг полно Акулогадов…
— А ГДЕ, — перебил его Брехун подозрительно спокойным голосом, — ГДЕ, извольте сказать, ваша лодка?