Черный замок

Не теряя ни секунды, Себастьян принялся листать истекавшие слюной страницы. (Занятие довольно-таки противное!) На каждой был вытатуирован нестираемыми чернилами список колдунов. Вкупе с детальными сведениями об их патентованных средствах, а также с адресами.
– «Проклятие песка», – задыхался от нетерпения мальчик, – «проклятие песка»… Куда же оно подевалось?
Книженция испускала львиные рыки. Ее тошнотворное дыхание могло бы вызвать удушье и у хорька, и Себастьян изо всех сил пытался не грохнуться в обморок.
Он запаниковал: то, что он искал, никак не находилось. Позади него другие фолианты спрыгивали с полок, жадно пощелкивая страницами, как клювами, явно намереваясь пощипать его ляжки.
– А я ведь в ту самую книжную лавку пришел, – хныкал Себастьян, – в ту самую лавку…
Тут бревнышко в распахнутой книге переломилось пополам, и режущая обложка захлопнулась, отхватив ему руки по самые запястья.
– Нет! – заверещал юноша. – Нет…
– Эй! – воскликнула Пегги Сью, бесцеремонно расталкивая его. – Проснись, тебе снится кошмар.
– Что? Что такое? – буркнул мальчик.
– Мы в поезде, – пояснил синий пес. – Ты разговаривал во сне. И Пегги Сью тоже недавно снились кошмарики. Не к добру все это! Мое чутье подсказывает, что дело тут нечисто.
Себастьян сел, лоб его блестел от пота. Пегги отерла пот своим платком.
– Мне снилось, что я пошел в книжную лавку, – сказал он, часто дыша. – Там была одна книже… книжка с адресом знахаря, способного избавить меня от проклятия песка.
– Это был всего лишь сон, – прошептала Пегги. – Такой книжной лавки не существует.
– Ошибаешься, внучка, – безрадостно сообщила вошедшая в купе бабушка Кэти. – На самом деле в городе есть магазин чернокнижников «Черный маг», но совать туда нос не рекомендуется. Иметь дело с подобными книженциями – верх безрассудства.
Она присела рядом с Себастьяном и посмотрела ему в глаза. Она выглядела раздосадованной и чем-то взволнованной.
– Просто удивительно, что тебе приснился этот сон, – процедила она. – Я совершенно уверена, что ты никогда и слыхом не слыхивал про это место, правда?
– Правда, – подтвердил мальчик. – В том сне один дядька указал мне адрес: улица Извивающейся Змеи…
Бабушка Кэти побледнела.
– Вообще-то, адрес правильный, – выдохнула она. – Улицу эту так называют, потому что она постоянно меняет место. Ползает по городу, как рептилия. Сегодня здесь, завтра там. Она извивается и просачивается между домов, возникая в местах, где ее никогда прежде не видели. Определить ее местонахождение очень трудно, вот почему она не отмечена ни на одной карте.
Бабушка резко выпрямилась.
– Пойди-ка, мальчик мой, лицо водичкой сполосни, – велела она. – Ты бледен, как скелет, векaми не видевший солнца.
Себастьян вышел из купе и направился в сторону вагонного туалета.
– Бабушка, что происходит? – разволновалась Пегги.
Пожилая дама поморщилась.
– Не по душе мне это, – призналась она. – Себастьян страшно хочет вновь стать нормальным, с некоторых пор ни о чем другом думать не может, словно некая злая сила внедрилась в него во время глубокого сна, чтобы внушить дурные мысли.
– Желание выздороветь – дурная мысль?
– Выздороветь – нет, а вот наведаться в химерическую книжную лавку – да!
– Неужели это настолько ужасно? – наивно осведомилась Пегги.
– Да ужаснее и быть не может! – воскликнула бабушка Кэти. – Я не знаю никого, кто вышел бы оттуда живым. Хранящиеся там книженции – людоеды, они умеют защищаться от непрошеных гостей. Мало кто имеет право в них заглянуть. А если распахнуть их силой, есть риск нарваться на чудовищные неприятности. Это как проникнуть в зоопарк и открыть клетку с хищниками. Понимаешь?
– Да, – кивнула девочка, – но я все равно хочу, чтобы Себастьян выздоровел.
– Мы все этого хотим, бедная моя малышка, – вздохнула пожилая дама.
– А я нет, – встрял синий пес, – по-моему, превращаться в песок – прикольно! Мне бы лично понравилось превращаться в собачьи «хрустяшки», таким образом я мог бы питаться самим собой. Вот это да!
В эту минуту по коридору прошел контролер, зычно объявив, что поезд прибывает на вокзал через пять минут.
– Исенгрин-Ту-Тариттс! – прокричал он. – Конечная, все сходят.
* * *
Синий пес быстро выпрыгнул из вагона: он ненавидел поезда. Хотя был совсем не против нового приключения, потому что в эти последние месяцы, пока Пегги Сью и Себастьян упивались своими чувствами, пес подыхал со скуки, словно личинка мясной мухи, попавшая в заткнутую пробкой бутылку. Пора уже было замутить какое-нибудь новенькое приключение! История с дьявольской книжной лавкой явно приглянулась псу, и он сгорал от желания броситься на поиски таинственной улицы, постоянно меняющей свое местоположение. В отличие от людей, синий пес не стремился к покою. Ему нравилось, когда вокруг все ходило ходуном, все кипело и бурлило. Еще немного, и он затявкал бы от радости, как щенок.
Пегги Сью и Себастьян шли, держась за руки, все еще слегка обалдевшие от пережитых кошмаров.
– Это был, я уверен, вещий сон, – настаивал мальчик. – Если бы я отыскал эту лавку, то воспользовался бы колдовской книгой. Я знал бы, к кому обратиться, чтобы покончить с проклятием песка. Я стал бы обыкновенным подростком, а не чудищем, распадающимся на песчинки!
Пегги не ответила. Она, разумеется, желала Себастьяну скорейшего выздоровления, но девочка не любила видеть его во взвинченном состоянии, когда он был готов совершить все, что угодно.
– А может, я встречу того дядьку из моего сна? – выпалил он. – Где-нибудь в закоулках этого города? Тогда он даст мне адрес и…
– Не заводись, – вмешалась бабушка Кэти. – Я сейчас звякну своей старинной приятельнице, местной старожилке; эта ведьма выдает себя за торговку блинчиками с вареньем. Вот уж кто просветит меня насчет происходящего…
* * *
На самом деле Пегги Сью прибыла в Исенгрин, чтобы сходить на прием к колдунье, специалистке по разнообразным видам порчи и отворотам, в том числе, том, который полностью излечивает от близорукости. Будучи женщиной очень преклонного возраста, она больше не практиковала, но, коль скоро Кэти Флэнаган оказала ей в юности некую неоценимую услугу, колдунья согласилась заняться лечением Пегги, чтобы вернуть должок. Она оказалась препротивной старушенцией, на редкость страхолюдной и нелюбезной. Поговаривали, что ее папаша был принцем, ставшим по пьяной лавочке жабой, а мамаша – лягушкой, насильно превращенной в принцессу. Смотреть на плод их любви было удовольствием ниже среднего. Старуха походила на ящерицу, вырядившуюся на праздник Хеллоуина в костюм мумии.
– Здравствуйте, мадам, – сказала Пегги без особой уверенности в голосе. – Мне хотелось бы видеть все отчетливо без очков… а заодно избавиться от всех сверхспособностей, которыми меня наделили! Было бы здорово, если бы я перестала видеть призраков, а также если бы вы лишили меня силы, даденной мне ветром 455 во время моего последнего приключения. [1] Он хотел как лучше, но у меня из-за него одни неудобства. Всякий раз, когда чихаю, я парю в воздухе минут по двадцать. После такого довольно трудно считаться нормальной девочкой!
Ведьма что-то пробурчала, затем изобразила какие-то пассы над головой Пегги, а в заключение плюнула ей по разу в каждый глаз и объявила:
– Ну все, ты здорова, как корова, проваливай, дрянная девчонка! Скажешь этой доставучей Кэти Флэнаган, что я ей больше ничего не должна. И пусть катится ко всем чертям!
– Какая жуткая мегера, – вздохнула Пегги, выходя на улицу.
– Это точно, – проворчал Себастьян, – но ты-то хотя бы вылечилась. Тебе больше никогда не понадобятся ни очки, ни линзы. Отныне у тебя глаза, как у рыси, видящей в темноте, и зрение не менее острое, чем у орла.
Пегги Сью сжала руку мальчика.
– Ну-ну, – прошептала она, – не теряй надежду. Бабушка пошла разузнать, что к чему. Скоро мы выясним, можно ли отыскать ту блуждающую книжную лавку. Зато у тебя, по крайней мере, не будет проблем с сохранением человеческого облика: вода здесь – одна из самых чистых в стране. Когда станешь подсыхать, просто прими душ, и все снова придет в норму.