Монстры всегда возвращаются!

– Ты что, с Ди Джеем встречаешься, что ли?
Мелоди хихикнула. Но в чем-то он был прав. Мелоди привыкла считать себя предсказуемой, потому что по сравнению со своей сестрой она, конечно, была предсказуемая. Но вот это ее давешнее выступление было совершенно непредсказуемым! На самом деле это был ее самый неожиданный поступок за многие годы.
– Вообще-то мы с тобой хорошо уживаемся по миллиону разных причин.
Джексон потянулся за ее бутылкой, отвернул крышечку.
– Одна из них – твои кексы.
Шоколадная крошка упала на перламутровую пуговку его рубашки. Мелоди смахнула ее. Как бы то ни было, а Джексон прав: они идеально подходят друг другу.
Мелоди перевернулась на спину и взяла его за руку. Мысленно она перенеслась в бар. Запах нагретой на солнце земли и травы сменился кислым запахом пролитого пива… она ощутила жар прожектора… прилив энергии, который она испытала, стоя на сцене, когда ее голос взмывал ввысь и толпа восторженно ревела… Мелоди села и тоже отхлебнула воды из бутылки.
– А что мы будем делать летом? Вот что главное!
Джексон снова откинул набок челку.
– Вообще-то…
Он принялся рыться в своем рюкзачке. Мелоди тем временем провожала взглядом семью, проплывающую мимо на желтом каяке. Они выглядели такими умиротворенными, такими довольными жизнью… Ей еще только предстояло испытать эти чувства. Нет, не то чтобы она не была счастлива с Джексоном. Однако она постоянно ощущала под кожей какую-то вибрацию. Неумолкающий гул. Мелодию, которая вела ее вперед, но никогда не приводила туда, где ей было бы хорошо и спокойно. До вчерашнего вечера. До тех пор, пока она не запела.
У нее перед носом помахали глянцевым буклетом. На обложке были дети на деревянной эстраде, а вокруг – густой лес.
– Лагерь «Крещендо»!
– Чего-чего?
Джексон ухмыльнулся.
– Там требуются вожатые!
– Да брось ты! Это же лучший лагерь в стране с обучением актерскому мастерству! Там, небось, вожатые в очередь выстраиваются!
Джексон приподнялся на локтях.
– Это правда. Но мама знакома с тамошним начальником отдела кадров. Так что нам с тобой назначено собеседование в следующий четверг после школы. Ты будешь работать в музыкальном театре, я – в художественной студии. Прикинь, целых два месяца в лагере! Ни школы, ни родителей… Это тебе не в «Макдоналдсе» подрабатывать!
Да-а… Мелоди уже представила. Прогулки на рассвете к одетым туманом вершинам! Ночные купания! Держаться за руки, сидя под одним одеялом вечером у лагерного костра, когда все поют хором… Сверчки, звезды, музыкальный театр. Если уж устраиваться работать на лето – а она всегда летом подрабатывала, – это более чем удачный выбор!
– Кру-уто!
Она уже наклонилась к Джексону, чтобы вознаградить его поцелуем, как вдруг – динь!
Мелоди отодвинулась и стала читать эсэмэску.
КОМУ: МЕЛОДИ
4 июн 14.57
КАНДИС: Из общаги Шейна. «Богиня гранжа» ищет новую вокалистку. Я тебя подписала. В след. четв. 15.30 «Sherwood Suite» № 503. Лучшая в мире сестра!
Мелоди прикрыла экран рукой от солнца и перечитала сообщение еще раз. И еще раз. И еще… Она вскочила и босиком запрыгала по траве.
– Йес! Йесс!
– Ну что? Что там? – спросил Джексон, прыгая вместе с ней.
– «Богиня гранжа»! Прослушивание! Ищут вокалистку! Кандис меня внесла в список! На той неделе прослушивание!
Они стукнулись ладонями.
– Здорово! Может, ты заставишь их что-то сделать с этим названием!
Мелоди застыла. «Он правда это сказал?»
– Ой, извини… Нет, правда круто! Серьезно! – сказал Джексон и тут же фыркнул.
Внутри у Мелоди, там, где только что растекалась теплая карамельная любовь, образовались сосульки. Она швырнула кексы в мусорку.
– Смотри, а то поссоримся!
– Кексы-то за что?! – взвыл Джексон.
– Думай, что говоришь, а не то отправишься следом за ними! – заявила Мелоди. И она почти не шутила.
– Да мне просто название не нравится. Оно какое-то… дебильное.
– На себя посмотри! – сказала она, ткнув в его рубашку, застегнутую наперекосяк.
– Да я просто шучу! – хмыкнул он. – Я действительно рад за тебя. Может, я наконец-то увижу тебя на сцене!
Джексон плюхнулся на траву и врубил свой вентилятор на полную мощность. Одной рукой он держал его перед собой, а другой стиснул ее голую лодыжку.
Мелоди отвела вентилятор в сторону, чтобы видеть его глаза.
– Так ты придешь на прослушивание?
– Зависит от обстоятельств.
Мелоди ждала продолжения.
– При условии, что к вечеру ты испечешь еще одну порцию кексов!
– Заметано! – ответила она, протягивая руку.
– Заметано! – сказал он, пожимая ее. – Так когда у тебя прослушивание?
Она еще раз прочла эсэмэску.
– В четверг, в пятнадцать тридцать.
– Ой-ей!
Еще один камень преткновения…
– А у нас же собеседование в пять…
Мелоди сунула Джексону за ухо одуванчик.
– Так у нас же в запасе будет целых полтора часа! Мы успеем и там, и тут!
Джексон потупился. Мелоди стиснула его руку, изо всех сил сдерживаясь, чтобы не использовать против него свой волшебный голос. А ведь это было бы проще простого! «Послушай, Джексон! Ты будешь поддерживать меня во всем, что имеет отношение к музыке. Причем с радостью».
А он на это ответит: «Ладно, Мелли. Как скажешь, Мелли. Хочешь, я отнесу тебя на сцену на руках?»
А она на это скажет: «Ой, фу-у!»
Потому что, по правде говоря, если бы она хотела себе мальчика-робота, мистер Штейн, наверное, мог бы его собрать к понедельнику. Нет, ей нужно было знать, что Джексон ее поддерживает по собственной доброй воле. А иначе она никогда не узнает…
– Я с тобой!
– Класс! – Мелоди запихала телефон в задний карман своих обрезанных выше колена джинсов и схватила свою матерчатую сумочку. – Ладно, пошли, мне надо репетировать!
Джексон бросил оставшиеся пластиковые коробочки в мусорницу и вскинул на плечо свой рюкзачок.
– Я так понимаю, пикник окончен…
 
Глава 7
Птица обломинго
Клод подцепил на вилочку кусочек соевой индейки с терияки, потянулся через тиковый столик и скормил кусочек Ляле.
– М-м-м!
Она облизнулась, наслаждаясь солененьким вкусом заменителя мяса.
– Теперь твоя очередь! – сказала она и положила кусочек в рот Клоду.
Он прожевал.
– Зверски вкусно! Куда вкуснее настоящей.
Яхта покачивалась на ленивых волнах, как люлька новорожденного. Мистер Д откупорил бутылку калифорнийского вина «Martinelli», Ляля развалилась в шезлонге, подставляя тело солнышку. Ее черное с серебром бикини еще не просохло после заплыва с дельфинами. Клод опустился перед ней на колени с любящей улыбкой, протягивая коробочку, голубенькую, как яйцо малиновки. Ее отец стоял рядом и фотографировал эту сцену. Мистер Д снял свои темные очки «Carrera», и по щеке у него скатилась слезинка радости. Ляля впервые в жизни видела отца с камерой, а уж тем более плачущим от радости. Но как только Ляля хотела открыть голубенькую коробочку, поднялся ветер. Наползли тучи, солнце скрылось. Мачты протестующее заскрипели, легкое колыхание сменилось бурной качкой…
– Вставатеньки пора, говорю! Опоздаешь!
Поверх клетчатой бело-голубой рубашки дяди Влада был надет синий фартук.
Ляля села, сняла черную атласную маску для сна.
– А?
Целый зверинец подобранных животных бросился к кровати поприветствовать свою хозяйку.
Влад стоял над ее спальным гробом и изо всех сил тряс его за раму.
Ляля протерла глаза и посмотрела на часы в изголовье кровати. На часах мигало 12:00.
– Что случилось? – простонала она. Ее облезлый мышонок, Копченый Будда, поспешно шмыгнул под кровать, пока она не впустила в комнату летучую мышь. – Сколько же сейчас времени? Почему у меня будильник не сработал?
– Твой папочка врубил свой солярий, и у нас вылетели пробки. Да, опять. Света не было во всем доме.