У страха глаза велики

— Маша, я, кажется, знаю, кто мог причинить вред твоему дяде…
Маша вытаращила глаза.
— Скажи, ты когда-нибудь слыхала от дяди такую фамилию — Холщевников?
— Холщевников? Да вроде нет. Почему ты спрашиваешь? Кто этот Холщевников?
— Подожди, а имя-отчество Тимофей Михайлович тебе о чем-нибудь говорит?
— Тимофей Михайлович? А кто это?
— Это Холщевников!
— Слушай, Степанида, ты меня совсем заколебала с этим Холщевниковым! — рассердилась Маша. — Можешь толком объяснить, в чем дело?
— Могу, конечно, только придется начинать издалека…
— Начинай издалека, интересно будет послушать.
Степанида во всех подробностях поведала Маше все, что знала о таинственном Холщевникове и о найденной у кафе «Фруктовый рай» визитной карточке.
— Ерунда! — фыркнула Маша. — Какое отношение эта карточка имеет к моему дяде? Мало ли кто мог ее там обронить!
— Вполне возможно, что никакого отношения не имеет, — кивнула Степанида, — только вот исключать такое мы не можем. И потом, визитка была чистенькая, а значит, валялась она там совсем недолго. А перед этим ты с дядей вышла из кафе. Других русских там, кажется, не было.
— Тогда получается, что тот второй мужик, который был с дядей, и есть Холщевников?
— Необязательно, но, судя по всему, Холщевников сейчас в Париже!
— Степанида, почему ты прицепилась к этому Холщевникову? Сама же говоришь, что все твердят про розыгрыш? Может, он хороший, порядочный человек и никакого отношения к дяде Леше не имеет. А карточка… Ее ведь кто угодно мог потерять! Во «Фруктовый рай» много туристов ходит, а визитка Холщевникова могла оказаться тоже у кого угодно.
— Согласна. Но почему же все так совпадает?
— Ничего не совпадает! Только то, что ты нашла записку и тебе же попалась на глаза визитка. А все остальное ни с чем не совпадает. Да ты сама подумай, обратила бы ты внимание на визитную карточку, если бы не та записка?
— Конечно, нет! Извини, но ты глупости спрашиваешь.
— Да, ты права, — согласилась Маша. — Но все равно я не вижу тут связи с моим дядей. Не вижу!
— Ну и не надо! Мне же лучше — просто наслаждаться жизнью и ничего не расследовать.
— Расследовать? — поразилась Маша. — А что ты можешь расследовать?
— Да так, — загадочно улыбнулась Степанида, — кое-что…
— Нет, ты скажи!
— Что?
— Ты уже что-то расследовала, да?
— Было дело!
— В Москве?
— В Москве.
— Расскажи!
— Да ну…
— Степанида, пожалуйста, расскажи, очень тебя прошу! — взмолилась Маша. — Мне же интересно!
Степанида задумалась, что лучше рассказать, но потом подумала: лучше начать с самого начала, с истории странных покушений на Матильду и Аську. Однако только она открыла рот, как в дверь позвонили. Маша кинулась открывать.
— Дядя Леша! Господи, что с тобой? Степанида, скорее!
Степанида бросилась на зов. В дверях, едва держась на ногах, стоял Машин дядя. Но в каком виде! Одежда разорвана и в крови, под глазом здоровенный синяк, в уголках рта тоже запеклась кровь.
— Матерь божья! — воскликнула Степанида и подскочила к нему.
Опираясь на обеих девочек, он сказал:
— Проводите меня в ванную!
— Может, врача вызвать? — испуганно проговорила Маша.
— Не нужно, это пустяки!
— А полицию? Полицию вызвать?
— Ни в коем случае. Я сам виноват… Жаловаться не на кого! Спасибо, девочки, дальше я сам!
Он закрыл за собою дверь, и почти тотчас они услыхали шум льющейся воды.
— Живой, и слава богу! — заметила Степанида. — Ты давай позвони маме, успокой ее.
— Да, да, сейчас… А как ты думаешь, сказать ей, в каком он виде?
— Скажи, конечно, а то до вечера у него синяки не пройдут… Хотя нет, лучше не говори, а то она будет волноваться, что да как… Скажи просто, пришел весь грязный, сейчас в ванной, и все…
Маша позвонила матери и сообщила, что дядя Леша вернулся. Та обрадовалась, но задавать вопросов не стала, так как была очень занята.
Прошло минут двадцать, прежде чем открылась дверь ванной и на пороге появился дядя Леша в купальном халате.
— Машка, я есть хочу! — заявил он.
— Сейчас, сейчас, — засуетилась Маша.
Когда он поел, выпил большую кружку кофе, она робко спросила:
— Дядя Леша, кто тебя так?
— Да ерунда, Машуня, подрался немножко.
— С кем?
— Не знаю, пристали какие-то парни…
Брешет, подумала Степанида. Но, разумеется, промолчала.
— Тебе надо примочки сделать, — с жалостью глядя на него, проговорила Маша.
— Ничего не надо, мне бы поспать… — Дядя Леша поднялся из-за стола, халат распахнулся на груди, и Степанида успела заметить, что и грудь у него в синяках и кровоподтеках.
— Дядя Леша, а что, если мы уйдем? — спросила Маша.
— Да, конечно, идите спокойно. Мне ничего не нужно.
И он ушел к себе.
— Здорово его отделали, — тихо произнесла Степанида.
— Ничего, главное — живой! — весело отозвалась Маша. — У меня просто камень с души свалился.
— У меня тоже, — призналась Степанида. — Я боялась, что…
— Ладно, все хорошо, что хорошо кончается. Идем гулять!
— Идем!
Но в этот момент зазвонил телефон. Маша взяла трубку и быстро заговорила по-французски, потом, прикрыв ладошкой трубку, шепнула:
— Степочка, подожди меня немножко, ладно?
И она густо покраснела. Ясно, ее парень звонит, сообразила Степанида и, кивнув, вышла на кухню. Хотя по-французски она не понимала, но пусть Маша щебечет на свободе. Зачем ее смущать? На кухне Степанида села за стол и налила себе минеральной воды. И вдруг взгляд ее упал на лежащую на полу потрепанную записную книжку. Она нагнулась и подняла ее. Судя по всему, книжка принадлежала дяде Леше. Степанида положила книжку на подоконник. Ей смертельно хотелось заглянуть в нее, но она знала — этого нельзя делать! Юлия Арсеньевна внушала ей, что читать чужие письма, заглядывать в чужие записи — последнее дело. Но книжка неодолима влекла ее. Степанида старалась даже не смотреть на нее и только молила бога, чтобы Маша поскорее закончила разговор. Борьба с собой вконец измотала Степаниду, но вот в дверях появилась Маша, румяная и веселая.
— Ну все, можем идти! — объявила она.
— Маш, у меня к тебе просьба, — нерешительно начала Степанида.
— Просьба? Валяй, говори!
— Я вот подняла с полу записную книжку, — Степанида глазами указала на нее, — это, наверное, твоего дяди книжка…
— Эта? Ну конечно!
— Ты не могла бы заглянуть в нее на букву Х.
— Опять тень Холщевникова? — засмеялась Маша и без всяких сомнений взяла в руки книжку. — Так, У, Ф, ага, вот Х… Нет тут никакого Холщевникова! Успокоилась?
— Вроде. Но ты… ты посмотри еще на Т.
— На Т? Ладно… Вот Турищев, Теплицкий, Тамара… А вот смотри — Т.Х. Может, это то, что мы ищем?
— Т.Х.? — взволновалась Степанида. — Тимофей Холщевников!
— Или Таня Храмова! Толя Харитонов! Тарас Харченко!
— Погоди с шутками! — перебила ее Степанида. — Там московский телефон?
— Нет. Тут какие-то буквы… сокращения… И потом… Понимаешь, это все записано наверняка уже тут, в Париже…
— Почему ты так решила?
— Потому что записано новой ручкой, ему мама подарила, тут совсем другие чернила. Вот смотри!
Степанида взяла книжку в руки. Действительно, чернила в последней записи были с лиловатым оттенком. А напротив букв Т.Х. значилось:
3. 13. 23. у. Б. с 12 до 15.
— Очень интересно, просто очень…
— Что? Что интересно? — заволновалась Маша.
— Маша, Холщевников, наверное, все-таки в Париже! Ты же сама говоришь — запись сделана новой ручкой! И твой дядя его знает! Наверняка!
— Ну почему обязательно Холщевников? — неуверенно спросила Маша.
— Потому что «потому» оканчивается на «у»!
— Степанида!
— Ничего не Степанида! Это Холщевников, я уверена на сто процентов! Только вот что значат эти цифры и буквы? Знаешь что? Давай-ка перепишем это все на бумажку и попробуем расшифровать, только не здесь, а на улице. Чего зря время терять?