Спасение Келли и Кайдена (ЛП)

— Он не разговаривает с матерью, — говорю, понимая, что это очередной удар против него.
После этого, я решаю, что лучше держать их подальше друг от друга, потому что Сет не будет молчать, если мама скажет что-то нелепое, а мама никогда не перестанет говорить нелепые вещи.
~ ~ ~
Я была дома почти всю неделю. Время, казалось, двигается, как в замедленной съемке. Каждый час длился словно дни, а дни будто бы месяца. Рождество длиться только четыре дня и все это время она заставляет меня ходить по магазинам и упаковывать подарки с ней. Я делаю все это, так как могу, но каждый раз, как она зовет Калеба – убегаю. Я даже сбежала с нашей поездки в торговый центр, позвонив Люку и попросив забрать меня.
— Я даже не уверена в том, голодна ли я, — говорю я Сету, поливая стопку блинов сиропом перед собой. Мы снова сидим в кафе, наслаждаясь простой болтовней, после очень неудобного утра с моей мамой. — Шесть дней подряд меня перегружают блинами.
Он мажет маслом тост и добавляет клубничное желе. Он одет в голубую футболку с логотипом на кармане, а его волосы все еще влажные после душа, который он принимал до того, как мы ушли из дома.
— Ну, ты не обязана заказывать каждый раз блины, — предлагает он, кладя нож для масла на стол.
— Или, может ты должен был заказать мне что-нибудь другое, — отвечаю я, беря пакетики с сахаром из подставки. Сет взял на себя заказ для меня, пока я была в туалете, и в моих планах не было блинов.
— Думаю, мы должны есть блины каждое утро, пока идут каникулы. — Он откусывает кусочек от тоста. Крошки сыплются на его футболку, и он стряхивает их взмахом руки. — Будет весело.
Я смотрю на свои блины, утопшие в луже сиропа.
— Уверен?
— Я всегда уверен в том, что произношу вслух. — Он кладет тост на маленькое блюдце.
Я сжимаю губы и пытаюсь не рассмеяться над ним, потому что Сет никогда не уверен в чем-либо, так же как и я, так же как большинство людей во всем мире.
— Все хорошо, мы можем пытаться есть блины каждый день. Но если меня стошнит, ты должен пообещать, что подержишь мои волосы.
— Обещаю, — улыбается он и поднимает руку перед собой. Я хлопаю ладошкой по его, давая пять. В этот момент были только он и я в кафе, возможно даже и в мире. Но колокольчик на двери звякает, и мои глаза инстинктивно глядят на причину звона. Неожиданно, я вспоминаю, что на свете есть гораздо больше людей, которые тоже хотят поесть блинов в Рождественские каникулы.
Кайден входит в кафе, и несколько людей за столами быстро поднимают взгляды на него. Были слухи о нем, которые прошли по маленькому городу, и которые были ужасными. Я борюсь с тем, чтобы не врезать каждому человеку, который пялится на него.
Он в пальто и, снежные хлопья застряли в его влажных волосах. Он одет в старые джинсы с дырками, и черные ботинки. Рождественские огоньки, которые украшают окна, отражаются в его глазах, и делают его взгляд красным, вместо зеленого. Его взгляд пробегает по помещению, но пропускает меня, и потом он идет к кассе, где сидит старая официантка с седыми волосами и сеткой на голове, приветствуя его за прилавком.
— Келли, на что ты пялишься? — Сет прослеживает мой взгляд, и затем его глаза расширяются. — Ох...
Такое ощущение, что ноги не принадлежат мне, поскольку я сгибаю колени и встаю. Когда я уже на ногах, взгляд Кайдена застревает на мне. Мы смотрим друг на друга через все кафе, столы, стулья, люди – все испаряется. Он скрещивает руки на груди и сжимает губы, до того как качает головой. Он оборачивается, когда официантка отдает ему пакет на вынос. Я не уверенна, что это значит, но мне нужно поговорить с ним.
— Сейчас вернусь, — говорю я и иду к Кайдену, который оплачивает заказ официантке.
Сет ловит меня за рукав и тянет немного назад.
— Будь осторожна, Келли.
Я киваю, не уверенная в том, что он имеет в виду, быть осторожной с Кайденом или с самой собой. Он отпускает мой рукав, и я обхожу столы. Кайден засовывает кошелек в задний карман, когда я подхожу к нему, и пластиковый пакет уже в его руке. Его челюсть напряжена, когда он берет несколько салфеток из металлического диспенсера, не глядя на меня.
— Привет, — говорю я, вновь расстраиваясь из-за моего такого слабого приветствия.
— Привет, — бормочет он, заталкивая салфетки в пакет.
— Я... Я просто хотела подойти к тебе и узнать как у тебя дела. — Делаю вдох, потому что нервничаю и забываю дышать.
Его взгляд поднимается ко мне, и я отступаю назад из-за того, что они полны холода.
— Я в порядке.
— Это хорошо. — Мое горло сжимается, уменьшая поток воздуха, и я не знаю, как на это реагировать. Он направляется к двери, а я следую за ним. — Кайден, подожди.
Он не останавливается, толкая резко дверь и открывая ее. Я знаю, что должна остановиться, но не могу заставить ноги перестать двигаться. Быстро выхожу на улицу за ним, обнимая себя руками, когда ветер обдувает мои обнаженные руки.
— Может нам нужно поговорить? — намекаю, прежде чем он открывает дверь черного Мерседеса его матери.
Он делает паузу, качая головой, потом оборачивается ко мне.
— Келли, я должен идти. У меня есть дела, которые нужно сделать сегодня.
Обхожу сзади автомобиль по слякоти и лужам, не готовая сдаться.
— Ты остаешься здесь, в своем доме?
Он бросает пакет с едой между консолью и пассажирским сиденьем.
— Да, куда я могу еще пойти?
Вода просачивается сквозь мою обувь, и она очень холодная.
— Ты можешь остаться у меня.
Его глаза фокусируются на мне.
— И что потом? Твоя мать просто поприветствует меня?
Я смущаюсь, и это не то, что нужно делать, но я не могу придумать, что сказать.
— Мне все равно, что думает моя мама.
Он трясет головой, и приседает, садясь в машину.
— Келли, я не могу остановиться в твоем доме, только не после того, что произошло.
Почему у меня такое чувство, будто он имеет в виду не мою мать, а наши отношения?
— Пожалуйста, не убегай, — говорю я гневно. Больше не могу думать рационально. Я обегаю машину и открываю дверь со стороны пассажира, настраиваясь на то, чтобы заставить его чувствовать себя лучше. Каким-то образом. Просто нужно найти каким. Внутри машины пахнет им, и я вдыхаю запах, убирая пакет с едой, сажусь и закрываю дверь. — Я не хочу, чтобы ты туда возвращался.
Качая головой, он хлопает дверью и регулирует спинку сиденья, давая себе больше места. Он встречается со мной глазами, и в них я вижу пустоту.
— Келли, я никогда и не уезжал отсюда по правде. Просто сбегал на какое-то время. — Он поворачивает ключ в замке зажигания и двигатель оживает. — Моего отца больше нет здесь.
Я встряхиваю головой.
— Где он?
Он поживает плечами, кусая губы и глядя в окно на дверь магазина.
— В командировке, думаю.
Я хочу спросить у него... хочу знать, имеет ли он какое-нибудь отношение к этому.
— Кайден, он...
— Слушай, Келли, — он перебивает меня, его взгляд ломает меня внутри. — Мне нужно идти. Мне нужно доделать кое-какое дерьмо.
Сглатываю, все мои внутренности дрожат.
— Пожалуйста, поговори со мной, — шепчу я, сдерживая накатывающие слезы.
Он вдыхает через нос, и его грудная клетка поднимается, а потом опускается, когда он выдыхает. Его рука бледнеет, сжимая руль, и я клянусь, что могу слышать биение его сердца.
— Я... — Его дыхание учащается, когда он начинает говорить.
Упираю локоть в приборную панель, прикладывая ладонь к его щеке. Он вздрагивает, но остается неподвижным, смотря на меня. Мое сердце бьется страстно, посылая адреналин по всему телу. Я не знаю, что делаю, и не знаю правильно это или нет. Все, что я могу, это надеяться достучаться до него.
— Ты ведь знаешь, что можешь рассказать мне все? Я пойму. — Он сглатывает, когда я большим пальцем провожу по его щеке. У него по-прежнему щетина, будто бы не брился. Его кожа грубая под моими прикосновениями. — Пожалуйста.
Он качает головой.