Письмо звездному мальчику

 
Глава 9
Потерянный рай
Погода не улучшилась и днем, но я уже не обращала внимания на лужи под ногами и летящий в лицо снег. Я шла тихо, словно боясь нарушить хрупкий слой снега на мокром асфальте, вспоминала изумленные глаза и мягкую улыбку Шмарова и сама начинала улыбаться. А в голове в такт шагам складывались строчки. Я сочиняю стихи?..
Когда я спустилась в переход и откинула капюшон, на меня стали оглядываться. Я вытащила зеркало – Юлькина тушь, которой я красилась утром, безобразно потекла.
– Не надо, тушь у меня хорошая, – обиделась подружка.
Я заявилась к ней прямо из театра, не заходя домой. Кстати, надо будет позвонить, а то меня, наверное, уже совсем потеряли. Засосало театральное болото!
– Если она дорогая, это еще ни о чем не говорит. Своя у меня в любую погоду держится.
– Вот и носи в следующий раз свою! – заключила Юлька и без всякого перехода спросила: – Ну, как там Лешенька?
– Хорошо, – я почувствовала, что снова начинаю улыбаться. – Очень хорошо. Просто замечательно. В глазки посмотрел, улыбнулся, «спасибо» сказал…
– Ну вот, – удовлетворенно заметила она. – Все он умеет. Просто растерялся в прошлый раз, не знал, как себя вести.
– А теперь, выходит, узнал?
– А ему старшие товарищи подсказали, – ехидничала она. – Пришел Шмаров к Горину. «Миша, – говорит, – мне тут девушка цветы принесла, не знаю, что делать». Тот его и научил: «Надо, мол, спасибо сказать».
– Не знаю, – с сомнением протянула я. – Но он на самом деле мне обрадовался. Не то что в прошлый раз.
– Интересно, что это с ним такое случилось?
– Да ничего не случилось, – пожала плечами я. – Просто настроение было хорошее. Он и радовался – сказка, дети, главная роль…
– Кстати, как он там смотрелся-то? – спохватилась Юлька.
– Супер, – процитировала я свою неотправленную эсэмэску.
И рассказала, как крут «Звездный мальчик».
– Короче, это «Королева Марго» для детей, – подытожила я.
– Да, – протянула Юлька. – Детский спектакль – лицо театра.
– Звучит странно… – задумалась я, но вспомнила «Снежную королеву» и перестала сомневаться: – Хотя что-то в этом есть. Если они для детей стараются и играют в полную силу, то… Молодцы они, в общем. А Шмаров – главный молодец. И ко мне сегодня нормально отнесся… Ладно, посмотрим, что с ним будет в следующий раз.
– Ты еще собираешься? – Юлька посмотрела на меня как на ненормальную.
– Конечно. Теперь на «Королеве» подарю. Пусть видит, что мною освоен весь его репертуар. Просто интересно, к чему это приведет. И пусть мне будет хуже!
– А ведь будет хуже! – покачала головой она. – Он станет видеть в тебе реального живого человека…
– Как это? – не поняла я, а Юлька вдруг спросила:
– Он тебе нравится?
– Нет, – честно ответила я.
– А кто нравится?
– Теркин.
– Ну, слава богу, – вздохнула она. – А я уж думала – все…
– Знаешь, – задумалась я, – я смотрела один фильм, там герой говорил другу о своей девушке: «Она мне никогда не нравилась. Она мне и сейчас не нравится. Я ее люблю».
– Значит, любишь? – усмехнулась Юлька.
– Да нет, – задумалась я. – Он мне не нравится, но меня к нему тянет. Понимаешь?
– Чего ты хочешь? – вместо ответа спросила она.
– Власти, – ответила я, не задумавшись.
– У тебя не будет над ним власти, – твердо сказала моя верная подруга. – У него свой мир. Он там спрячется, и ты его не достанешь.
– Достану, – упрямо сказала я.
– Ничего у тебя не получится, – качнула головой она. – Я думаю, ему вообще все равно. И все надоело.
– Да почему? – не отставала я.
– Ну, болтается он в этом театре, а ничего не добился, играет каких-то звездных мальчиков. Никто на него внимания не обращает, никому он не нужен…
– Мне нужен!
– А ему, мне кажется, ничего не нужно. Выходит на сцену по привычке, потому что работа такая…
– «И взгляд в толпу привычно искалечен усталостью…» – прочитала я.
– Что это? – подозрительно спросила Юлька.
– Стихи, – смутилась я.
– Сама придумала?
Я вынуждена была подтвердить этот сомнительный факт своей биографии. Но Юлька отреагировала на удивление флегматично.
– Вот-вот, – кивнула она. – Искалечен. Усталостью.
– А я его повеселю!
– Ничего у тебя не получится, – повторила она.
– Кстати! – вспомнила я. – Мне тут про Теркина такое рассказали!
И я поведала о своем знакомстве с видным представителем фанатского племени Кириллом и о неадекватной теркинской поклоннице Кате.
– Ну ничего себе! – возмутилась Юлька. – Золотую цепочку! Она что, совсем того? Где только деньги взяла?
– Заработала, – хмыкнула я. – Не зря же полы там надраивает.
– Нет, ну и что, – не унималась подружка, – она думает таким способом внимание к себе привлечь? По-моему, результат может быть только прямо противоположным!
– А он-то тоже хорош! – не выдержала я. – Не мог потом вернуть! Видит же, что девчонка не в себе. Сам-то должен соображать, взрослый все-таки человек…
– Может, и вернул, откуда нам знать, – философски заметила Юлька. И вдруг оценивающе посмотрела на меня: – Смотри, сама в такую Катю не превратись!
– Да ты что! Да как ты могла… – от возмущения я озвучивала только какие-то междометия и прочие служебные слова.
– Да, – словно не замечая моих всхлипов, добавила она. – Вот это девчонка! Вот это я понимаю – любовь!
– Да что это за любовь, Юльк, – с досадой на чужую глупость проговорила я. – Представляешь, какой маразм – работать в театре, при этом ходить на спектакли и цветы дарить! Парню! А потом с ним же в коридорах сталкиваться… Это надо совсем себя не уважать!
Но Юлька меня не слушала, у нее загорелись глаза:
– А что, может, мне тоже устроиться?
– С ума сошла? – ужаснулась я, но она мечтательно продолжала: – Все про всех узнаю, увижу своими глазами закулисную жизнь… А что, и так почти все вечера там провожу. А буду, по крайней мере, с пользой для родного театра!
Я не могла понять, шутит она или говорит серьезно, поэтому осторожно переспросила:
– Ну и зачем тебе это нужно?
– А надоело, – отозвалась подружка. Она говорила с улыбкой, но в голосе чувствовалось легкое раздражение. – Ходим, как дурочки, смотрим на них снизу вверх… А вот увижу все изнутри и разделаюсь наконец с этим театром. Может, хоть тогда эта дурь пройдет?
– Ты хочешь, чтобы это прошло? – поразилась я.
– Но так я тоже больше не могу! – сказала она уже без тени улыбки. – У меня жизнь раздваивается, я в реальном мире ничего не замечаю. С Антоном поругалась окончательно…
– Ты поругалась с Дворецким? – еще больше удивилась я.
Юлька давненько ничего не рассказывала о своем знакомце, но я думала – это она выполняет условия нашего договора под кодовым названием «никаких реальных парней». А что, я вот тоже помалкивала про хвостатого парнишку из перехода. С началом цветочной эпопеи я вообще перестала о нем думать, тем более, в последнее время его не было видно на привычном месте. Вот только сейчас зачем-то вспомнила…
– Ну да, – чуть спокойнее отозвалась Юлька. – Выбирай, говорит, или я, или они.
– Да кто они-то?
– Актеры!
– Он тебя к театру приревновал? – положительно сегодня был день открытий чудных.
– Ну да, – пожала плечами она.
– И, значит, по этому поводу ты решила и театр сделать реальной жизнью? – не выдержала я. – Прополоскать все в ведре с грязной водой? Неужели тебе в жизни мало помойки, чтобы еще и театр в ней вывалять?
– А я, может, хочу увидеть, что они обычные люди, – с вызовом сказала она. – А не только призраки на сцене!
– Но ведь мы с самого начала договорились, что театр с реальностью смешивать не будем! – привела я последний довод. – С фанатами не общались, к сцене не лезли, к служебному входу не бегали…
– Кто бы говорил! – ехидно заметила она.
Я смутилась: и правда, что это я развыступалась, если сама первая и с фанатами начала общаться, и к сцене полезла…