Гордячка

- Ещё один рот! Ничего не заработала, а есть уже подавай! 
- Спасибо, я не голодна, - высокомерно ответила Злата и отвернулась. 
- Ишь ты, какая гордячка! Не хочешь, не надо, - усмехнулась циркачка. 
Перекусив, артисты уселись в кибитку и покатили по дороге в новые города. Злата сидела на козлах рядом с Тщедушным. На вольном воздухе 
она быстро проголодалась. 
"И почему я не догадалась ничего прихватить с собой? Ну, ничего, я сумею заработать себе на хлеб. Я буду выступать лучше этой крашеной куклы", - думала она. 
Тщедушный, оглянувшись на фургон и убедившись, что на него никто не смотрит, тайком протянул девушке кусок чёрствого хлеба. 
- Эй, Гордячка, ешь. Только чтобы Розита не видела. Ты зря ей перечишь, с ней лучше не связываться, - шёпотом посоветовал он. 
Злата с благодарностью приняла хлеб. Мало-помалу они разговорились. 
- Ты - скоморох? - спросила девушка. 
- Да, но это не самое главное. Вот мой коронный номер! - Тщедушный с гордостью выставил перед ней ладонь. - Я - человек с шестью пальцами! 
Стараясь не выказать брезгливости, Злата отвернулась. 
- А я никогда не выступала. Не знаю, получится ли у меня, - немного помолчав сказала она. 
- Конечно, получится! Ещё бы! Знаешь, что бы там ни говорили, а уродство - не такая плохая штука. Им всегда можно прокормиться, ведь везде найдутся чудаки, готовые выложить звонкую монету, чтобы поглазеть на нас с тобой, - подмигнул Тщедушный. 
- Уродство?! - в ужасе повторила Злата. 
Неужели он считает её уродом? 
- Да ты не обижайся. Ты, конечно, хорошенькая, но быть хорошенькой лилипуткой - это совсем не то, что быть нормальным человеком. 
В словах парня была горькая правда, и Злата не нашлась, что ответить. Дальше они ехали молча. 
ГЛАВА 11. ВПЕРВЫЕ НА АРЕНЕ! 
Несколько дней цирк колесил по дорогам, давая представления в маленьких городишках. Порой артисты едва могли наскрести себе на пропитание. Розита беспрестанно жаловалась, что гордячку приходится кормить задарма, но Усатый не спешил выпускать девушку на арену. 
- Всему своё время, - посмеиваясь, говорил он. 
"Он - человек добрый, хотя вид у него свирепый", - думала про Усатого Злата. Она и не подозревала, что тот просто выжидает, пока они отъедут подальше, чтобы она не могла вернуться домой. Однако новую "звезду" пришлось показать раньше, чем предполагал Усатый. 
В тот день всё шло наперекосяк. Началось с того, что какая-то дворняга стянула у циркачей кусок варёной говядины и благородным артистам пришлось довольствоваться сухим хлебом с кипятком. Во время представления несчастья посыпались одно за другим. Жонглируя, скоморох не успел поймать один из мячиков, и тот, отлетев в сторону, попал прямо в лоб зрителю в первом ряду. Пострадавший стал возмущённо кричать, что ему набили шишку, и требовать возмещения ущерба. К счастью, скоморох быстро нашёлся: 
- Эй, приятель, ты говоришь, у тебя на лбу вскочила шишка? - обратился он к оскорблённому зрителю. 
- Точно так, - подтвердил тот. 
- А ты уверен, что раньше шишки не было? 
- Конечно! 
- Значит, ты получил что-то новенькое и ещё должен за это приплатить. 
Публике шутка понравилась: каждый готов посмеяться над шишкой на 
лбу, если лоб чужой. Под насмешки зала рассерженный пострадавший покинул своё место, и представление продолжалось, но на этом злоключения не кончились. 
Когда Усатый показывал фокусы, у цилиндра отвалилось двойное дно, 
и всё, что факир должен был оттуда доставать, высыпалось на землю. Публика почувствовала себя одураченной, Усатому пришлось быстро ретироваться. Чтобы загладить конфуз, на подмостках появился "человек-гора". Его представлял толстяк. Надо сказать, что перед выступлением он надевал надувную резиновую жилетку, отчего и впрямь становился внушительных размеров. В этот раз его выход на арену был столь поспешным, что он не успел хорошенько заткнуть пробку на жилете. 
Зрители встретили появление "человека-горы" удивлёнными возгласами. Толстяк важно прошёлся перед почтенной публикой. Подойдя к "пудовой" гире, которая на самом деле была пустой внутри, он наклонился, чтобы её поднять, но в этот самый момент пробка на жилете выскочила, воздух со свистом вырвался наружу, и "человек-гора" стал худеть на глазах. Благородные артисты поняли, что очередное мошенничество им с рук не сойдёт. Надо было спасать положение. И тут 
Усатый вспомнил о новенькой. 
- Послушай, крошка, тебе придётся спеть, - сказал он и, схватив Злату за руку, потащил на арену. 
- Но я никогда раньше не пела перед публикой, - упиралась девушка. 
- Ты ведь не хочешь, чтобы твоих верных друзей угостили тумаками? настаивал Усатый. 
- Я всегда говорила, что она не способна заработать ни гроша, - встряла Розита. 
Её слова подстегнули Злату. В конце концов она докажет, что может зарабатывать ничуть не хуже других. Девушка гордо вскинула голову и сказала: 
- Хорошо, я буду петь! 
Публика неистовствовала. От оглушительного свиста и топота ног подмостки, казалось, вот-вот рухнут. Когда на арену полетели тухлые яйца, перед занавесом появился Усатый и объявил: 
- Почтеннейшая публика! Прошу внимания! Сейчас вы увидите настоящую жемчужину! Ваше терпение будет вознаграждено. Перед вами 
выступает самая удивительная, самая прекрасная карлица на свете. Слово "карлица" больно задело Злату. Она была готова провалиться сквозь землю, но отступать было поздно. Скоморох и Толстяк смотрели на неё так, словно она была их последняя надежда, а Розита презрительно ухмылялась. 
- Сыты по горло вашими выступлениями! - не унималась публика. 
- Небось, ваша карлица красива, как рябая Меланья, если на нее вымазать пуда два румян! 
Усатый отдёрнул занавес. У зрителей вырвался вздох восхищения. Перед ними действительно стояло самое очаровательное создание, которое можно себе представить. Волосы, подобно золотой волне, струились по плечам девушки. Она была хрупкой и нежной, как редкий диковинный цветок. Даже самые горластые крикуны смущённо примолкли. Наступила тишина. Злата вышла на середину арены и запела. От волнения голос её срывался, отчего пение получалось таким жалобным, что к концу номера публика готова была рыдать вместе с артисткой. Едва Злата закончила петь и ушла за кулисы, как Усатый сунул ей в руки шапку.