Грегор и подземный лабиринт
Марет положил ему руку на плечо и слегка сжал его:
— Они отступили. Все, Грегор. Все кончилось.
Рука Грегора — не та, что держала меч, а свободная, та, которую схватил спрут, — дрожала. На запястье вспухли четыре ярко-красных кольца — там, где спрут держал его. И еще он был абсолютно мокрый — от пота, от соленой воды, от слизи и крови морского чудища.
— Ге-го, не надя! Не надя! Котю домой! Босоножка домой! — вновь услышал Грегор.
Он оглянулся: сестренка сидела, все еще завернутая в одеяло, и плакала навзрыд, но зато она была целой и невредимой! То, что заменяет кальмару кровь, запачкало и ее тоже. Рядом с ней сидел верный Темп — он лишился двух лап.
Грегор отбросил меч, кинулся к Босоножке и крепко ее обнял:
— Ну-ну, все в порядке. Все хорошо, малышка. Не плачь.
— Ге-го, пасли домой. Я котю к ма-а-ами! — рыдала Босоножка. — К ма-а-а-ами!
Это был крик отчаяния — так она плакала, когда была очень-очень расстроена и ничто не могло ее отвлечь и успокоить.
Грегор стал гладить ее по спинке и баюкать, говоря какие-то смешные и жалкие слова.
Давно ли она проснулась? И что именно видела? Она видела… его?!
Грегор посадил сестренку к себе на колени, Говард принес воды и попытался умыть ее. Удивительно, но ему даже удалось отвлечь ее каким-то забавным детским стишком-считалкой.
Босоножка смеялась сквозь слезы и вскоре, совсем успокоившись, начала повторять за ним незатейливые строчки.
Грегору частенько приходилось развлекать Босоножку подобным образом. Но надо признать, что у Говарда это получилось просто блестяще.
— Где это ты так наловчился разговаривать с маленькими девчонками? — спросил его немного задетый Грегор.
— Да с Чимни. Она такая рева! Чуть что не по ней — в слезы, — ответил Говард, не глядя ему в глаза.
Грегор вдруг понял, что был не особенно приветлив с этим парнем. Он ведь воспринимал его как единое целое со Стелловет и другими кузенами и кузинами Люксы, а ведь Говард тогда одернул сестру, ему тоже не понравилась ее шуточка по поводу Генри. И он никогда не хвастал тем, что его отец на Источнике самый главный.
Они переодели Босоножку в сухую одежду, дали ей печенье, и она тут же принялась учить новому стишку покалеченного Темпа.
— Темп, может быть, тебе нужна повязка или какие-нибудь лекарства? — спохватился Грегор.
— Нет. Новые ноги, выращу новые ноги, много, — ответил Темп. Он и вправду не выглядел особенно расстроенным из-за потерянных конечностей.
Фотос Свет-Свет и Бац не получили никаких повреждений во время схватки с морским чудовищем и сейчас радостно расхаживали среди обрубков щупальцев. Видимо, щупальца для светляков — особенно вкусное угощение, поэтому они даже не ругались между собой, а просто накинулись на лакомые кусочки, соревнуясь, кто больше съест.
Андромеда и Вертихвостка были легко ранены, но сильнее всех пострадал Грегор, ведь кальмар дольше всех держал его в своих щупальцах, причем его кожа не была защищена ни одеждой, ни шкуркой с мехом. Пока все приводили себя в порядок и обрабатывали раны, Грегор заметил, что вспухшие красные кольца на руке начали гноиться. А тело горело огнем и ломило, как при гриппе.
— Кажется, он меня отравил или что-то в этом роде, — с трудом выговорил Грегор, и в этот момент колени его подломились и он рухнул на палубу, словно срубленное дерево.
Перед глазами все поплыло. Он почувствовал, как кто-то пытается влить ему что-то в рот и заставить глотнуть. Из последних сил Грегор глотнул — и вырубился.
У него начался бред. Он находился в вязкой, мерцающей зеленоватым светом воде и сражался врукопашную с извивающимся кальмаром, а какие-то рыбы вонзали ему в руку острые зубы, и это было больно, очень больно. Бой продолжался очень долго. Вся его семья была в лодке и наблюдала; мама, папа и Лиззи тянули к нему руки, пытались вытянуть его из воды. Он кричал Босоножке, чтобы отошла от края лодки, но она в ответ читала «Ладушки-ладушки» и хлопала в ладоши. В воде вдруг возник Темп в надувшемся спасательном жилете и кружил вокруг. А потом стал отрывать одну за другой свои лапки и протягивать их Грегору.
И тут, к счастью для Грегора, он провалился в небытие. А когда пришел в себя, сразу понял, что прошло довольно много времени. Рука была перевязана и по-прежнему пульсировала болью. Он долго пытался открыть глаза, а когда это наконец удалось и он их разлепил, то подумал, что бред продолжается: прямо над ним сидела Люкса собственной персоной и радостно улыбалась.
ГЛАВА 13
— Стоило мне отлучиться на денек — и ты тут же ввязался в неприятности, — весело сказала Люкса.
— Я знаю кое-кого, у кого неприятности еще впереди, — отозвался Грегор, пытаясь изобразить улыбку.
— И еще какие неприятности! — Это сказал Марет, которого Грегор видеть не мог, потому что тот стоял сзади.
Но Грегору не нужно было поворачиваться и смотреть на Марета, чтобы понять, какие чувства его обуревают. Марет злился.
— Подумаешь! Я не вернусь, — заявила довольная Люкса. — Я просто не смогу вернуться. Мы с Авророй оказались слишком далеко от дома, нам не одолеть обратный путь.
— Да уж, ты все прекрасно рассчитала! — буркнул Марет.
— Ну да! — кивнула Люкса.
— И все непременно узнают об этом — если, конечно, тебе доведется вернуться домой, — продолжал ворчать Марет.
Грегор никогда особо не задумывался об отношениях Люксы и Марета. Она была его королевой — то есть станет королевой, когда ей исполнится шестнадцать. Но была и другая сторона их отношений, которая стала очевидна Грегору после совместной тренировки: Марет был учителем Люксы — и он имел право устроить ей разнос.
— Ох, Марет, ну сколько ты еще собираешься злиться? — спросила Люкса. — Уже прошел как минимум день. И не волнуйся — тебя в моем неповиновении никто не обвинит.
— Да разве в этом дело! — рявкнул Марет. — Это путешествие крайне опасно, а что, если ты погибнешь?! Ты оставишь Регалию на Нериссу — конечно, по достижении соответствующего возраста. Ты только представь, что тогда начнется! И что будет с Регалией! А с Нериссой!
— У нее будет выход: она может отречься от престола! — донесся с другой лодки голос Говарда.
— Она ни за что этого не сделает. Она, и только она, будет править Регалией в случае моей гибели, а не Викус и не кто-то из вашей семейки, и уж точно не ты и не твоя дорогая сестра! — выпалила Люкса.
Наступило неловкое молчание, наконец Говард его прервал:
— Так вот что тебя беспокоит? Ты решила, что я хочу стать королем? Сдается мне, ты перепутала меня с другим своим кузеном!
Опять намек на Генри! Но на этот раз Грегору казалось, что Люкса это заслужила.
— И пожалуйста, не равняй меня со Стелловет. Она и правда бывает… мерзка. Я это признаю. Но я не могу отвечать за нее и не могу ее контролировать, как ты не могла контролировать Генри! — горячился Говард.
— Пытаешься убедить меня? Не старайся — не получится. Я видела собственными глазами, как ты дразнил Нериссу! — заявила Люкса.
— Когда? Когда я это делал? Я и видел ее от силы пять минут за всю мою жизнь! — возразил Говард.
— На фестивале. Когда вы натравливали на нее эту ящерицу! — запальчиво отвечала Люкса.
— Натравливали?! Что за ерунда! Та ящерица была необычной окраски — вот я и хотел, чтобы Нерисса взглянула на нее!
— Но Генри сказал, что видел, как ты… — начала Люкса.
— Ах, ГЕНРИ сказал? Я просто не могу поверить — неужели ты и сейчас не сомневаешься в том, что говорил Генри?! Люкса, — в голосе Говарда звучало отчаяние, — значит, Генри убедил тебя, что я охочусь за твоей короной? ГЕНРИ сказал…
— Тс-с. Слиском гомко. Ты как Фу-Фу, — вмешалась Босоножка.
— Меня зовут Фотос Свет-Свет! — раздался возмущенный голос с другой лодки.
— Ох, потише, Фу-Фу, не надо нервничать, — протяжно сказала Вертихвостка, и Грегор чуть было не засмеялся, несмотря на жгучую боль в руке и ломоту в теле.