Зачет по выживанию
Нет, был еще вариант куда более роскошной постели. Это когда Войцек поднимал тебя над землей. Мягче не бывает! Но Войцек тоже должен поспать, а во сне он даже самого себя не подвесит. А когда настанет его дежурство, он будет занят куда более важным делом – периметром их стойбища. То есть тем, чем сейчас занимался сам Семен, лениво дожевывая последний кусок шашлыка. Алена должна была присматривать за ним, чтобы он не заснул – хотя за ним такого никогда не водилось, но Настя это правило прописала в их Уставе – и следить за обстановкой вне пределов периметра. Это уж насколько ей глаз хватит. В смысле чутья, а не в смысле зрения.
Семен чувствовал себя вполне бодро, спать не хотелось. Можно было бы поговорить, их с Аленой от прямых обязанностей это не отвлекло бы. Но ребята спали в двух шагах от них, не хотелось им мешать. Тем не менее, когда Алена проходила рядом с ним, Семка спросил шепотом:
– Ты чего там бормочешь?
– Палку наговариваю.
– Это как?
– Ну ты Настины камешки видел?
Семен кивнул и одновременно хмыкнул: мол, кто ж эти камешки не видел.
– Вот хочу попробовать нечто подобное с палкой сделать. Вдруг получится?
Семка еще раз кивнул. Он сам немало с мачете провозился и даже кой-каких скромненьких успехов добился. Можно было бы и большего добиться, но без помощи Эльзы обойтись не выходило, а помогать она могла лишь изредка, да и то порой на ходу засыпала и после приходилось начинать все сначала.
Кому как, а Семке следить за периметром было легче легкого. Даже вот за таким тройным. Ставить защиту, особенно купольную, да, непросто. Тут другими делами не займешься. А следить и управлять готовым можно и за разговорами, за размышлениями – само собой многомудрыми, как обычно именовал именно свои размышления Семен – или за каким не слишком хитрым занятием. Ну там за подбрасыванием дровишек в костерок или промешиванием готовящейся к завтраку каши.
Семен помешал кашу и в этот раз предался не размышлениям, а воспоминаниям. О том, какими они были в первые, самые страшные здесь дни и какими стали теперь. Удивительно, как вообще тогда выжили. Учитывая, что даже поддерживать защиту, не то что ее самостоятельно поставить, никто не умел. Все держалось на одном Антоне Олеговиче. Он почти круглосуточно едва ли не целую неделю контролировал периметр. На ходу, и на стоянках, и на ночлегах. На ходу – потому что опасность таилась за каждым кустом, да и в каждом кусте, и распознавать ее еще никто не умел. На стоянках – как бы ни старались выбрать безопасное место, все падали с ног, и получалось, что некому караулить. Про ночевки и говорить нечего, без защитного периметра их бы слопали не сразу, так по очереди. Вот Антон Олегович с короткими передышками и держал щиты. И одновременно учил ребят. А когда поверил и убедился, что Семен, Настя и Джедай почти одновременно и как-то неожиданно для себя поняли, как и что нужно делать, свалился едва ли не замертво. И проспал больше суток. Многие переволновались, особенно дядя Сережа и фрау Каролина. Те места себе не находили. Правда, для начала и они отсыпались дольше всех, но как слегка очухались и пришли в себя да поняли, что Антона Олеговича попросту не разбудить, так чуть не в истерику вдарились. А что, если это летаргический сон от переутомления, а что, если он вообще в коме? Все! Тушите свет! Без него пропадем.
А вот Семен с Настей именно тогда поняли, что они, то есть не только Настя и он сам, но и все, теперь уже точно не пропадут. Во всяком случае, так вот запросто здесь не сгинут. Потому что буквально все девчонки и мальчишки вдруг окрепли. Не в физическом отношении, с этим как раз был полный швах, большинство едва на ногах держались, а в своих способностях.
Эльза тогда, чтобы давать роздых «службе периметра», в дневное время ставила барьеры из режь-травы. Раньше у нее по несколько кустиков за раз получалось, а тут приноровилась целые грядки выращивать. И при желании могла сделать так, чтобы трава эта не рассыпалась вскоре, а оставалась навсегда. Но это было очень опасно, в любой момент кто-то мог прикоснуться и ногу себе оттяпать. Вон сколько вредоносного зверья, желавшего до них добраться и использовать в качестве пропитания, оказалось нашинкованным в лапшу! С другой стороны, трава была невероятно тонкой и оттого достаточно хрупкой. Но Эльза за те пару дней, что Антон Олегович приходил в себя, разобралась со всеми проблемами почти без подсказок от кого-то. А вот вырастить шикарнейшие ножи, потом мачете, потом вилки, ложки, чашки, кастрюльки ей подсказали. Ну, скажем скромно, Семка про ножи додумался и Эльзе предложил попробовать и, как сумел, помог, а там уж остальные стали подавать идеи и помогать. Получилось у Эльзы не сразу, и понятное дело, сложнее всего пришлось с утварью. Нож или даже мачете – это почти та же режь-трава, разве что размером больше и формой аккуратнее. А попробуй кастрюлю вырастить! Хотя правильнее назвать – не вырастить… Да какая разница! Ведь из землицы взрастает! В любой почве полно углерода, вот из него и создавались Эльзой некие полимеры невероятной прочности. Сначала просто ниточки, то есть та самая режь-трава, а после и все остальное. Жаль, что разболелась девчонка, а то бы научилась и пленки выращивать. А может, сразу рубашки и штаны! А то выглядят они все жуткими оборванцами. Вон, большинство уже на лапти перешли. А остальные, чтобы не допортить обувку, носят поверх нее калоши. Те же лапти, собственно говоря, плетению которых из травы обучил всех дядя Сережа.
Внешнее кольцо периметра повело чуть в сторону. Семен сделал поправку. Чем идеальнее форма защиты, тем она прочнее и тем легче ее поддерживать.
Проделав эту нехитрую операцию, Семка потянулся к мачете, решил глянуть, все ли там цело. Ну, то есть мачете сломать или даже затупить в принципе невозможно, а вот рукоятка и ножны, собственноручно им изготовленные, могли начать разваливаться в самый неподходящий момент.
Опять дернуло внешнее кольцо. Семен поправил. И тут же ощутил новый рывок, уже чуть в другом месте.
– Накаркала Настька, – буркнул он себе под нос и тут же сам себя поправил: – Молодец, Настена, что предупредила.
Алена тоже почувствовала неладное, пусть с периметром у нее дела обстояли не лучшим образом, зато чутье на всякую живность было как ни у кого другого.
– Там кто-то есть, – сказала Алена.
– Уже почувствовал. Точнее можешь сказать – кто?
– Э… Скорее из числа полурастений-полуживотных. Размером с большую собаку. Я таких еще не встречала.
– Они наш периметр прокусить пытаются, – доложил о своих наблюдениях Семен.
– Вроде как черви?
– Похоже, – согласился Кольцов.
Большинство живых тварей, хоть растений, хоть животных, хоть не поймешь каких, периметр могли разве что проломить массой. Ну или как те ядра – многократными ударами. Это было понятно. И как защищаться от них, тоже понятно – увеличил мощность, и все дела. Не сумел увеличить насколько надо – вступай в прямой контакт и уничтожай врага чем умеешь. Но вот как черви могут медленно прогрызать энергетическое поле, из которого состоит их невидимая при отсутствии внешних воздействий защитная оболочка, Семен представить себе не мог. Он как-то поговорил недолго – тут долго говорить на абстрактные темы было некогда, работ и забот всегда выше крыши, – с Антоном Олеговичем, высказал предположение, что черви представляют собой незаряженный конденсатор, который и поглощает энергию.
– В этом случае мы бы наблюдали общее ослабление поля, а не возникновение в нем устойчивых дыр, – ответил Антон Олегович. – Я бы мог при помощи формул квантовой механики кое-что объяснить…
– Не надо формул, – вздохнул тогда Семен Кольцов, – я по обычной механике за третий закон Ньютона тройку имею, куда мне сейчас квантовую изучать.
Кольцо внешнего периметра еще пару раз дернуло, но по-прежнему не особенно сильно, так что пробоин ожидать пока не стоило.
– Что-то притихли, – сказал Семен пару минут спустя. – Мы с тобой тоже что-то совсем затихли.