Дерево из ниоткуда

— Сосредоточьтесь на чем-нибудь очень вкусном, — прошептал он ободряюще. — Скажем, свежеиспеченный пряник, или шоколад, или клубничное мороженое.
— А как насчет немного подгнившего мяса? — поинтересовался пес, гастрономические вкусы которого несколько отличались от человеческих.
Джомо протянул каждому из нас по листочку. Они были совершенно черные и немного липкие от сока. Я с отвращение откусила кусочек от своего, упрямо повторяя про себя: «Лимонный торт… лимонный торт…», и — представьте себе — это сработало! У меня действительно возникла иллюзия, что меня угощают ароматным лимонным тортом.
По желтоватому отблеску, промелькнувшему в глазах Себастьяна, я догадалась, что он загадал себе что-то вроде несильно прожаренный бифштекс с кровью.
И немедленно, словно по волшебству, кошмарное головокружение прошло, и пустота под нами ослабила свою смертельную хватку.
— Вот видите, я вас не обманывал, — торжествующе заявил Джомо. — Благодаря этим чудесным листьям вы никогда больше не будете испытывать ни голода, ни жажды, ни холода. Теперь вы — полноправные члены клана черного дерева. И у вас появятся новые, неведомые вам силы. Готовьтесь к приятным сюрпризам!
Мною овладели совершенно потрясающие ощущения. Я готова была глупо смеяться, как будто то, о чем он говорил, было мечтой всей моей жизни. Я внезапно воспылала любовью к Джомо, как к своему самому лучшему другу. Если бы он предложил мне выйти за него замуж, я бы тут же согласилась без всяких колебаний. Сквозь розовый туман в голове ко мне медленно пришло осознание, что я нахожусь под действием какого-то неизвестного наркотика. Я погрузилась в созерцание своих ног, которые теперь казались мне самой прекрасной вещью на свете — чудом искусства, которое достойно навсегда быть вписанным в культурное наследие человечества. Особенно левая нога, которая, бесспорно, могла считаться вершиной совершенства. Я даже была немного разочарована, что вокруг не толпятся восторженные зрители, готовые отдать что угодно за счастье любоваться ею.
Синий пес цапнул меня за плечо.
— Эй, — позвал он, — вернись-ка на землю. А то того и гляди взлетишь.
Себастьян выглядел ничуть не лучше. Он счастливо хихикал, пытаясь хватать ртом круживших вокруг насекомых, и вообще вел себя как полный кретин.
— В первый раз листья всегда оказывают на людей подобное действие, — ободряюще заявил Джомо. — Не беспокойтесь, через пару минут это пройдет.
И действительно, свистевший в моей голове ветер безумия постепенно улегся, оставив просто ощущение довольства. Я чувствовала себя отлично отдохнувшей, полной сил, умной, красивой, находчивой, душой любой компании… и еще тысяча эпитетов в таком же роде. Честное слово, я бы ничуть не удивилась, если бы узнала, что мне присудили титул мисс Вселенной или Нобелевскую премию по физике.
— Что ж, отлично, — сказал Джомо. — С этой минуты вы будете следовать за мной и повиноваться каждому моему слову и взгляду. А я буду объяснять вам, что следует делать в тех или иных обстоятельствах. И не стоит медлить — оборотни внизу уже перестраиваются для новой атаки.
  
Глава 5
 
— Сейчас я представлю вас племени первого уровня, — продолжал Джомо с важностью профессора. — И если вы будете следовать всем моим советам, вскоре перейдете на второй уровень и так далее.
— Нужно будет проходить какие-то испытания? — встревожилась я.
— Нет, преображение само решит за вас. Имейте в виду, ваша судьба еще не определена. Дерево может отвергнуть вас. Но, надеюсь, этого не произойдет. Тот, кто не пройдет метаморфоз, будет обречен на верную смерть. Ускоренная эволюция, которую несет в мир наше дерево, дарит нам шанс измениться… перейти на более высокую стадию органического развития.
Я не понимала ни слова из той абракадабры, которую он нес, но былое чувство безмятежного счастья куда-то улетучилось, и я почувствовала себя куда менее уверенной в благополучном будущем.
В пятидесяти метрах выше обитатели дерева построили большую платформу, которая служила им своего рода насестом. На нем, немного сгорбившись, сидели десять-пятнадцать человек; их странные позы чем-то напомнили мне позы обезьян. Я также отметила, что они построили себе из листьев и веток небольшие полукруглые шалашики.
Здесь были и мужчины, и женщины, и дети, — все пристально рассматривали нас, как будто мы были инопланетянами.
— Очень странно, — прошептал синий пес. — Я не могу проникнуть в их мысли. Они общаются на языке, которого на Земле никто не знает.
— Быть такого не может, — запротестовала я. — Это же люди, которые жили в городке у озера. Самые обычные люди.
— Это правда, — подтвердил Себастьян. — Я узнаю их. Здесь почтальон Фрэнсис, и Горой, который держал киоск с хот-догами, и Мартина-цветочница… и еще другие. Я сталкивался с ними каждый день.
— Я знаю, что говорю, — упрямо возразил пес. — Их сознание заполнено странными образами, и их слова ни на что не похожи. Я даже не уверен, что человек смог бы их выговорить. Чтобы правильно произносить эти звуки, нужно иметь совсем другое строение голосовых связок, чем то, которым обладаете вы, земляне.
Я ничего не успела ответить, так как Джомо обратился к остальным, чтобы представить нас. Наблюдая уголком глаза за нашими новыми «друзьями», я заметила, что их кожа покрыта каким-то странным пушком… я не решаюсь назвать «это» шерстью, хотя именно так все и выглядит. Их руки и ноги покрывал светло-зеленый мех, пока еще не очень густой. У некоторых из них зеленоватая шерсть начала завоевывать щеки и лоб. Выглядело это довольно безобразно, на мой взгляд. В этот же момент из одного шалаша появилось совершенно невероятное существо. Это был невысокий мужчина довольно плотного сложения. Его лицо пока сохраняло человеческие черты, чего нельзя было сказать об остальном теле. Правая рука походила на могучую лапу гориллы, а левая исчезла, превратившись в птичье крыло. Одним словом, он был похож на обезьяну на полпути превращения в орла. В целом зрелище поражало до глубины души.
— Бог мой! — охнул Себастьян. — Это же Батино, городской колбасник! Три недели назад он выглядел совсем иначе.
Я стиснула зубы. Теперь мне становилось ясно, в какую ловушку мы угодили. Все эти в прошлом обычные городские обыватели постепенно превращались… во что-то неведомое. И я не сомневалась, что это превращение происходило из-за регулярного употребления в пищу черных листьев.
— Так вот что нас ожидает, — прошептал синий пес. — Атомная сосиска! Мы превратимся в крылатых обезьян!
Джомо с улыбкой повернулся к нам, приглашая преклонить колени перед бывшим колбасником, который теперь почитался вождем клана черного дерева.
— Ботино служит всем нам примером, — торжественно объявил он. — Он уже приступил ко второй фазе превращения. Скоро он сможет подняться на следующий уровень, где живут гуизаврели.
— Кто-кто? — пролепетала я.
— Летучие обезьяны, если тебе так больше нравится, — поправился Джомо с легким раздражением в голосе. — Стать одним из них — великая честь. Именно там Ботино научится летать.
Все это время колбасник взирал на нас без всякого выражения, не произнося ни слова.
— Не стоит обижаться, что он с вами не разговаривает, — продолжал Джомо. — На этой стадии превращения человеческий язык уже почти полностью стерся из его памяти. Он пока еще немного понимает его, но произносить слова уже не может.
— Отлично! — буркнул мне на ухо синий пес. — По крайней мере, это избавит нас от выслушивания всякой чуши.
Ботино внушал мне страх. Казалось, его голова приставлена к телу крылатой гориллы по какой-то нелепой ошибке. В довершение картины вокруг его шеи болтался изорванный ворот рубашки, стянутый пестрым галстуком — остатки одеяния, которое он носил до того, как превратился в монстра.
Я представила на его месте саму себя: полумартышку-полуголубя, и у меня по спине пробежал холодок. Неужели мы все кончим подобным образом?