Письмо, которого не было

И они пошли гулять по деревне. Мама с восторгом разглядывала родные места, рассказывала о них Алексею, Васькиным родителям и всем, кто слушал. Васька держал Тоню за руку. И к ним уже не цеплялась Маша, которая, забыв своего лучшего друга и то, как воевала с Тоней за его общество, висела на руке у мамы. 
Они с Васькой шли последними, едва умещаясь на тропинке. Но рук все равно не размыкали. В пышных кустах пели-щелкали соловьи – так нежно, так сердечно, что дыхание перехватывало. Какие же они все-таки необыкновенные птицы! 
– Все, теперь ты уедешь? – спросил Васька. 
– Да… – ответила Тоня. И больше ничего не смогла добавить, как будто подавилась этим словом. Потому что только сейчас она поняла, что даже не представляла себе того, что ей придется уехать от Васьки. Не хотела представлять. Правда… 
– Я знаю когда, – признался Васька. – Слышал. Я поэтому отпросился у родителей… пока ты не уедешь, тут у вас поживу… Можно? 
– Конечно! 
За столом, когда уже все напраздновались и наелись, начался разговор о том, как быть с хозяйством, когда девочек увезут в Москву. Увезут-то их ненадолго – до начала лета. Ведь предстоит еще много важных дел прежде, чем все встанет на свои места, будут оформлены все нужные документы. Поэтому и присутствие Тони и Маши там, в Москве, обязательно. 
Васькины родители пообещали, что будут наведываться в дом и проверять, чтобы ничего не утащили. 
– Мы за вашими курями присмотрим! – заявили бабульки. – Кормить будем. 
– А я Кузю себе возьму! – воскликнул Васька, скармливая Кузе под столом кусок ветчинки. 
– Да и рассаду Тонечкину высадим, как время придет! – добавила баба Феня. 
– И я, и я с вами! – Варвара-огородница тоже хотела принять участие в работе профессионалов. 
– И редиску мою под пленкой не упустите! – попросила Тоня. 
Несколько дней назад она высеяла семена редиски на заранее вскопанную грядку, закрыла ее пленкой и теперь ждала всходов. 
– Не забудем редиску! 
Мама бросилась благодарить всех по очереди, говорила, что никогда этого не забудет. Но ее остановили – потому что все всё понимали. 
Когда начало темнеть, родители Васи загрузились в свою машину и уехали. 
И полетели дни до четвертого мая – дня отъезда в Москву – с безумной скоростью. Тоня и Васька почти не расставались – разве только, чтобы поспать. Васька прочно обосновался на своем излюбленном месте в доме Тони – на печке. Они гуляли до глубокой ночи, разговаривали, как будто не успели наговориться за все это время, сколько знали друг друга. Собирая первые цветы – баранчики, у которых были очень вкусные сочные стебельки, дошли лугами через холмы до леса, что назывался Чибуны. Хорошо прогулялись, спокойно и без тех страхов, что выпали им во время лыжной прогулки к Посконскому лесу. Об этом жутком зимнем приключении не знали, и никогда не должны были узнать их родители… 
А сейчас – сейчас слегка отругала их Тонина мама, когда они возвратились к одиннадцати часам вечера с охапками желто-салатовых баранчиков. И то для профилактики – потому что сама знала: гулять по окрестностям, даже поздним майским вечером – одно удовольствие! 
Вместе с мамой, Алексеем и Машенькой на следующий же день после праздника они отправились на могилы дедушки и бабушки. Мама привезла из Москвы нежный искусственный венок и целую охапку живых тюльпанов в бутонах, которые за дорогу раскрылись и были сейчас что надо, – яркие, алые, крепкие. 
А после этого началась работа – все силы бросили на огород, который нужно было вскопать. Алексей, который был совершенно городским жителем, старался вовсю и к концу дня набил себе на руках водяные мозоли. Мама работала лопатой с таким удовольствием, как будто это было самое любимое занятие на свете. Тоня с Васькой тоже копали – земля была сухая, так что работа шла хорошо. 
Вечером мама с Алексеем съездила даже к директору школы на дом и попросила уладить Тонины дела со школой. Подивившись странностям этой семьи, подробностей жизни которой Тонина мама ей так и не рассказала, Ираида Андреевна все же согласилась перевести Тоню в следующий класс заочно. Училась девочка хорошо, так что проблем с выставлением оценок за год у нее не было. 
На следующий день, когда мама наделала грядок, посеяли морковку, свеклу, лук, чеснок, петрушку и фасоль. Укроп всю жизнь на огороде каким-то таинственным образом рос по грядкам сам – и всходил всегда первым. 
– А картошку? – спросила Тоня, показывая маме на пустое картофельное поле, на котором чуть дымились кучи прогоревшего мусора. 
– А картошку в этом году сажать не будем, – пожала плечами мама. – Пахать надо. Трактор искать, чтобы вспахал и гряд наделал. А кто окучивать, кто полоть будет? Бабку Феню с Валей просить? У них своя картошка такая же. 
– Понимаю. 
– Да не грусти, Тоня! – улыбнулся Алексей. – Купим картошки! 
– Конечно! – подхватил Васька. 
– Ну, пусть земля отдохнет, – согласилась Тоня и улыбнулась. 
Вот и настала пора уезжать. Нужные вещи были уложены в машину, ненужные убраны по шкафам. Тоня вытащила из-за божницы и спрятала в своем рюкзаке дедушкину коробочку со старыми фотографиями и Васькиными ягодами. Ведь действительно она уезжает – и не увидит Ваську месяц, а может, и больше. Снова от этой мысли защемило в душе, подкатились слезы. Тоня помахала головой и помчалась к машине. 
В условленное время прикатили Васькины родители. Об этом сообщил Миша, который первым появился из машины на маминых руках. Он громогласно оповестил округу о своем прибытии. 
– Зубки режутся? – улыбнулась Тонина мама, глядя на хитрющего краснощекого горлопана. 
– Да, – подтвердила мама Васьки, поудобнее подхватывая одетого в комбинезон Мишу. 
Дом мама закрыла на замок, ключи отдала Васькиным родителям и еще один бабе Фене. 
Прощание затянулось. Долго не могли запихнуть Кузю в «Ниву», чтобы забрать его на жительство в Беклемищево. Решили закрыть его на дворе. А когда машины уедут далеко, баба Феня с бабой Валей откроют его, выпустят, а Васька приедет на «Муравье» и заберет. 
Тоня и Васька не участвовали в заталкивании Кузи. Они стояли далеко – на холме над речкой, держались за руки. 
– Тебя очень долго ждать, Тоня. 
– Я приеду на все лето! На все лето, это уже скоро. Так что подождать совсем чуть-чуть на самом деле… 
– Не люблю я письма писать. Но буду. 
– «Смс»? 
– Ага… 
– Вась, у меня в конце июня день рождения. Как раз будем праздновать. 
– Будем. Но ведь ты вернешься, а осенью опять уедешь, Тонь! А я без тебя не могу. 
– А может, если меня в Москву заберут, то и тебя со мной! Будем вместе там в школу ходить! Я маму попрошу. 
– Может. Но лучше здесь. Давай, мы тебя сюда заберем, а, Тонь? 
– Хорошо бы… Вась, ты только никуда не лезь, будь осторожнее, слышишь? 
– Само собой! 
Тоня хотела сказать Ваське что-то еще, совсем другое, самое нужное, ценное. Но не успела. И Васька собирался, да не успел тоже. 
Потому что на берег реки уже бежали Васькины родители и Тонина мама. Они схватили их за руки, потянули за собой и там уже растащили по машинам. Включились моторы, и Константиновы первыми, Тонина мама с семейством второй машиной стали разворачиваться. 
И вот, прижавшись к стеклам, из окон разных машин смотрели друг на друга Тоня и Вася. Тоня, не скрываясь, плакала, и ручейки слез бежали по щекам. 
Васька первым догадался и опустил стекло. 
– Тоня, Тоня! – кричал он, высовывался как можно дальше и махал рукой. 
И Тоня тоже махала, повторяя Васькино имя. 
Так они ехали через лес. «Нива» с Васькой, посигналив на прощанье, повернула в сторону Беклемищева, а «Тойота» с Тоней помчалась к трассе. 
– Вася, Васенька, до свидания! – кричала Тоня изо всех сил вслед удаляющейся красной машине. Ваську из нее уже видно не было. 
И Васька, бросившись к другому окошку, следил взглядом за Тоней.